БОЖЕСТВЕННОЕ ПЕНИЕ

Эскиз к монографии о Якове Калишевском

Данная работа Владимира Белякова является, может быть, одной из первых попыток свести воедино сведения различных источников и, на основе документальных изысканий, попытаться объективно и непредвзято проследить творческий путь выдающегося хормейстера и музыканта. Автор В.М.Беляков скончался 1 июня 1996 года.

Сокращенный вариант публикации для «ЗН» подготовила его дочь - Маргарита Владимировна Булкина.

В октябре 1996 г. исполнилось 140 лет со дня рождения выдающегося украинского хормейстера, одного из самых любимых и популярных хоровых дирижеров своего времени - Якова Степановича Калишевского.

Более тридцати лет Я.Калишевский был бессменным регентом хора Кафедрального Софийского собора, богослужебное пение которого превращалось в восхитительные концерты духовной хоровой музыки; на них специально ходили и даже приезжали из других городов. Неизменный успех сопровождал выступления капеллы Калишевского и в открытых светских концертах, дававшихся в различных залах Киева и других городов.

Казалось, об этом «регенте-художнике», как его величали современники, должны были бы быть написаны если не тома, то хотя бы очерки. Но по сегодняшний день о нем не имеется даже скромной монографии; есть лишь разрозненные и подчас противоречивые фрагменты, разбросанные по разным источникам.

Советское музыковедение, по вполне понятным причинам, не могло заинтересоваться личностью Калишевского - идеологические постулаты «не рекомендовали» видеть в регенте церковного хора выдающегося художника, а тем более ставить его «потомству в пример». Но выкинуть его имя из музыкальной истории «малороссийской окраины» все же не удалось - слишком ярок и самобытен был этот талантливый музыкант, оставивший заметный след в истории хорового искусства.

Яков Степанович Калишевский родился 9 (21) октября 1856 года в г. Чигирине, в семье дьячка черкасского Николаевского собора Степана Онуфриевича Калишевского и его жены Стефаниды Евсеевны. Девяти лет маленький Яков (Иаков) был отдан в Черкасскую духовную школу. Видно, сама природа заложила в него что-то регентское, ибо уже в 11 лет он руководил школьным хором. Потом учился в Киево-Подольском духовном училище (бурсе). Мать-природа не обделила его и вокальными данными. Очень скоро начал петь в хоре Духовной академии, называемом Лаврским, который сопровождал богослужения в Киево-Печерской лавре. Именно там, в Ближних пещерах, он впервые выступил в качестве дирижера-хормейстера. Это случилось в 1872 году, Якову Калишевскому шел 16-й год.

Незаурядные способности молодого регента были замечены, его привлекли к записыванию лаврских напевов с голоса. Почувствовав призвание дирижера-хормейстера, энергичный, пытливый, жаждущий живого творческого дела Калишевский в 1873 г. организовывает хор наборщиков при типографии С.Кульженко и через год дает с этим хором первый в Киеве духовный концерт.

В 1882 г. он создает хор при типографии Корчак-Новицкого, а в 1883 г. - при школах Сулимовских благотворительных заведений.

В то время в Западной Европе было принято содержать при промышленных предприятиях любительские ансамбли (оркестры, хоры, театры и т.п.), что нашло одобрение и подражание у киевских пролетариев. Так, в 1881 г. при Киевских Главных железнодорожных мастерских открылась музыкальная школа, чтобы подготовить музыкантов для духового оркестра.

Созданные Я.Калишевским «типографские» хоры скоро обратили на себя внимание качеством звучания, классическим репертуаром и, главное, интересными образцами интерпретаций.

Митрополит Платон (в миру Николай Шалюхин-Городецкий), приняв в 1882 г., на 79-м году жизни, чин архипастыря Киевской епархии, проявил живейшую заинтересованность в возвышении благолепия церковных служб в Кафедральном Софийском соборе. До Платона хор собора в воскресные и праздничные дни часто отзывался в лавру и даже в Петербург. Платон узаконил в Софийском соборе архиерейские службы (раньше происходившие только в высокоторжественные праздники), в связи с чем половину содержания хора отнес на средства собора, с тем, чтобы хор пел в соборе в воскресные и праздничные дни.

В июле 1885 г. на первых страницах «Киевлянина» появилось объявление: «Сад минеральных вод. (Находился на территории двора нынешней филармонии.)

При летнем помещении Купеческого собрания, 28 июля, в бенефис дирижера оркестра Г.Грациа, дан будет вокально-инструментальный вечер. На садовой эстраде усиленным оркестром и хором С.В.Кульженко, состоящим из 50 человек, под управлением Калишевского, впервые исполнены будут: 1) «Кантата», соч. Чайковского, написанная по случаю коронации Его Императорского Величества Александра III, 2) Хор из оперы «Тангейзер» и 3) Коронационный марш, соч. Чайковского. На летней сцене хором г. Калишевского исполнено будет несколько русских народных песен».

Итак, летом 1885 г. Я.Калишевский выступал с хором наборщиков типографии С.Кульженко, основанном им же в 1873 году. Концерты в подобных «увеселительных заведениях», естественно, никем не рецензировались, и представить, хоть отдаленно, исполнительский уровень «хора печатников» невозможно. Но наличие в программе произведений Чайковского и Вагнера, а также народных песен говорит о широте профессиональных и творческих интересов хормейстера. А отзывы о его работе с другими коллективами позволяют заключить, что Яков Степанович Калишевский был в то время известен в Киеве как талантливый и опытный хормейстер и являлся вполне подходящей кандидатурой для регента кафедрального собора.

Однако дряхлеющий митрополит Платон (очевидно, уже и плохо слышащий) в приглашении регента проявлял особую осторожность, ожидая, как видно, более авторитетного мнения со стороны. И оказия скоро представилась.

16 августа 1885 г., как раз в те дни, когда Калишевский с хором наборщиков выступал в летнем саду, в Киев прибыл Александр III. Царский кортеж, как и предполагал митрополит Платон, прямо с вокзала «изволил прибыть» в Софийский собор. А на следующий день, в числе других киевских достопримечательностей, царская чета почтила своим присутствием Сулимовские благотворительные заведения.

Есть сведения, что в 1883 г. киевский генерал-губернатор

А.Дрентельн пригласил Калишевского создать хор при Сулимовских школах и что этот хор во время царского посещения 1885 г. пел перед Их Величеством. Отзывы о пении хора в присутствии императора, очевидно, и дали ожидаемую митрополитом Платоном «авторитетную поддержку со стороны», решив вопрос о регентстве Якова Степановича в Кафедральном Софийском соборе.

В делах канцелярии Софийского собора имя Калишевского впервые упоминается в документе, датированном 10 марта 1887 г. Это прошение «содержателя Кафедрального Митрополитского хора певчих, дворянина Якова Степановича Калишевского» на имя протоиерея собора П.Лебединцева. В прошении говорится: «Ввиду приближения срока, на который заключен мною... контракт на содержание Митрополитского хора, имею честь покорнейше просить... заключить со мною контракт... и на дальнейшее время, и при том на срок не менее трех лет, а если возможно, то и на пять лет, так как только при таких условиях возможно будет удержать лучшие голоса в хоре и достигнуть лучшего благолепия в церковном пении».

Резолюция на прошении гласит: «...собор находит возможным продолжить на три года вперед заключенное с Калишевским соглашение на один год». Из приведенного видно, что первый контракт между Я.Калишевским и Софийским собором был заключен весной (а точнее, в марте) 1886 года, на годичный срок (что лишний раз демонстрирует «осторожность» митрополита Платона), по истечении которого собор «нашел возможным» продлить таковой «на три года вперед», т.е. с 1887 по 1890 гг. Таким образом, начало службы Калишевского в Софийском соборе в 1886 г. документально подтверждается, а все другие года подобными подтверждениями не обеспечиваются.

Трехлетний срок контракта позволил «содержателю Митрополитского хора» заняться вплотную подготовкой малолетних певчих - мальчиков, исполняющих в хоре партии сопрано и альтов (в то время участие женщин в церковных хорах не допускалось). Поиск мальчиков с хорошими голосами и слухом требовал невероятных усилий и энергии. Их находили в семьях мещан и крестьян, проживающих в окрестностях Киева, ибо только в этих беднейших слоях соглашались отдавать детей «на сторону». Но хороший мальчишеский голос - это далеко не все; мальчик должен уметь петь правильно поставленным голосом, должен знать нотную грамоту, чтобы петь с нот, так как удержать в памяти обширный репертуар митрополитского хора невозможно, и далеко не последней должна быть физическая выносливость голосового аппарата, что целиком зависит от обработки голоса и недопущения его перегрузок.

Эта, одна из самых трудных задач, стоящих перед регентом, решалась созданием при соборном хоре специальной школы. С родителями отобранных мальчиков заключались условия на известное число лет, по которым мальчики, до полного их обучения, принимались в хор на полное содержание, с квартирой, столом, обувью и обязательно с обучением в школе. Школа (вернее, пансион) размещалась в доме регента по Десятинному переулку №10, где в то время жил Яков Степанович.

Не будем утверждать, что условия жизни мальчиков в школе Калишевского были идеальны. Это были типичные для того времени «мальчики в услужении», с домашними тяжелыми работами, посылками на базар и телесными наказаниями.

Но главную свою задачу школа выполняла блестяще. Энергичный, талантливый, здоровый физически и не знающий усталости регент оказался не только блестящим знатоком хорового пения. Получив добротную вокальную подготовку у маэстро Росси-де-Руджиеро, он открыл в себе еще и редкий талант педагога-вокалиста, умеющего прекрасно ставить певческие голоса, выявлять и брать от певца все, что у него есть хорошего. Успехи Калишевского в постановке и обработке детских голосов очень скоро стали заметны и ощутимы: звучание дискантов и альтов в хоре Софийского собора потрясало и завораживало. То же самое говорили и о мужских голосах, особенно о басовой группе.

Школа малолетних певчих содержалась на средства регента, которые он получал в Софийском соборе «по третям года», т.е. раз в четыре месяца. На треть года отпускалось 1000 рублей, регент получал на руки 666 руб. 66 коп., остаток же шел на парадную одежду, свечи и другие ритуальные надобности. Сумма, получаемая регентом, предназначалась на содержание всего хора и расходовалась по усмотрению «содержателя».

Работа с любительскими хорами (и ее блестящие результаты) отточила профессиональное мастерство, обогатила бесценным практическим опытом. И тридцатилетнему, далеко не начинающему хормейстеру, ставшему перед Кафедральным Митрополитским хором, сразу стало ясно, где и как применять свои умения и знания.

Первая забота - мальчишеские голоса. Мальчики вырастали, голоса мутировались, и нужно заранее готовить замены. Да и взрослый состав хора нуждался и в корректировке, и в вокальной воспитанности. Судя по отзывам современников, вся эта ежедневная, скрупулезная работа проводилась регентом не под эгидой слова «надо!», а диктовалась присущим всякой талантливой личности внутренним стремлением к высокому совершенству. Пробы, варианты, поиски... Ведь талант всегда делает что-то не так, как все, а получается лучше других! Правда, бывает, что и вообще не получается...

Но тут стало получаться. Начинание регента скоро превратилось в процесс, процесс творческий, развивающийся, устремленный к идеалу. Движение этого процесса не должно было останавливаться.

И потому, когда в 1890 году истекал срок трехлетнего контракта, Яков Степанович в докладной записке на имя кафедрального протоиерея выразил просьбу продолжить заключенный с ним контракт на пять лет вперед. В записке он просил также увеличить годовое содержание хора (4000 руб.) еще на 1000 руб.

За двухлетнее регентство Калишевского соборный хор привлек внимание киевлян «безукоризненным» пением и стал считаться «лучшим в Киеве».

С этого периода воскресные литургии с участием хора Калишевского привлекают в собор все увеличивающуюся массу молящихся и просто слушающих. Сопроводительные песнопения превращаются в запоминающиеся концерты.

Деятельность Калишевского не ограничивалась Софийским собором. Продолжая руководить хором наборщиков типографии Корчак-Новицкого, он еще около двух лет вел хор в училище слепых, а в том же 1888 г. Яков Степанович взял на себя еще и руководство хором киевского университета (ведущим свою историю с 1843 г., но в 80-х годах почти прекратившим официальное существование). С приходом Калишевского возобновились регулярные занятия-спевки (в девятой аудитории главного корпуса), численность хора достигла 100 человек, возобновились концертные выступления. Разучивались произведения русской и западноевропейской классики: Орландо Лассо, Перголези, Бортнянского, а также духовных композиторов - Львова, Архангельского, Компенейского. Университетский хор вскоре приобрел звучание необыкновенной тембровой красоты и прозрачности и стал одним из лучших в городе. Плату за это Калишевский не получал.

Будучи пытливым и разносторонним музыкантом, Яков Степанович не замыкался сам и старался не ограничивать свой основной коллектив, хор Софийского собора, рамками соборных ритуалов, вынося выступления на концертную эстраду. Так, 26 февраля в зале Городского дома (Думы) состоялся духовный концерт «певческой капеллы Калишевского». А 6 марта в четвертом симфоническом собрании Киевского отделения РМО хор Калишевского совместно с хором Музобщества исполнял Девятую симфонию Бетховена - одну из сложнейших хоровых партитур (дирижировал Евгений Рыб).

Не отказывался Яков Степанович и от участия в благотворительных акциях, одна из которых имела место в том же 1889 году. Газета «Киевское слово» от 12 марта сообщала: «В воскресенье, 26 марта, в зале Купеческого собрания состоится большой духовный концерт капеллы Калишевского при участии хора Ф.Грекова и любителей до 100 человек. Будут исполнены два больших духовных концерта: «Кто Бог великий, яко Бог наш» и «Кто взыдет на гору Господню». Сбор назначается на благое дело - устройство ограды вокруг Байкового кладбища, а потому желательно, чтобы публика не забыла ни этого концерта, ни его назначения».

Но концерт, несмотря на благую цель, надежд устроителей не оправдал. Зал был далеко не полон и дефицит по устройству кладбищенской ограды остался непокрытым. «Что же касается самого концерта, - отмечала газета от 29 марта, - то его можно считать вполне удавшимся: все пьесы исполнены были безукоризненно, а пьесы местного композитора г. Пухальского, благодаря прекрасному исполнению, вызвали громкие аплодисменты, и публика потребовала автора, который, после вторичного вызова, в свою очередь выразил благодарность г. Калишевскому».

Мастерство Якова Калишевского высоко ценил П.Чайковский. Восторженные воспоминания оставили художники М.Нестеров и В.Васнецов. Такие видные мастера хорового пения, как Н.Лысенко, Д.Агренев-Славянский, Гордовский, восторгались и преклонялись перед хором Калишевского. Александр Кошиц назвал его «гениальным».

Творчество Я.Калишевского занимает видное место в истории украинской музыкальной культуры. И радостно сознавать, что его имя после долгих лет забвения возвратилось к нам - потомкам.