АУГУСТО ПИНОЧЕТ: ГЕНЕРАЛ, КОТОРЫЙ НАДЕЛ НА НАЦИЮ «ЖЕЛЕЗНЫЕ ШТАНЫ»

В самом начале сентября 1973 года моему однокурснику подарили котенка редчайшей на то время в Украине сиамской породы. Несколько дней Саша сомневался: как же назвать кота? И вся студенческая группа была втянута в процесс обсуждения этого ответственного решения. Наконец счастливый котовладелец уже почти совсем остановился на имени Миттеран — в честь тогдашнего президента Франции. Не заезжено, с заграничным шармом, а вместе с тем в неофициальной обстановке кота можно звать просто Митькой. Но 12 сентября, придя в университет, Саша изрек трагическим тоном: «После того как я узнал, что этот проклятый предатель Пиночет вчера убил нашего дорогого президента Альенде, я не спал целую ночь. Как советский студент и комсомолец я просто обязан отреагировать на кровавый фашистский переворот в Чили. Решение принято: я назвал своего котенка Кот имени Сальвадора Альенде». Потом немного помолчал и добавил: «А сокращенно все равно пусть будет Митька».

За три года перед тем к власти в далекой латиноамериканской стране пришел президент-марксист Альенде. Возглавляемый им блок «Народное единство» начал проводить в Чили экономические и политические преобразования по советскому и кубинскому образцам. Кое-кому в Кремле показалось, что «триумфальное шествие социализма» в мире из теории превращается в практику. Это же впервые прокоммунистические силы пришли к власти в какой-то стране парламентским, демократическим путем, а не благодаря иностранной воинской оккупации, как в Польше или Венгрии, не после вооруженного путча или гражданской войны, как на Кубе или в Китае. В 1972—73 годах кое-кто из наших университетских профессоров любил разглагольствовать на лекциях о том, что окончательная победа социализма в мире произойдет путем завоевания «самым передовым учением» прежде всего Латинской Америки, потом Африки, Азии и постепенной изоляции и «удушения» Соединенных Штатов и Западной Европы. Это ныне, десятилетия спустя, после бесславного краха «мировой системы социализма» такие соображения кажутся бредом. Тогда же угроза выглядела вполне реальной. В 1970-м тогдашний госсекретарь США Генри Киссинджер, рассуждая о Чили, риторически спрашивал: «Я не понимаю, почему мы должны равнодушно смотреть как из-за безответственности собственного народа страна превращается в коммунистическую»? А в Москве тем временем удовлетворенно потирали руки.

Тем большим было разочарование «кремлевских мечтателей», когда возглавленный Пиночетом военный переворот поставил крест на продвижении Чили по «пути социализма». В середине 70-х генерал с другого конца Земли стал для советской пропаганды олицетворением мирового зла. Аугусто Пиночет для большинства жителей СССР стал «Гитлером современности». О кровавых преступлениях его режима, о борьбе чилийцев против «антинародной хунты» трубили все газеты, радио и телевидение, писались пьесы и пелись песни.

Маятник качнулся в другую сторону в конце 80-х, во времена поздней перестройки. Сперва несмело, а дальше все увереннее зазвучали голоса, что Советскому Союзу, а потом независимым уже Украине или России нужен свой собственный Пиночет, который железной рукой выжжет марксистскую скверну, сплотит общество и силком поведет его к либерально-рыночному раю. Через авторитаризм. Один из виднейших украинских «прорабов перестройки» разрешил себе как-то на массовом митинге даже заменить в классических шевченковских строках имя Вашингтона фамилией чилийского диктатора: «Коли ми діждем Піночета з новим та праведним законом»? Вышли совсем уже и не стихи. Вместе с тем актуально с точки зрения текущего политического момента.

Так Пиночет был «полностью реабилитирован» в сознании постсоветских интеллектуалов. Вдруг выяснилось, что под его руководством Чили достигло впечатляющих экономических успехов. Он спас свою страну от сползания к коммунизму. А пролитая кровь… Это не больше, чем мелкие эксцессы на пути к всеобщему процветанию. Поэтому настоящим шоком для кое-кого в Украине стал арест отставного чилийского диктатора в Великобритании три года назад. И хотя после нескольких месяцев домашнего ареста на Туманном Альбионе старого и больного Пиночета в конце концов отпустили домой, стало понятно: для современного западного общества даже самая благородная цель не оправдывает негодные средства, а в особенности массовые нарушения прав человека. И ни один президент ни в одном уголке мира, допустивший преступления во время своего правления, не может быть уверен, что после выхода в отставку ему не придется отвечать за свои действия.

Путь наверх

Аугусто Пиночет Угарте родился 25 ноября 1915 года в городе Вальпараисо — самом большом чилийском порту, океанских воротах столицы страны Сантьяго. Он был шестым ребенком мелкого служащего местной таможни. Родители Пиночета были ревностными католиками и сторонниками так называемых традиционных ценностей. И будущий генерал и президент, хорошо усвоив эти ценности сызмала, пронес их через всю жизнь. В детстве Аугусто был слабеньким, болезненным и несмелым мальчиком, ничем не выделявшимся среди своих ровесников. Как-то, вспоминает Пиночет, мать повела его в кино. Фильм был немой. В один «прекрасный» момент тапер ударил по клавишам старенького пианино, имитируя звуки стрельбы, — по сценарию это был эпизод расстрела. Мальчик, увидев, как на экране падают «расстрелянные» актеры, так испугался, что спрятался под кресло и начал громко кричать. Произошел душевный надлом. И вполне вероятно, что через несколько лет, окончив среднюю школу, Пиночет решил поступать в военное училище именно для того, чтобы преодолеть давний ужас перед стрельбой и кровью. Хотя, с другой стороны, военная служба на то время (и до сих пор) была в Чили, как и в других странах Латинской Америки, чрезвычайно престижной и давала выходцу из «низов» едва ли не единственный шанс добиться высокого социального статуса. Как бы там ни было, в пехотное училище в Сантьяго Пиночета не приняли — оценки, полученные им на общеобразовательных экзаменах, были хорошими, но не отличными. И не смогли перевесить его плохую физическую подготовку. Неудачной была и вторая попытка поступления, несмотря на то что сразу после первого фиаско Пиночет начал активно заниматься боксом и плаванием, а остаток времени посвящал углубленному изучению общеобразовательных дисциплин. И лишь на третий год мечта Пиночета в конце концов осуществилась — его зачислили в училище.

В 1936 году 21-летний Пиночет успешно окончил военное училище и начал офицерскую карьеру. О своей военной службе генерал со временем говорил так: «Это карьера солдата. Начиная с военного училища и до чина генерала я поднимался по ступенькам военной иерархии шаг за шагом, не имея никаких честолюбивых устремлений и желая лишь выполнять свои служебные обязанности». За 37 лет Пиночет прошел путь от «зеленого» лейтенанта до командующего сухопутными войсками страны. Кроме целеустремленности и трудолюбия нашего героя, его быстрому продвижению по службе способствовал и удачный брак — жена Пиночета Лусия, с которой он прожил почти 60 лет, была дочерью одного из ведущих чилийских политиков консервативного направления. И брак с ней автоматически ввел выходца из низов в круг чилийской политической элиты.

В послужном списке Пиночета есть чисто строевые должности — командир взвода и роты, начальник штаба и командир пехотной дивизии, командующий столичным гарнизоном и т.п. Но не только. В 1951 году он закончил Военную академию, получив звание офицера Генерального штаба и специальность «преподаватель военной географии и логики», а со временем пять лет преподавал в этой же академии, потом почти десять лет был военным атташе Чили в Вашингтоне. Тому, что он так долго занимал эту престижную должность, способствовало то, что Пиночет к тому времени в совершенстве овладел английским языком и получил реноме интеллектуала — тогда он был уже автором более десяти книжек. Это были преимущественно учебники и учебные пособия по военной географии, но одна из его работ — изданная в 1968 году «Геополитика» — заслуживает особого внимания. Одни называют творение Пиночета «классической книгой», другие — «тоненькой книжонкой с надерганными цитатами с прусских и нацистских авторов».

Между народами, считает Пиночет, существует извечная борьба за жизненное пространство. Народы, по его мнению, — единые биологические организмы, характеристики которых определяются окружающей средой, этническими и расовыми особенностями. Горные народы — это традиционалисты, враги всяческих реформ. У них превалирует индивид. Жители же равнин с удовлетворением воспринимают всякие нововведения, их действиями руководит поверхностный дух, а во время войны они оказывают слабое сопротивление вражеским войскам, вторгшимся в страну. Чилийцев генерал объявил горцами. Носителем и хранителем подлинной национальной культуры — чилийскую армию. Аргентинцы же (соседи и главные исторические соперники чилийцев), по мнению Пиночета, — типичные жители равнин. А «исходя из того, что государству для его развития необходимо пространство, завоевание которого в современном мире достаточно сложно, сильное в военном, экономическом, дипломатическом и демографическом отношениях государство должно иметь привилегии в территориальных спорах». То есть Чили над Аргентиной. Затем Пиночет сформулировал основные задачи чилийской внешней политики: экспансия на север и юг от границ Чили, господство в южной части Тихого океана, оккупация и контроль над проливами и островами Южного конуса Латинской Америки. Для читателей, которые не слишком знакомы с южноамериканскими геополитическими реалиями, объясним: упомянутый «конус» частично принадлежит Аргентине, и Пиночет в своей научной работе фактически призывал к войне с соседней страной. Лишь через пять лет после выхода «Геополитики» в мир ее автор стал во главе Чили. И можно только благодарить Бога, что у него хватило ума не попробовать воплотить в жизнь свои геополитические теории.

И наконец, последняя цитата из генеральского трактата: «Одна из целей геополитики состоит в соотношении предпосылок (что это значит — понять тяжело, но так у Пиночета. — О.П.) к возможному применению и использованию особых законов во внутренней политике государства». Что такое «особые законы» и как их на практике использовать во внутренней жизни государства, генерал наглядно продемонстрировал всему миру.

Страна, в которой он жил

За три столетия колониального периода в Чили переселилось лишь 50—70 тысяч человек, преимущественно испанцев и басков. В целом же до сего дня в Чили осело где-то 250 тысяч иммигрантов, что во много раз меньше, чем в соседней Аргентине или некоторых других латиноамериканских странах. Таким образом, Чили — одна из наиболее «индейских» по происхождению большинства жителей стран Южной Америки. Правда, неассимилированных индейцев в Чили не больше пяти процентов. Свыше трех четвертей населения страны составляют метисы — потомки смешанных браков индейцев и европейцев или даже чистокровные индейцы, которые усвоили испанский язык и культуру. Креолов (белых) в стране не так много. Но именно они составляют господствующий слой. К их числу принадлежат и Пиночет, и его исторический антагонист Сальвадор Альенде. А вот культовый лидер чилийской компартии Луис Корвалан — типичный метис.

В 40—70-х годах ХІХ века в страну въехало около 20 тысяч немцев, которые компактно расселились в южных районах центральной части страны. Иммигранты из Германии и их потомки быстро захватили «руководящие высоты» в чилийских вооруженных силах и отчасти сохраняют их до сих пор. По крайней мере оба непосредственных предшественника Пиночета на должности главнокомандующего чилийскими сухопутными войсками — генералы Пратс и Шнайдер — были немецкого происхождения. Армию, в которой Пиночет прослужил всю свою сознательную жизнь, соседи-латиноамериканцы дразнили «прусской» — и полевые уставы чилийцев, и даже парадная офицерская форма были один в один «переписаны» с немецких. Но самое важное основание для такого прозвища — это, конечно, дух прусской казармы, который десятилетиями царил в чилийской армии. И хотя сам Пиночет, насколько известно, не имеет никаких немецких корней, «германский дух» он усвоил очень хорошо. По крайней мере и в военном деле, и в его любимой геополитике высочайшими авторитетами для генерала были и остаются немцы.

Чили — очень длинная и сравнительно узкая полоса земли, затиснутая между Тихим океаном и Кордильерами — одной из высочайших в мире горных систем. Земли, пригодной для использования в сельском хозяйстве, в стране сравнительно мало — это преимущественно участки на побережье и горные долины. Ни в ХVIII, ни в ХІХ столетиях Чили, в отличие от многих других латиноамериканских стран, так и не смогло выйти на мировой рынок как большой производитель той или иной сельскохозяйственной культуры. И чилийская элита, и страна в целом сравнительно с другими латиноамериканскими государствами считалась скорее бедной. Положение же крестьянства, которое составляло подавляющее большинство населения страны, было тяжелым по всей Латинской Америке. И еще неизвестно, где оно было хуже — в «продвинутой» Бразилии или в отсталом Чили. Не изменило ситуации и открытие, а потом начало разработки крупных медных залежей (и ныне чилийцам принадлежит четверть разведанных мировых запасов медной руды). В стране не было ни капитала, ни технических специалистов, поэтому добычу медной руды в чилийских горах взял на себя британский, а позднее американский капитал. Прибыли вывозились из страны. На протяжении ХІХ века чилийская «прусская» армия выиграла несколько войн против соседних государств, вследствие чего к Чили были присоединены богатые селитряными залежами перуанские провинции Тарапака и Антофагаста. Впрочем, ни добыча селитры, ни продажа ее на мировом рынке не привели Чили к экономическому процветанию. В первой половине ХХ века страна постоянно имела отрицательное сальдо торгового баланса, была не в состоянии обеспечить свое население продовольствием. Протекционистская политика, которую проводили и консервативные, и либеральные правительства, так и не привела к бурному росту национальных товаропроизводителей, которые выпускали бы достаточно качественной импортозамещающей продукции. «Чилизация» медной промышленности, которая формально передала самые большие медные месторождения в собственность государства, не привела ни к существенному росту доходов бюджета, ни к ощутимому увеличению зарплаты рабочих. Крестьянство задыхалось от недостатка земли, большая часть которой, как и прежде, принадлежала крупным латифундистам, значительная часть которых была в состоянии организовать на ней конкурентоспособное сельскохозяйственное производство. Президент страны христианский демократ Эдуардо Фрей в 1964 году провозгласил проведение аграрной реформы, предусматривавшей передачу части земли латифундистов 100 тысячам крестьянских семей. Однако реформа продвигалась крайне медленно, за шесть лет землю получили лишь 20 тысяч семей. А тем временем в стране нарастало влияние левых сил. Создавалась революционная ситуация, когда все больше чилийцев приходили к убеждению, что «дальше так жить нельзя». Вот только рецепты «коренной перестройки» разные политические силы предлагали диаметрально противоположные.

В декабре 1969 года Коммунистическая, Социалистическая, Радикальная и Социал-демократическая партии, а также Движение единого народного действия и Независимое народное действие создали блок «Народное единство», во главе которого стал лидер социалистов доктор Сальвадор Альенде Госсенс. В следующем году состоялись президентские выборы, на которых победил Альенде. 4 ноября 1970 года представитель левых торжественно въехал в президентский дворец в Сантьяго.

Лелеемый советской пропагандой миф о «всенародной поддержке» «Народного единства» чилийцами, как и любой миф, не соответствует действительности. Альенде пришел к власти только благодаря несовершенству чилийского избирательного законодательства. Оно предусматривало выборы в один тур, а победителем провозглашался тот из кандидатов, кто наберет голосов больше других. Так, Альенде, получив поддержку 36 процентов избирателей, стал легитимным президентом. За его ближайшего конкурента, бывшего президента Эдуардо Фрея, проголосовало 33 процента чилийцев. Остальные голоса «растащили» несколько консервативных кандидатов, для которых Фрей был слишком левым. Если бы в Чили, как в каждой демократической стране, президентские выборы велись в два тура, Альенде не имел бы никаких шансов на победу. В чилийском парламенте левые тоже имели лишь 80 мандатов из 200. Таким образом, на протяжении всех 1000 дней своего правления Альенде был «президентом меньшинства». Но чилийская конституция предусматривала, что львиная доля властных полномочий сосредоточена в руках президента. Так «Народное единство» стало полным хозяином страны, большая часть населения которой его не поддерживала. Важным фактором, содействовавшим приходу Альенде к власти, стала поддержка командующего сухопутными войсками Чили Рене Шнайдера. И хотя генерал Шнайдер был убит в октябре 1970-го, за несколько дней до того, как Альенде вступил на самую высокую должность, генерал Карлос Пратс, пришедший на смену Шнайдеру, тоже искренне поддерживал правительство «Народного единства».

Несмотря на то что Альенде назывался социалистом, его правительство сразу начало проводить в стране радикальные экономические и социальные преобразования во вполне коммунистическом духе. В первые же месяцы своего правления новый президент провел «красногвардейскую атаку на капитал», подобно тому, как это сделал Ленин в далекой России в конце 1917 — начале 1918 года. Были национализированы 350 самых крупных частных компаний, включая все частные банки, иностранные предприятия в горнодобывающей отрасли, крупные торговые фирмы. Альенде экспроприировал больше половины крупных латифундий и передал крестьянам около 9 млн. га земли. За несколько первых месяцев правления он сделал больше, чем Фрей за шесть лет!

Но собственность 76 тысяч крестьянских семей на полученную землю оказалась чисто формальной. Хорошо известным советским людям «добровольно-принудительным методом» всех новых собственников земли объединили в сельскохозяйственные общества аграрной революции (САРА) — полный аналог советских колхозов. Всю выращенную продукцию чилийские колхозники были обязаны продавать государственной закупочной организации ЭКА. В стране, которая всегда ощущала недостаток собственного продовольствия, централизованное государственное распределение продуктов питания привело к возникновению острого дефицита практически всех продуктов. Буйным цветом расцвел черный рынок. И чем больше титанических усилий предпринимала «народная» власть в борьбе со спекулянтами, тем хуже становилось снабжение чилийских городов. В Сантьяго начались «бунты пустых кастрюль», когда домохозяйки (преимущественно из обеспеченных слоев населения) приходили к президентскому дворцу и часами стучали крышками по кастрюлям, требуя возвращения к рыночной торговле продуктами питания. Не лучше обстояли дела и на национализированных промышленных предприятиях, управление которыми осуществляли рабочие комитеты. Неквалифицированный менеджмент и вымывание оборотных средств привели к полной остановке некоторых из них и сокращению производства на большинстве других. В стране галопировала инфляция.

Советская печать тогда много писала, что главная причина экономических трудностей правительства «Народного единства» — саботаж и заговоры со стороны «национальной буржуазии» и «международной реакции». Все это действительно имело место. Многочисленные чилийские правые и ультраправые организации в самом деле организованно сопротивлялись всем экономическим мерам нового правительства, а временами прибегали к актам террора против активистов «Народного единства». Движение сопротивления координировали профессионалы из американских спецслужб. А правительство США объявило фактический бойкот продукции национализированных чилийских медных приисков, выбросив на самый большой в мире американский внутренний рынок по низким ценам медь из Национального стратегического резерва. Добыча меди в Чили падала, но даже то, что было, Альенде не мог продать.

И все же главная причина сверхглубокого экономического кризиса, к которому подтолкнуло страну «Народное единство», — объективная. Попытка ввести социалистическое распределение в бедной стране, где никогда не было хорошо функционирующего внутреннего рынка и большинство населения которой не поддерживало коммунистические преобразования, неминуемо должна была привести к разрушению производства и глубокому социальному кризису. И таки привела.

Пиночетовская «ограниченная демократия»

Развязка наступила 11 сентября 1973 года. В этот день в Чили состоялся путч. Военные захватили правительственные учреждения, разгромили штаб-квартиры всех партий, входивших в «Народное единство», а президент Альенде героически погиб с автоматом в руках в напрасных попытках сопротивляться вооруженным до зубов путчистам.

Альенде сам ускорил свой конец. За 19 дней до путча президент назначил генерала Аугусто Пиночета главнокомандующим сухопутными войсками Чили. Это — самая высокая должность, которой может достичь чилийский военный; авиация и флот подчиняются непосредственно президенту.

Заговор среди чилийских военных назревал уже давно. И Пиночет был его активным участником. Главным же препятствием для путча был предшественник Пиночета генерал Пратс, который категорически выступал против вмешательства армии в политику и свержения законного правительства. Вопреки давлению, которое оказывали на него подчиненные, Пратс не менял своих позиций. Наконец одна из офицерских жен публично дала главнокомандующему пощечину. Это стало последней каплей, и опозоренный генерал подал в отставку. На свою должность он рекомендовал Пиночета, которого считал искренним сторонником невмешательства военных в политику ни при каких обстоятельствах.

Вообще коварный Пиночет во времена «Народного единства» вовсе не был в опале. В начале 1972 года Альенде повысил его, назначив начальником штаба сухопутных войск, а в конце того же года выдвинул на еще более ответственную должность — командующего столичного гарнизона. При назначении главнокомандующим сухопутными войсками Пиночет имел продолжительную беседу с Альенде и убедил его, что будет поддерживать правительство не хуже Пратса. Но, как вспоминал со временем сам Пиночет, «когда я 23 августа принял командование, решение (о перевороте) определилось окончательно».

Пиночет утверждал, что никогда не отдавал приказа убить Альенде. По официальной версии во время штурма президентского дворца лейтенант Рейес, ворвавшись в одну из комнат, увидел человека в каске, наводившего на него автомат. Офицер «инстинктивно» открыл огонь и лишь потом понял, что застрелил президента. Все, наверное, и в самом деле было так. Убитый Альенде-мученик нанес Пиночету намного больше вреда, чем принес бы экс-президент-изгнанник. А вот массовые репрессии против сторонников «Народного единства» осуществлялись с ведома и по прямому приказу Пиночета. «Демократия в самой себе несет зерно собственного разрушения, — цинично утверждал он. — Демократию необходимо время от времени купать в крови, чтобы она оставалась демократией». По оценкам международных правозащитных организаций, за 17 лет правления Пиночета в Чили были физически уничтожены (часто без суда и следствия) 30 тысяч сторонников «Народного единства». Среди них было немало иностранцев — в начале 70-х многие западные интеллектуалы-леваки добровольцами отправились в Чили, чтобы помочь своим местным единомышленникам «строить реальный социализм». Лишь за первые три года пребывания Пиночета у власти по политическим мотивам были арестованы 130 тысяч чилийцев — огромное число для страны с 10-миллионным населением. В общем, по оценкам правозащитников, при Пиночете политическим репрессиям в той или иной форме был подвергнут каждый шестой чилиец. Генерал, по его собственному выражению, «надел на нацию железные штаны».

Сначала Пиночет был «просто» главой военной хунты, которую должны были поочередно возглавлять командующие сухопутными войсками, авиацией и флотом. Но уже через несколько месяцев он отказался передать председательство в хунте следующему генералу, а через год провозгласил себя (без всяких выборов) президентом страны. Пиночет запретил деятельность любых политических партий, физически уничтожил или заставил эмигрировать всех политиков левого направления, разгромил мощное когда-то профсоюзное движение. Созданную Пиночетом охранку ДИНА вполне справедливо сравнивали с гестапо. Одним из любимых методов работы ДИНА было так называемое «рытье туннеля», когда в горло и в задний проход политического оппонента одновременно заталкивали по живой крысе и милые зверюшки были вынуждены прогрызать себе «дорогу на волю» сквозь человеческую плоть.

Пиночет безусловно был кровавым диктатором, жестоким и коварным. Но таких было очень много в трагической истории Латинской Америки. И если бы лишь к этому сводилась его роль, он был бы просто не достоин нашего внимания.

Однако вместе с тем Пиночет — отец чилийского экономического чуда! За сравнительно короткий период ему удалось решить историческую задачу модернизации чилийской экономики, над которой много десятилетий безуспешно бились и левые, и правые его предшественники.

Во время правления Пиночета Чили было одной из немногих латиноамериканских стран, экономика которых росла стабильными и сравнительно высокими темпами. Одна из беднейших стран континента ныне занимает почетное четвертое место в Латинской Америке по размерам валового внутреннего продукта на душу населения. В 2000 году этот показатель, по данным Всемирного банка, составлял 4590 долл. Чтобы лучше понимать место Чили в мировой экономике, приведем еще несколько цифр из той же таблицы. Чили граничит с тремя странами — Аргентиной (7460 долл.), Перу (2080 долл.) и Боливией (990 долл.). Нынешнее Чили богаче, чем Польша (4190 долл.), Турция (3100 долл.) или Россия (1660 долл.). Но ему, конечно, еще очень далеко до Германии (25120 долл.), Японии (35620 долл.) или США (34100 долл.). В Украине этот показатель, кстати, составляет 700 долл. Конечно, это данные 2000 года, Пиночет же ушел от власти десятилетием раньше. Но все эксперты соглашаются, что последние демократические правительства Чили лишь продолжали экономическую политику Пиночета. И именно кровавый диктатор вывел свою отсталую страну на средний мировой уровень развития.

В чем же суть чилийского экономического чуда? Экономическая политика Пиночета вовсе не была возвращением к методам и ценностям доальендовского периода, а чем-то принципиально новым для Чили. С 30-х годов
ХХ века в Чили велась (настойчиво, но безуспешно) протекционистская политика, направленная на развитие национального производства, которое могло бы заменить импорт. Государственное регулирование охватывало все более широкий круг показателей. Так, лишь за 1965—70 годы (времена правления христианских демократов) доля государственных расходов возросла с 36 до 47 процентов ВВП, а удельный вес государственных капиталовложений увеличился с 61 до 77 процентов всех инвестиций. В это же время государство построило больше половины всего нового жилья в стране. Таким образом, попытки «Народного единства» провести тотальное огосударствление экономики стали лишь логическим продолжением и развитием экономической политики, которая велась на протяжении нескольких десятилетий совсем другими политическими силами.

Пиночет развернул корабль чилийской экономики на 180 градусов. Еще во время его работы в США на генерала огромное впечатление произвели неолиберальные экономические теории так называемой Чикагской школы, которые ратовали за минимизацию вмешательства государства в народное хозяйство и «свободную игру рыночных сил». Экономическими советниками диктатора стали чилийцы-выпускники Чикагского университета, а со временем воспитанники Католического университета в Сантьяго, где тоже безраздельно властвовала Чикагская школа.

В Чили теории Чикагской школы были воплощены в жизнь полнее, чем где-либо в мире. С начала своего правления Пиночет последовательно и настойчиво проводил курс на свертывание или резкое ограничение роли государства почти во всех сферах экономической жизни. Доминирующую роль, и не на словах, а на деле, получил частный капитал. Пиночет создал максимально благоприятный инвестиционный климат для транснациональных корпораций, проводил политику «открытых дверей». И наконец, он решительно отказался от таможенно-тарифной защиты внутреннего рынка, поддержки импортозамещающих производств. Вместе с тем большое внимание уделялось развитию экспортных отраслей на основе «сравнительных затрат производства». Речь шла о том, что если страна ощущает, например, недостаток пшеницы для внутренних потребностей, то не следует поддерживать государственными дотациями ее производство в Чили, если все равно она будет дороже, чем на мировом рынке. Вместе с тем лучше оказывать содействие развитию производств, себестоимость продукции которых будет ниже среднемировой. Так, именно во времена Пиночета Чили впервые в своей истории вышла на мировой рынок как крупный поставщик томатной пасты, свежих и мороженых фруктов, концентратов соков, рыбной муки. За несколько лет страна уверенно вошла в десятку крупнейших мировых поставщиков древесины. При этом не происходило хищнического уничтожения чилийских лесов. Частные компании, заготавливающие древесину, обязаны посадить 12 га нового леса вместо каждых вырубленных 10 гектаров. Государство жестко контролирует соблюдение этого правила, но вместе с тем возвращает предпринимателям три четверти затрат на посадку деревьев. Чилийское виноделие, которое веками работало исключительно на местный рынок, в последние десятилетия стало известно от Штатов до Австралии и от Германии до Японии. Чилийские вина, кстати, ныне завоевывают и украинский рынок.

Не все отрасли, избранные Пиночетом и его советниками как экспортно перспективные, на самом деле оказались такими. В частности, в первые года правления Пиночета была утверждена специальная государственная программа содействия выращиванию риса. Но через несколько лет выяснилось, что чилийский рис неконкурентоспособен на мировом рынке. И программу тихо свернули. Но в целом диктатору удалось резко увеличить экспорт, диверсифицировать его номенклатуру. Если в середине 70-х продажа меди и медной руды давала 80 процентов экспортных поступлений Чили, то в конце 80-х — лишь 40. И это при том, что объемы добычи меди и цена на нее возрастали.

Чилийский опыт организации пенсионных фондов, как средства решения социальных проблем и источник аккумуляции средств населения для внутренних инвестиций, признан классическим во всем мире.

Ныне средняя зарплата в Чили составляет 1000 долл. в месяц. Уровень, о котором обычный украинец может пока что только мечтать.

Коварный палач или благородный рыцарь?

В 1988 году Пиночет провел референдум, на котором чилийцы должны были ответить: желают они сохранения правления военных или предпочитают перейти к классической демократии? 73-летний Пиночет был убежден, что большинство народа поддержит сохранение существующего режима и ему придется назначать себе преемника из числа генералов. Диктатор ошибся — 60 процентов чилийцев проголосовали за возвращение к власти гражданских политиков. И в 1990 году Пиночет передал власть демократически избранному президенту Эйлвину, христианскому демократу. Еще несколько лет генерал сохранял за собой командование сухопутными войсками, а потом придумал для себя должность «пожизненного сенатора», которая гарантировала неподсудность по любым обвинениям до самой смерти. В Чили, но не в мире. Когда в 1990 году 85-летний Пиночет прибыл на лечение в Великобританию, он был арестован по ордеру испанского судьи. По обвинению в преступлениях против человечества — внесудебных убийствах в середине 70-х нескольких десятков испанских граждан, которые жили в Чили и поддерживали «Народное единство». Находясь в Альбионе под домашним арестом, старый генерал имитировал полную потерю памяти и передвигался исключительно в инвалидной коляске. Наконец после нескольких месяцев волокиты британская Палата лордов решила не выдавать его Испании и отпустить домой. В Сантьяго «умирающий инвалид» самостоятельно сошел с трапа самолета и лихо откозырял огромной толпе своих почитателей, собравшейся в аэропорту.

Вообще, нынешнее Чили, как и несколько десятилетий назад, расколото пополам относительно Пиночета. Много чилийцев считают его спасителем нации, благодаря которому страну не только миновала марксистская диктатура, но и была проведена впечатляющая модернизация. Не меньше соотечественников Пиночета убеждены, что никакие экономические успехи не могут оправдать реки крови, которые пролил диктатор. Кое-кто из них считает, что Альенде был обоснованно отстранен от власти. Но жестокость, проявленная Пиночетом, была излишней и неоправданной. Старый генерал ныне доживает свой век в окружении пяти детей, 24 внуков и трех правнуков. Вряд ли его противникам удастся добиться суда над Пиночетом в Чили при его жизни. Генерала будут судить Бог и история.