БОЛГАРСКИЕ СЛЕДЫ ДРАГОМАНОВА

Он почил вечным сном в Софии, на католическом кладбище. Хоронили Драгоманова, как завещал покойник, по протестантскому обряду, в дождливый июньский день 1895 года. Рядом были жена Людмила Михайловна, дети, племянница — Леся Украинка, приехавшая в Софию ухаживать за больным дядей (хотя сама страдала от недугов) и набираться от него ума. Леся увезла в Украину горсть земли с дядиной могилы...

Почему именно болгарская земля приняла Михаила Драгоманова?

Уволенный с должности приват-доцента Киевского университета, где он преподавал всемирную историю, по Эмскому акту 1876 года, без права какой бы то ни было государственной службы в границах Российской империи, Михаил Петрович вынужден был покинуть Украину и уехать с семьей в эмиграцию. Тогдашняя Швейцария была приютом для эмигрантов со всего мира, поэтому в Женеве Драгоманов поселился и нашел работу. Из Киева его провожали многочисленные коллеги по университету, Юго-западного отдела Русского географического общества и Киевской общины, насобирав немного денег для изгнанника. Михаил Старицкий оставил нам воспоминание об этом событии в трогательном стихотворении «На проводи», где назвал Драгоманова апостолом...

В Женеве он издавал украинский сборник «Громада», в котором впервые увидели свет некоторые поэзии Тараса Шевченко, произведения Панаса Мирного «Лихі люди» и «Хіба ревуть воли, як ясла повні», публицистические статьи Александра Герцена и самого издателя. За границей, освободившись от пут цензуры, Драгоманов написал и опубликовал такие знаковые на то время труды, как: «Внутрішнє рабство і війна за звільнення», «Турки внутрішні і зовнішні», «Тирановбивство в Росії і поведінка Західної Європи», «Тероризм (который он осуждал еще тогда. — Ю.Х.) і свобода», «Чудацькі думки про українську національну справу», «Листи на Наддніпрянську Україну» и многие другие. Написал на французском языке брошюру «Украинская литература, запрещенная русским правительством», привез ее на Всемирный литературный конгресс в Париже в 1878 году, вручил Виктору Гюго, Ивану Тургеневу, участникам конгресса...

Неудивительно, что именно Драгоманова пригласило первое народное правительство Болгарии после освобождения от османского ига. Ученый с радостью принял предложение преподавать в Софийском высшем училище. С 1889 года Михаил Драгоманов — уважаемый и любимый профессор, хотя имел принципиальный, придирчивый и даже саркастический, особенно в полемике, характер. Один из его студентов, в будущем зять, а еще известный болгарский ученый и дипломат (посол Болгарии в УНР в 1918 году) Иван Шишманов вспоминал, что Драгоманов очаровывал слушателей своим красноречием и осведомленностью, отмечал его невероятную память, живость мысли. Лекции пролетали для слушателей как одно мгновение... Он излагал студентам неимоверное количество исторических фактов, сравнивал их, но окончательные выводы вслух не делал, предоставляя такую возможность ученикам.

В Болгарии он продолжает плодотворно работать и как историк. Получив из Софии его статью «Віра і громадські справи» и брошюру «Шістсот років Швейцарської спілки — 1291—1891» и изучив их, Леся Украинка ответила ему: «Мені здається, що з усіх пишучих українців тільки Ви вмієте писати таким простим популярним складом без жодного туману в ідеях і мові». А в одном из последних писем читаем:

«Що ж до мене, то я хочу бути Вашою ученицею і заслужити собі право зватись так, а коли на мене впаде частина тих прикрощей та інкримінацій, які дістаються Вам, то я об тім не буду журитися нітрохи». Известно, что Леся не была склонна к комплиментарности, в частности и в адрес родственников.

Драгоманов оставил в Болгарии след и как фольклорист. В сборнике «Общъ Труд» он напечатал болгарские легенды с примечаниями и пояснениями (овладел и болгарским языком в придачу ко многим другим европейским). В 1889—1895 годах в Софии выходит «Сборник за народни умотворення, наука й книжнина» («Сборник о народном творчестве, науке и литературе»). В этих книгах помещены труды Драгоманова: «Слов’янські оповідання про пожертвування власної дитини», «Слов’янські оповідання про народження Констянтина Великого», «Слов’янські варіанти однієї євангельської легенди», «Зауваження про слов’янські релігійні й етичні легенди», «Слов’янські приладки до Едіпової історії».

В Софийском университете мне показали библиотеку Михаила Драгоманова. Это 4350 томов уникальной литературы! Имеются даже армянские народные песни в переводе на английский. Значительное место занимают всемирная, европейская социально-политическая, историческая и художественная литература, и особое место принадлежит украинской, русской, а также другим славянским литераторам. Судя по названиям и датам изданий, часть книг Драгоманов привез еще из Киева, остальные приобрел в эмиграции.

Находим среди книг изданные к тому времени украинские летописи, «Реестры всего Войска Запорожского» Осипа Бодянского, труды, посвященные истории Киево-Могилянской академии, «Записки Юго-западного отделения Императорского Российского географического общества», исторические труды Николая Костомарова и Пантелеймона Кулиша, этнографические — Михаила Максимовича. Это литература по географии, экономике, статистике, фольклору, философии, истории философии, религии, политической экономии. Назовем авторов: Платон, Макиавелли, Бэкон, Бланки, Милль, Монтескье, Руссо, Рикардо, Ренан, Маркс, Герцен, Чернышевский, Лесевич, сам Драгоманов (28 авторских книжек — в университетской, еще 44 — в библиотеке при Болгарской академии наук).

Михаил Петрович как весьма образованный, разносторонне одаренный человек интересовался художественной литературой и пробовал свои силы в ней. В библиотеке находим переводы на украинский произведений Николая Гоголя, сделанные сестрой Драгоманова — писательницей и издателем Оленой Пчилкой, ее детьми — Михаилом Обачным и Лесей Украинкой. Поэзии Тараса Шевченко, к которым добавились запрещенные в России и изданные за границей произведения. Историко-беллетристические и художественные произведения Ивана Нечуя-Левицкого. Присланные друзьями из Украины альманахи «Луна» и «Рада», переведенные Михаилом Старицким «Сербські народні думи й пісні» (кстати, этот перевод посвящен именно Драгоманову), повести Льва Толстого и очерки Глеба Успенского, поэзии Юрия Федьковича, драматургия и поэзия Ивана Франко и т.д.

Софийская университетская библиотека благодаря Михаилу Петровичу имеет полное издание «Трудів» этнографическо-статистической экспедиции Павла Чубинского в Украину, Молдавию, Беларуссию, почти полный комплект петербургского журнала «Вестник Европы», «Отечественных записок» с 1858 по 1877 годы, 49 книжек львовской «Просвіти», газету «Киевский телеграф» №№ 1—90, 1875 год, комплект галицкого журнала «Житє і слово»...

Украшением собрания являются «Английские и шотландские народные баллады» на английском языке. Это печатное издание украшено руками земляков. На титульном листе книги надпись: «Першому українському фольклористу Михайлу Петровичу Драгоманову від рідного Гадяча (города на Полтавщине, где родился Драгоманов. — Ю.Х.). 1864—1894». Это подарок к юбилею 30-летней научной деятельности ученого и публициста. Листаешь страницы и любуешься замечательными акварельными рисунками цветов, а на их фоне указаны наиболее значимые фольклористические труды юбиляра, в частности и на болгарском языке.

Однажды Михаил Петрович в письме пожаловался племяннице, что вышло из печати такое хорошее собрание английских и шотландских народных баллад, но очень дорого стоит — целых 200 франков! — и он не может себе позволить... Леся переговорила об этом со своими друзьями и вот — получите книгу, любимый дядюшка!

Каким же образом уникальная библиотека Драгоманова оказалась в Софийском университете?

...Все чаще Драгомановские лекции в Высшем училище (университете) откладывались из-за его болезни. Во время одного такого сердечного приступа Михаил Петрович умер. Семья оказалась в затруднительном материальном положении. Об этом свидетельствует дневник Людмилы Михайловны Драгомановой. К тому времени определилась судьба старшей дочери Лидии, вступившей в брак с Иваном Шишмановым. Сын Светозар и дочь Ариадна оставались на попечении вдовы. Светозар учился в женевском лицее, это требовало значительных расходов. В 1898 году юный Драгоманов уехал в Киев, дабы продолжить учебу в Киевском университете. (Позднее Светозар Драгоманов будет работать в качестве журналиста, экономиста, в звании профессора будет преподавать в киевских вузах, в 1930 году будет смещен с постов как «неблагонадежный элемент», в 1943-м выедет за границу и там будет преподавать. Ариадна выйдет замуж за известного львовского художника Ивана Труша.)

Оставшись без мужа-кормильца, Людмила Михайловна решает продать собрание книг солидному научному учреждению, обеспечив тем самым надежную сохранность. Библиотекой Михаила Драгоманова заинтересовался известный украинский меценат Василий Васильевич Тарновский-младший, он намеревался купить ее для Научного общества имени Шевченко во Львове. Посредником в этом деле был Владимир Озаркевич. В Болгарской академии наук, фонде Ивана Шишманова, сохранилась переписка по этому вопросу. Михаил Павлик писал Людмиле Михайловне из Львова в Софию 4 октября 1897 года: «Перед учора був тут Тарновський, він заінтересувався бібліотекою М.П. і просить списати йому каталог. Бібліотека буде куплена для Товариства імені Шевченка. Ціну я їй дав 3500 рублів. Справтеся добре, аби Вам не було кривди».

Осталось тайной, почему именно не стало владельцем этой библиотеки Научное общество имени Шевченко. Но неоспоримым является факт, что в болгарском архиве Драгоманова имеется официальное письмо ректора Высшего училища в Софии Ивана Георгова «до госпожа Л.Драгоманова-тук» (здесь, в Софии. — Ю.Х.). А в нем сообщение, что училище покупает библиотеку М.Драгоманова на следующих условиях: за несколько лет жене будет выплачено десять тысяч левов, в том же 1899 году она получит еще две тысячи. Так болгары не дали библиотеке Драгоманова распылиться по белу свету и она стала собственностью Софийского университета, то есть всего болгарского народа.

Уже упомянутый архив Драгоманова, который находится в Болгарской академии наук (в фонде Шишманова), в 1989 году содержал более ста единиц хранения. Являясь едва ли не первым современным украинским исследователем, заглянувшим туда, я с огорчением узнал, что собрание было более полным, но в 1958 году Болгария подарила Москве (понятно почему не Киеву — в то время...) часть — большую, 181 единицу хранения, — архива Драгоманова, а среди них рукописи «Колокола» Герцена и Огарева. Михаил Петрович хранил их в Софии, а подарил ему оригиналы сын Герцена Александр Александрович еще в Женеве... Академия наук СССР передала архив Драгоманова в Государственную библиотеку имени В.Ленина. Так вот, если захотим ознакомиться с «Курсом лекций по новой истории», который профессор читал в Софийском высшем училище, или с письмами Ивана Тургенева к Драгоманову, или с перепиской семьи Михаила Петровича, нужно ехать в Москву...

Но оказалось, что располовиненный между Софией и Москвой архив украинского ученого — это только лишь часть его большого духовного наследия. После смерти мужа, Ивана Шишманова, дочь Михаила Петровича Лидия Шишманова передала Болгарской академии наук не все, потому что остальное у нее купил Украинский научный институт в Варшаве.

Работая с болгарским архивом Драгоманова, я обнаружил черновики нескольких неопубликованных до сих пор стихов, написанных рукой Михаила Петровича. Ко всем его ипостасям — он еще немного и поэт. Среди черновиков и «Пісня Українця (на мелодию «Гей, не дивуйте, добрії люди!» Лысенко, 1, № 13)». Драгоманов имел в виду первый сборник украинских народных песен, изданный Николаем Лысенко, указана дата создания стиха: «зложена літом 1871 р., поправлена 7 августа 1876 р.». Сам Михаил Петрович с присущими ему самокритичностью и иронией писал о своем стихоплетстве в «Австро-руських споминах», Львов, 1889—1892, то есть в издании периода его пребывания в Болгарии:

«Коли й на мене, як на всякого підрістка, наскочила охота писати поезії, то пробував я їх писати і російські, і українські, і тепер пам’ятаю, як я, вже побачивши, що оригінальний поет з мене не виходить, узявсь за переклади та мучився, перекладаючи Горацієву «Науку поезії» на українське, тоді як переложив далеко легшу «Блажений той, хто відійшов від справ» на російське...» И далее уже в отношении «Пісні Українця»: «В зиму 1870—71 р. просидів я в Берліні серед побідних криків тевтонів, котрі розбивали Францію й не ховали замірів, покінчивши з нею, взятися і за Слов’янщину з Росією. Потім я проїхав частину Слов’янщини, бачив провал федералізму Гогенвартівського, у Відні здибався з земляками, у котрих не знайшов широкого розуміння справи не тільки всеслов’янської, а й української, далі вп’ять в’їхав у побідоносну Тевтонщину, де пережовув кілька часу із земляком (покійним Пригарою, професором одеським) і з одним поляком всякі слов’янські і польсько-московсько-українські справи, нарешті достався з родиною в Гейдельберг і абсолютно не міг думати ні об чім, як о будущім конфлікті Тевтоніі і Славії та об тім, яку б то силу показала Славія, якби в ній запанувала федеральна демократія в дусі Костомарова — Шевченка, а не ополячення, а потім московське «обрусение». Щоб голова не тріснула, сів я писати ту статтю, котра була напечатана в «Вестнике Европы» 1872 р. під заголовком «Восточная политика Германии и обрусение». В інтервалі роботи ходив я зі своєю дитиною по гейдельберзькому Чорному лісі та співав собі під ніс українські пісні, думаючи все «про те ж таки, що й перше думав», і раз надумавсь на голос і форму пісні «Гей, не дивуйтеся, добрії люди, що на Вкраїні повстало!» зложити суть моєї роботи в політичній пісні...» Таким образом появилась 13-строфная «Пісня Українця» Михаила Драгоманова:

Зберімося, браття, в сім’ю рівноправну

І крикнем на братньому пиру:

Що хочем для себе й для цілого світу

Ми волі, освіти і миру!

Это очевидное перекликание с идеями кирилломефодиевцев, о чем свидетельствует и сам Драгоманов в приведенном выше отрывке из «Австро-руських споминів».

В софийском архиве, кроме «Пісні Українця», я нашел еще четыре стихотворения Михаила Петровича, три украинских и одно русское. Из украинских удалось разобрать только лишь одно, без заглавия, начинающееся словами: «Зберемося, розсядемось, нап’ємося чаю...», и дальше версифицированное воспоминание о политических спорах в Киевской общине. Русское стихотворение называется «К одной картине нидерландской школы» и неизвестно, то ли это оригинал Драгоманова, то ли перевод какого-то европейского поэта.

Прах Драгоманова покоится в болгарской земле. Я побывал на могиле ученого в сопровождении доцента славянской филологии Софийского университета Лидии Терзийской. Могила Драгоманова выглядела скромно, но ухоженно, пышно расцвеченная барвинком. Рассказываю госпоже Терзийской, что у нас бытует мнение о необходимости перезахоронения в украинскую землю вынужденных эмигрантов.

— Это правильно, — говорит она. — Но ведь Михаил Драгоманов так же дорог и нам, болгарам. Он преподавал в нашем университете. Его помнят. Имеется решение университетского совета, поддержанное правительством, об установлении в университете бюстов выдающихся профессоров, среди них, конечно, и Драгоманова. Итак, память о нем жива и будет жить. Болгары хотят, чтобы их профессор оставался здесь... А сам Михаил Петрович не оставил завещания, чтобы его перенесли в родную землю...

(Относительно последней ее фразы. Завещания не осталось, но в софийском архиве ученого я отыскал официальную справку: отказ гражданской санитарной дирекции г. Софии от 3 сентября 1895 года дать разрешение на перевозку останков М.Драгоманова во Львов. Итак, подобная попытка была, инициированная либо вдовой, либо украинскими деятелями.)

Тем не менее г-жа Терзийская также права, и трудно с ней не согласиться. Можно посмотреть на проблему и так: вечное пристанище Драгоманова на болгарской земле — это одна из тех крепких нитей, которая связывает наши народы. Кстати, благое намерение увековечить имя Драгоманова на стенах Киевского университета, который он окончил, оказалось не совсем удачным. По мнению некоторых драгомановедов, на барельефе изображен не Михаил Петрович, а другой ученый, похожий на него внешне...

Барельеф же на надгробии Драгоманова не вызывает сомнения: это он. На вертикальной овальной стеле профиль покойного и надпись: «Михайло Драгоманів. 1841—1895». А ниже на основании памятника: «Великому громадянину від українських емігрантів». Осмотрев памятник на могиле, я заметил рядом уже наклонившийся крест из металлических прутьев, а на деревянной планке выцарапано: «Паращук»... Читается с трудом. Оказалось, что рядом погребен Михаил Паращук, который три с половиной десятилетия спустя после смерти Драгоманова изготовит этот памятник, а еще почти через четыре десятилетия ляжет возле своего идейного учителя.

Михаил Паращук (1878—1963) — всемирно известный украинский скульптор, родом с Тернопольщины, искусству учился в Кракове, Вене, Львове, Париже, в частности у Родена. Создал вместе с Попелом едва ли не наилучшую скульптурную группу во Львове — памятник Мицкевичу во время Первой мировой войны — памятники погибшим украинским воинам в лагерях военнопленных на территории Германии. С 1921 года он проживает в Болгарии, где открывает художественную школу. Тогда же создает надгробие Драгоманову, скульптурные портреты выдающихся болгарских деятелей, памятник уничтоженным во время Второй мировой болгарским евреям, участвует в оформлении мавзолея Георгия Димитрова, Военной академии, Софийского университета, Народной библиотеки, Музыкального театра, у Варт — монумента в честь победы над турками в битве в 1444 году... Одним словом, он оставил после себя заметный след. Да к тому же в эмиграции был общественным деятелем, организатором Болгарско-украинского общества. В 1926 году инициировал съезд украинской эмиграции, возглавил избранный там рабочий Малый совет, информировал зарубежный мир, в том числе и Болгарию, о событиях в Украине.

Находясь в Софии, я просил болгарских литераторов позаботиться о могиле Паращука. Мне обещали, но я не был уверен, что обещание будет исполнено... Поэтому, возвратившись в Киев, написал об этом. Кто-то из киевских скульпторов звонил мне, интересовался, обещал что-то сделать, но, кажется, дело не сдвинулось с места. В каком же состоянии теперь могила Паращука (а заодно и Драгоманова), интересуется ли кто-нибудь ими и присматривает ли? На могиле Паращука необходимо поставить надгробие, достойное выдающегося скульптора. Ведь и преподавательский труд, и библиотеку, и могилу Драгоманова, и вклад Паращука в культуру Болгарии — трудно переоценить. В конце концов, это то, что объединяет украинский и болгарский народы.