Август: Яблочный Спас

"Если ты не принимаешь воли Небес, то подчинишься воле людей".

Так говорил вуйко Дезьо

Пока ночь крутила жернова неба, приближая его к рассвету, а звезды встряхивались от вращения куда-то за горизонт, мы с Солнцем сидели за деревьями ближайшей с востока горы. Когда все россыпи созвездий исчезли за небосклоном, первым выступило Солнце, а я немного отстал, очарованный картиной, представшей передо мной. Свет и тьма, краски и мрак, росы, туманы и тучи начали неистовую игру - вихрь, который ускорялся тем сильнее, чем выше поднималось Солнце!

Я передумал его догонять, зачарованно смотрел на мощное шествие Солнца и в то же мгновение понял: я - ветер и ветряная мельница, я - жернова и мука, я - старый заштопанный мешок в амбаре и птица, парящая высоко в небе. А еще я заметил, как капля росы наклонила листок клевера, и ощутил его огромный вес, поскольку в нем сомкнулись вместе и ветер, и ветряная мельница, и жернова, и мука, и все птицы, парящие в небе, и все, что эти птицы видят от края и до края земли. Я поверил новому рождающемуся дню, и сделал первый шаг ему навстречу.

В это время, на границе лета и осени, - не только в горах, но и в городе - утром можно замерзнуть так, как не замерзаешь в холодные, дождливые дни ноября. Ногти у меня на руках синеют, я растираю пальцы и изо всех сил ускоряю шаг в долину. Идя к Виженке, выбираю вдоль серпантина солнечные участки, чтобы хоть чуток прихватить тепло солнца. Я прислоняюсь к его лучам, даже если ради этого приходится подходить к краю дороги, и верхушки огромных буков оказываются у меня прямо под ногами. Мне становится жутко, но я греюсь на солнце и перестаю понимать, от чего меня трясет: от испуга или от холода. Успокаиваю себя тем, что все это только моя выдумка. Окружающий мир - это отображение энергетического универсума, выстроенного человеком. Это отображение - совокупность цветов, звуков, запахов, прикосновений, значений слов. В силу особенностей природы такого отображения господствующим фактором выстраивания человеком окружающего мира является зрение. Для летучей мыши окружающий мир - это прежде всего совокупность каких-то силуэтов, сформированных отраженной волной, посланной в пространство самой летучей мышью. Для собак - это уже совокупность запахов, которые дополняются изображениями и другими факторами. Кстати, очевидно, поэтому собаки так печально смотрят на ночное небо и воют на луну, поскольку видят, но не ощущают запаха - основного фактора построения их окружающего мира.

Я начинаю осматриваться вокруг - нет ли где-нибудь около дороги в кустах признаков волков или псов?

Чтобы отвлечься, вспомнил впечатления прошлого дня. Вуйко Дезьо угощал меня яблоками и медом - как раз был Яблочный Спас. Дезийдерий Васильевич рассказывал мне разные истории о празднике. От него я узнал о забавах и наставлениях горцев в это время. Настроение было уютное и беззаботное. Поэтому я и сказал шутливо в ответ на рассказы вуйка: "Так раньше и ностальгия была другой". Но Дезийдерий Васильевич не поддержал моего юмора. Наоборот, сосредоточенно посмотрел на меня и промолвил непонятную мне фразу: "В прошлом, будущем и своем настоящем человек всегда должен быть одинаковым". Когда же заметил, что я ничего не понял, то объяснил: "Человек никогда не должна жалеть о прошлом и пренебрегать настоящим, он не должен беспокоиться о будущем, поскольку оно у Бога".

Когда же я попытался возразить: дескать, это какой-то инфантильный оптимизм, вуйко, выслушав меня, только утвердил свое мнение: "Человек, если он нашел себя, всегда последователен - и в прошлом, и в настоящем, и в будущем".

Тогда я легкомысленно решил, что обнаружил в вуйковых словах изъян, и возразил, что его "найти себя" - это и есть то, о чем говорил я. Следующие слова Дезийдерия Васильевича убедили меня, что я в который раз ошибся, когда брался по собственному усмотрению толковать его установки.

"Все, что люди пытаются объяснить в прошлом, настоящем, а в будущем и подавно, оно неопределенное, а чаще всего - ошибочное. Если ты не принимаешь воли Небес, то подчинишься воле людей". Поняв мои сомнения, вуйко добавил: "И поэтому жизнь твоя станет неопределенной и пустой, и ты начнешь жалеть о прошлом, пренебрегать настоящим, а свое будущее сделаешь заложником предыдущих ошибок и напрасно прожитых дней. Все в руках нашей судьбы. А тебя научили держать судьбу в своих руках. Так выпусти ее из рук и доверься ей".

Я задумался над словами вуйка Дезьо. Воплощение мысли убивает мысль. Воплощение определяет мысль, фиксирует ее, делает доктриной момента. Следовательно, дальнейшая жизнь мысли невозможна, в дальнейшем она может существовать только в виде интерпретации зафиксированного воплощением факта, а не в органическом продолжении. Так же "реализация" судьбы убивает судьбу.

С этими воспоминаниями я дошел до автобуса. Людей было немного, и мне удалось удобно разместиться на сиденье, которое успело нагреть утреннее солнце. Я вспомнил, что в сумке у меня есть два освященных яблока. Одно я оставил - привезу Лесе, а второе с невероятным наслаждением откусил. По губам и подбородку потек яблочный нектар. Я не вытирался, и платочек не искал: как в детстве, я погрузился в сочное наслаждение летнего сада. И в это мгновение прошлое, будущее и настоящее растворились в этом яблоке.

Воспоминание о детстве навеяло мне неожиданную мысль-ассоциацию: после посещения вуйка Дезьо я всегда чувствую себя так, словно вновь иду в первый класс.

Мне такая метафора понравилась, и я заподозрил, что еще не понимаю ее во всей полноте скрытых смыслов. А может, так и надо?

Может, эта метафора - о смысле жизни как радостной беззаботности ребенка, еще не понимающего, что его ждет? И здесь сразу же возникает любопытный парадокс: для человека, который "постоянно идет в первый класс", никогда не наступает пора "уроков", "оценок", "контрольных работ", "домашних заданий" и т.п. То есть человек не успевает "подчиниться воле людей".