Банк банке — рознь?

Планета понемногу отходит от очередного финансового кризиса. Постепенно банки возвращают вкладчикам долгожданные вклады, предлагают кредиты. Но обыватель не спешит вновь доверить нажитое непосильным трудом этим финансовым учреждениям. Предпочтение отдается дедовским методам: прячь в банку, в тайник…

Прятать что-то от кого-то, тем более ценное на данный момент, люди, весьма вероятно, стали с того момента, когда… стали людьми. А вдруг и до того? Ведь прячут про запас пищу и всякую всячину многие представители животного мира. Время от времени этому сберегательному процессу пытались ставить подножку некие моральные факторы. Лучший пример — это библейская притча о зарытом в землю таланте. Владимир Мономах в «Поучении детям» (нач. ХII в.) рекомендует: «И в земле не прячьте [добро], то нам большой грех». Та же мысль в «Киево-Печерском патерике» (нач. XIII в.): «Не копите себе кладов на земле, где воры подкапывают и крадут».

И все-таки поучения и нравоучения не получили желаемого резонанса. Клады состоялись. Их присутствие обнаруживается не только в земле, но и в завораживающих легендах, составляющих особую область фольклора. Без описания поисков казацких или пиратских сокровищ трудно представить приключенческий жанр художественной литературы.

Тема кладов и кладоискательства окутана столь таинственным ореолом из былей и небылиц, что продолжить ее хотелось бы с чего-то легкого, непринужденного. Скажем, с мероприятия, затеянного героями повести-сказки Э.Успенского «Дядя Федор, пес и кот». Даже если вы не читали само произведение, то, без сомнения, с интересом смотрели серию мультфильмов, созданных на его основе. Так вот, по ходу дела пес Шарик и кот Матроскин решают: что можно продать из-за нехватки денег для покупки коровы?

«… Тут дядя Федор вмешался:

— Никого мы продавать не будем. Мы пойдем клад искать.

— Ура! — кричит Шарик. — Давно пора! — А сам потихоньку у кота спрашивает: — А что такое склад?

— Не склад, а клад, — отвечает кот. — Это деньги такие и сокровища, которые люди в землю спрятали. Разбойники всякие.

— А зачем?

— А зачем ты косточки в саду закапываешь и под печку суешь?

— Я? Про запас.

— Вот и они про запас.

Пес сразу все понял и решил кости перепрятать, чтобы кот про них ничего не знал. И пошли они клад искать».

И с первой же попытки наткнулись на «сундук окованный. А в нем всякие сокровища и монеты старинные. И камни драгоценные. Взяли они этот сундук и домой пошли…»

Прочитали отрывок из сказочной повести и задумались: как-то все просто получилось у дяди Федора и в то же время в полном соответствии с эталоном, созданным повестями и романами о пиратах, разбойниках, скупых рыцарях… Что ни клад — то сокровище: блеск драгоценностей, звон золота и серебра. А отсутствие таинственности лишь приближает действие к реальной жизни, где в большинстве своем клады обнаруживаются (часто говорят: даются) случайно. Да и вряд ли оставались бы они «взаперти» до наших времен, если бы были известны места их нахождения. Ведь владельцы хранили тайну кладов столь же свято, как должны хранить тайну вкладов современные банки. Даже такой обманутый вкладчик как Буратино, поверивший, что можно получить солидную прибыль, закопав сразу все наличные — четыре золотые монеты — на Поле Чудес в Стране Дураков, и тот попросил «наставников» (лису Алису и кота Базилио) уйти подальше и не подсматривать.

Сколько созвучий — случайных и вполне закономерных — в затронутой теме!

Клады и вклады: у тех и у других исторически единое предназначение — отложить, сберечь имеющийся сегодня излишек денег и, по возможности, со временем приумножить его. Проценты набегали даже за годы хранения сбережений в земле или прочих тайниках. Ведь «на свободе» часто наблюдалась порча монет как изготовителями (подмешивался дешевый металл к драгоценному, то есть падала проба или незаметно сокращался вес монеты), так и пользователями (срезался или спиливался металл по гурту). А спрятанные недотроги оставались прежнего, зачастую лучшего, качества.

Банки — то ли финансовые, то ли керамические, стеклянные и металлические. В языковом плане они не родня, но ведь часто случалось, что именно в емкости из перечисленных материалов упаковывали наличность, прежде чем доверить ее заветному месту. В стародавние времена гончары имели в ассортименте своих изделий даже миниатюрные горшочки и кувшинчики для скромных кладов (или вкладов?) небогатых людей. Впрочем, этим не ограничивалась человеческая фантазия. Оболочкой для сбережений могли послужить рукавица или лапоть, улей или коровий рог, кусок грубой ткани или… Да разве все перечислишь? Такой упаковочный материал не менее интересен для исследователя, нежели само содержимое клада.

При чтении газетной информации об очередной счастливой находке создается впечатление, будто клады находят только через века после их сокрытия. Чуть ли не своего рода подарки неизвестным потомкам. На самом же деле их часто изымали сами вкладчики, чтобы взять нужную сумму или пополнить «заначку», и прятали вновь с уверенностью, что это ненадолго. Но порой в эти планы вмешивалась судьба-злодейка.

При неминуемой угрозе собственности (особенно во время военных действий, бунтов, вспышек разбоя) ценности хоронили с целью переждать «лихую годину», а затем снова пустить в обращение. Увы, умерший, убитый или угнанный в неволю человек уносил тайну своего клада с собой, и сокровища надолго оставались в заточении.

Представление, будто всякий клад — это баснословное богатство, привело к тому, что когда люди с развитой фантазией находили клады не слишком зажиточных вкладчиков (их-то куда больше), в которых вместо серебра, золота, бриллиантов оказывались позеленевшие медяки, проржавевшие браслеты и серьги, истлевшее сукно, керамические черепки и тому подобное, возникал повод обвинить во всем нечистую силу^*. Она, мол, в самое счастливое мгновение обратила драгоценности в тлен. Черепки вместо золота?! А что тут такого: не всякий кувшин выдержит все нарастающее давление почвы (грунта). Недаром ведь археологию в шутку называют наукой о битых горшках.

Охота за спрятанными сокровищами была распространена и в древности. А коль всякому действию должно оказываться противодействие, то владельцы при сокрытии своего богатства проявляли изобретательность, чтобы сделать его недосягаемым для посторонних. Вот один из множества примеров.

В 410 году в Калабрии умер король готов Аларих. С тех пор прошло более полутора тысяч лет. Давно уже нет народа, называвшего себя готами. Но могилу их вождя все еще не потревожили ни рука грабителя, ни лопата археолога. И это несмотря на то, что известно, сколь много золота, драгоценных камней и прочих сокровищ, награбленных готами по всей Европе, было сложено в могилу Алариха.

Конечно, готы хорошо знали об охотниках за кладами мертвых и потому постарались сделать недоступным место захоронения своего вождя. Для этого они перегородили плотиной реку и, когда русло обнажилось, вырыли глубокую могилу на дне. Потом, опустив в нее золотой гроб и все сокровища, работники разрушили плотину, и река вернулась в свое русло. Многометровый слой воды и быстрое течение стали стражами погребенных сокровищ. На всякий случай в ту же ночь преданные Алариху готы расправились с теми, кто знал, в каком месте реки находится могила.

Из уст в уста передаются душещипательные повествования о богатствах капитана Кидда, состоявших главным образом из похищенной у индийского императора из династии Великих Моголов Аурангзеба казны на баснословную сумму. Капитан якобы перевез все достояние на необитаемый остров вблизи берегов Юго-Восточной Азии и с помощью команды надежно спрятал. После этого Кидд и лейтенант убили всех помощников, а трупы прикрепили к деревьям таким образом, чтобы правые руки указывали путь к сокровищу. Ту же участь капитан уготовил и последнему соучастнику — лейтенанту. Этот остров стал объектом бесплодных поисков целых поколений кладоискателей. Его заочно прозвали островом Скелетов.

Страсть к легкой наживе повсюду расплодила множество кладоискателей, которые до такой степени увлекаются идеей быстрого обогащения, что зачастую заканчивают однозначным помешательством. При содействии тех же кладоискателей образовалась своеобразная наука о различных способах находить и отрывать клады. И все потому, что приходилось придумывать оправдания бесплодным поискам. Эти «оправдания», передаваясь из поколения в поколение, обрастали дополнительными небылицами и... становились народными преданиями, едиными на широких просторах или своеобразными в каждой деревне.

Для заурядных искателей чужого зарытого добра исстари существуют могущественные средства, при помощи которых можно одновременно узнать и место нахождения клада, и способ его добычи. Беда только в том, что эти средства даются нелегко. Таковы цвет папоротника, разрыв-трава, шапка-невидимка и косточка-счастливка. Еще для получения клада надо знать зарок, с которым он положен, а эти заклятия настолько капризны, что без записей или подсказок знающих людей невозможно и приступать к делу. Так, например, на большой дороге, между почтовой и казенной просекой, зарыт клад; чтобы найти его, надо спеть 12 песен, но таких, чтобы ни в одной не было сказано ни про друга, ни про недруга, ни про милого, ни про немилого. Лежит другой клад под сосной; чтоб получить его, нужно влезть на эту сосну вверх ногами и спуститься назад точно так же — вниз головой. Разбойники обычно зарывали свои сокровища «на сто голов человечьих», но значение этого заклятия мудрено отгадать: сотому ли чудаку приходить, чтобы дались те деньги, или следует самому быть разбойником, чтобы загубить сто человек, прежде чем взяться за заступ?

Но автор не намерен раскрывать все секреты кладоискательства. Зачем наживать конкурентов...

* Эта тема захватывающе раскрыта в труде М.А.Орлова «История сношений человека с дьяволом» и в монографии известного этнографа ХIХ века С.В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила». Оттуда позаимствованы некоторые примеры.