Анатомия войны и туманные перспективы человечества. 60-летию атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки посвящается…

Человек отличается от животных именно тем, что он убийца.

Э.Фромм

Зачем была нужна атомная бомбардировка, которая убила сотни тысяч невинных жизней и нанесла непоправимый урон здоровью и среде обитания миллионов? Чтобы заставить капитулировать Японию, которая и так была обречена? Чтобы мир согласился с гегемонией Дяди Сэма, который при помощи большой ядерной дубины взялся защитить «freedom & democracy in the world»? Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки начала новую атомную эру, когда мир лишь чудом уцелел. Сейчас ситуация под контролем? Вряд ли с «плохими русскими и китайскими парнями» диалог вести можно, но если ядерное оружие попадет к исламским фундаменталистам, жди беды. Появились новые угрозы, которые также невозможно объяснить разумно, как и недавние «атомные игры».

Похоже, из ужасов ХХ века никаких выводов не сделано. До сих пор считается, что несмотря на «отдельные недостатки» люди становятся более гуманными и благородными. В это верит обыватель, когда в его мозги вбрасывают такой либерал-оптимизм с помощью «политологии». Академическая наука часто тоже исповедует расхожие штампы, слегка украсив их «наукообразием». Историческая наука де-факто сведена к историографии и ограничивается позитивистским сбором фактов и попытками их объяснения при помощи абстрактных спекуляций, а для историософии необходимо привлечение знаний об объективной природе человека, социума и космоса, которые обществоведы упорно игнорируют.

Массы продолжают верить в мифы о том, что жуткая первобытная, античная, средневековая жестокость с ходом цивилизации убывала и люди стали гуманнее. Трагедии ХХ века заставляют обратить внимание на очевидное: деструктивность с ходом цивилизации не убывает, а возрастает. Первобытные люди были вполне миролюбивы. Во время Троянской войны для убийства одного врага нужно было долго размахивать бронзовым мечом и корчиться от вида его трупа. Сейчас по приказу какого-нибудь «руководящего параноика» одним нажатием кнопки отчужденный исполнитель убивает тысячи людей... Даже великий Альберт Эйнштейн поначалу оправдывал бомбардировку Японии и лишь позднее осознал глубину трагедии! Кейнси Райт, анализируя генезис войн от первобытных до развитых культур, пришел к выводу: чем ниже уровень цивилизации, тем реже войны, а с ростом техники и централизованной власти жестокость и число войн увеличиваются!

После Второй мировой войны в «развитых странах» наступило затишье и войны переместились за пределы «цивилизованного мира». В конце ХХ века разум слегка возобладал и начался процесс ядерного разоружения, который до сих пор так и не завершен. А когда система «коммунизма» развалилась, все страшно обрадовались — мол, рухнуло «мировое зло», и на планете грядет чуть ли не рай. Такой инфантильный оптимизм господствует до сих пор, хотя он уже омрачен локальными войнами и — главное! — глобальным терроризмом. Начало ХХI удивительным и страшным образом напоминает начало ХХ века: пребывая в эйфории либерализма, Запад проигнорировал тогда очаги своей деструктивности, поверил в наступление стабильности, мира и гармонии, хотя миллионы за пределами «ойкумены» прозябали в материальной и духовной нищете. ХХ век разрушит эти иллюзии патологической жестокостью, причем не звериной, а «человеческой, слишком человеческой», о чем далее.

И все же — почему миллионы людей обуревает жажда убивать и мучить друг друга?.. В ответ — полный «плюрализм мнений». Прежде всего, столкнулись две диаметрально противоположные теории — инстинктивизм и бихевиоризм (теория среды, поведенчество).

Инстинктивисты заявили, что агрессивность людей — это врожденный животный непреодолимый инстинкт, что означает крах веры христианства в Богочеловека, а Просвещения — в разум!.. Но, оказывается, жестокости у людей намного больше, чем у зверей, а человек — это далеко не животное, и в этом его горе, о чем далее.

Теория среды утверждает: поведение человека и его агрессивность формируются социумом. Эта идея восходит к просветителям, которые считали, что человек рождается добрым и разумным, а портит его общество. Правда, в отличие от модных ныне манипулятивных технологий, философы эпохи Просвещения предлагали не «пиар», «нейро-лингвистическое зомбирование», «треннинги» и прочие «штучки», а наивную веру в справедливое общество. Но механизмы психики таковы, что люди неоднозначно реагируют на влияние среды; например, пропаганда «свободы-равенства-братства» часто дает абсолютно обратный результат.

Причинами войн справедливо считают противоречия между классами, народами, группами олигархов etc, но это, на языке психоанализа, поверхностная рационализация, которая модулирует более глубокие деструктивные сигналы.

Обратимся к «идеологическим» и «религиозным» причинам войны. Весьма забавно иногда читать леденящие кровь глупости о «кровожадном исламе» или о том, как Красная армия грабила, убивала и насиловала Европу «во имя идеи коммунизма». Коран не велит никого убивать! Христос проповедовал любовь, но «христиане» грабили и уничтожали целые страны и континенты. Из всех идеологий ХХ века только фашизм проповедовал человеконенавистничество. С оговорками о «классовой борьбе» марксизм и коммунизм проповедовал «свободу-равенство-братство», но во имя коммунизма уничтожены миллионы. Во имя «свободы и демократии» американцы стерли с лица земли Дрезден и Хиросиму, жгли напалмом джунгли Вьетнама, а лейтенант Келли по-эсэсовски уничтожил вьетнамскую деревню Сонгми. Не стоит преувеличивать значение идеологии и религии…

Наиболее глубоко сумел проникнуть в истоки жестокости людей Эрих Фромм. Он различал «инстинкт» и «страсть»: инстинкт имеет биологическую животную основу, страсть коренится в характере и имеет социальную основу, отличную от животной. Фромм выделил у людей два разных вида агрессии: первый, общий для людей и животных, — это оборонительная «доброкачественная» агрессия, которая заложена филогенезом, служит выживанию вида и затухает при исчезновении угрозы; другой вид — «злокачественная» жестокость и деструктивность, которые есть только у человека, отсутствуют у животных, не имеют филогенетической программы, служат не биологическому приспособлению, а удовлетворению иррациональных страстей. Поэтому люди могут без разумных причин мучить и убивать соплеменников и находить в этом удовольствие! Жестокость людей объясняется не животными инстинктами, а тем, что их отличает от зверей. Звериные инстинкты дают однозначную, рациональную программу и имеют целью не разрушение, а сохранение жизни; если эта цель достигнута, агрессия исчезает.

У людей слаборазвитые инстинкты заменяет разум, который дает неоднозначную, гибкую программу. Оборонительная агрессия у людей намного сильнее: они предвидят угрозу, преувеличивают ее, из-за манипуляций и самоубеждения могут уверовать в несуществующую угрозу, могут планировать встречную агрессию — часто без причины, неадекватно, руководствуясь иррациональными страстями. Кроме физической, человек реагирует на психологическую угрозу, т.к. может жить только в психическом равновесии, поэтому идеи, которые ставят под сомнение объект поклонения, ориентацию и мотивацию, «систему координат», воспринимаются как угроза.

Разум не только заменяет инстинкты, но и осложняет жизнь. Человек не только знает объекты, но и понимает, что он это знает. Он осознает свое отчуждение от внешнего мира, бессилие, неведение, конечность бытия и неизбежность смерти. Люди не могут вернуться под защиту материнской утробы и в животное состояние гармонии с природой. Для преодоления страха и отчуждения, обретения равновесия и безопасности возникают «экзистенциальные потребности» в психических связях с миром. Их можно удовлетворить творчеством, стремлением к справедливости, независимости, правде, а можно — нарциссизмом, ненавистью, садомазохизмом, деструктивностью. Фромм назвал это страстями, которые формируют характер.

Для защиты, производства etc люди объединяются, находят лидера, но становятся подчиненными и боязливыми. Товары и развлечения делают человека жадным и вечно неудовлетворенным. «Цивилизованный» человек часто лишен возможности созидательно реализовать свою свободу, страх перед которой ведет к авторитарному мазохизму тоталитарных обществ или приспособленчеству «развитых демократий». В «развитом мире» стабильность сейчас держится на разуме и «высоких идеалах», как и на приспособленчестве и боязни трагедий ХХ века. Экзистенциальная потребность в воздействии на окружающий мир может вести к его познанию и преобразованию, но часто социум извращает ее в потребность подавлять себе подобных (авторитарный садизм) или разрушать, уничтожать людей и окружающий мир (деструктивность). Так возникает «злокачественная» агрессия, которая служит удовлетворению иррациональных страстей.

Вслед за Фроммом, чешско-американский психиатр Станислав Гроф видит спасение от самоуничтожения людей: злостная агрессия — это не фатальная сущность органики центральной нервной системы и ее жестких инстинктивных программ, а проявление гибких и изменчивых функциональных матриц, т.е. «программного обеспечения» мозга. В контексте «смерти-возрождения во время родов» злостная агрессия связана с жаждой трансценденции. Бессмысленная агрессия окажется результатом извращения духовных побуждений, а ее внутренняя проработка в специальных условиях может стать шагом к самосовершенствованию и направлению энергии к духовным целям.

А ведь именно это проповедовали религии, пророки и мыслители. Используя разные термины, говорили одно и то же: психическая энергия амбивалентна, она представляет огромную опасность для окружающего мира и самого человека, но она же может быть мощнейшим инструментом для познания и разумного преобразования мира и самого человека. Если люди не перенаправят энергию с разрушения и потребительства на созидание, они уничтожат себя и окружающий мир.

Начало ХХI века. В твердыне западного мещанского благополучия — славном городе Лондоне — гремят взрывы, а полицейские гоняются за «исламскими террористами» из числа «лиц с восточной внешностью». В начале ХХ века в Европе тоже гонялись за террористами из числа анархистов, националистов, социалистов… В результате — две мировые бойни, атомная бомбардировка Японии et cetera!