Поляк по рождению, Украинец «по выбору»

Среди украинских интеллектуалов и политиков никогда не было недостатка в украинцах «по выбору». Достаточно вспомнить австрийца Василия Вышиваного (Вильгельм Габсбург), грека Василия Капниста, немца Юрия Клена (Освальд Бургардт), крымского татарина Агатангела Крымского, молдованина Петра Могилу, чеха Пилипа Орлика, русского Мыколу Хвылевого (Фитилев), грузина Николая Цертелева (Церетели) или поляка Вацлава-Вячеслава Липинского (1882—1931).

На съезде гимназических корпораций Правобережья, состоявшемся в Киеве во время пасхальных каникул 1901 года, девятнадцатилетний семиклассник Первой киевской гимназии Вацлав-Вячеслав Липинский предложил объединить католическую и православную корпорации гимназистов в единую украинскую территориальную общину. Делегаты не поддержали этого предложения, поэтому Ли­пинский покинул съезд и вскоре перешел из католической гимназической корпорации в православную.

Выбор в пользу украинства, сделанный молодым уроженцем села Затурцы на Западной Волы­ни Вацлавом Казимиро­вичем Ли­пинским, был обусловлен, по его собственному признанию, двойным опытом. Первый — «одідичений — тобто традиція, яку людина отримує з вихованням». Воспитанный в польской культуре и на европейских традициях, Вацлав-Вячеслав унаследовал также и опыт оседлости шляхетского рода Липинских, который был родом из Мазовша, что в низовье Буга.

В середине ХVIII века несколько предков Липинского переселились на Подолье и Волынь и на момент его рождения уже полностью укоренились на этих украинских землях. В зрелом возрасте Липинский упоминал о культивировании среди представителей его рода чувства долга перед своей землей: «Ґенезою мого українства не був саме становий, козацький романтизм (якого на Волині, в моїм селі, не могло бути), ані усвідомлююча література, якої я не знав, а винесене з виховання домашнього почуття не тільки прав, а й обов’язків супроти народу». Кстати, из всей семьи Липинских выбор Вацлава-Вячеслава в большей мере поддержала его «дорогая мама» Кляра из рода Рокицких.

Другой свой опыт украинства — индивидуальный — молодой Липинский начал приобретать еще в последние годы ХІХ века во время обучения в Первой киевской гимназии (сейчас — желтый корпус Киевского университета на углу бульвара Тараса Шевченко и улицы Владимирской). Тогда гимназист Липинский был членом украинского кружка, который собирался дома у Марии Требинской. В него входили, в частности, филолог Владимир Наумен­ко, меценат Евгений Чи­каленко, педагог Софья Русова и этнограф Александр Русов, историки Ни­колай Василенко, Владимир Щербина и Василий Дома­ницкий (со временем именно он приобщил Вацлава Липинского к публикации своих научных работ на украинском языке). Через четверть века Липинский писал о своем опыте приобщения к украинству: «Величчю своєю, а не бру­дом притягнуло мене ще в ранній моїй молодості до себе українство».

Потому кажется совершенно естественным, что после окончания гимназии, военной службы в Рижском драгунском полку и обучения в Ягеллонском университете в Кракове и Женевском университете Вячеслав Липинс­кий увлекся украинской историей. Предметом своего исследования историк избрал Украину во времени, пространстве, идеях, акциях, причем более всего его интересовали переломные периоды в жизни общества, когда каждый человек вынужден определить собственную идентичность. Некоторые его коллеги даже проводили определенные аналогии между интеллектуальной биографией Липинского и судьбой героя его монографии «Станіслав-Михайло Кричевський» — шляхтича по происхождению, чигиринского, а со временем киевского полковника Михаила Кричевского, служившего в польской армии, но во времена Хмельнитчины перешедшего на сторону восставших казаков.

Своими исследованиями этого времени, особенно трудами «Шляхта на Україні» и «Україна на переломі», Липинский основал государственническую историческую школу. Тогда в украинской историографии господствовала народническая школа во главе с Михаилом Грушевским, историки которой считали субъектом исторического процесса народные массы, прежде всего селянство, и весьма негативно относились к деятельности государства и политических элит.

Липинский первым из украинских историков подчеркнул определяющую роль ведущей общественной прослойки (сначала шляхты, а потом казачества) в сохранении политической традиции и идентичности украинского сообщества. Он, среди прочего, показал, как во время Хмельнитчины шляхтичи, которые «покозачились» и перешли на сторону повстанцев, привносили в казацкую среду политическую организованность, властные привычки и собственно идею государственной самостоятельности. Поэтому именно в среде новой элиты, которой стала казацкая старшина, зарождались государственные институты гетманщины — прежде всего с целью защиты общества от анархии и хаоса, потому как «без організації і без авторитетів нема громадянства, а єсть розпорошена, взаємно себе не знаюча і ненавидяча юрба рабів».

Еще одним нововведением Липинского является теория модерной нации, которую он начал разрабатывать также едва ли не пер­вым среди европейских философов. В противовес господствующему тогда пониманию нации как этнического сообщества, объединенного кровным родством, происхождением от одного предка, исторической судьбой, вероисповеданием, языком и обычаями, Липинский считал главным основанием принадлежности человека к нации его чувства «территори­ального патриотизма» и солидарности со всеми коренными жителями своей страны: «Українцем, сво­їм, близьким, людиною однієї нації єсть кожна людина, що органічно (місцем осідку і праці) зв’язана з Україною». Собственно такими являются все современные политические нации — сообщества граждан определенной страны, которые, независимо от этнического происхождения, признают эту страну своей, имеют общее видение ее прошлого и будущего.

Вячеслав Липинский опередил свое время не только как научный работник, но и как политик. Он заговорил о необходимости создания украинцами собст­венного государства еще перед Первой мировой войной, когда абсолютное большинство украинских интеллектуалов и политиков считали независимость «политическим сумасшествием». В 1911 году Липинский инициировал открытие во Львове Украинского информационного комитета для пропаганды в Западной Европе идеи независимости Украины. А в следующем году он подготовил проект организации Союза освобождения Украины, подчеркивая, что его целью «є Україна не «російська» і не «австрійська», а Україна вільна».

Как политолог Липинский считал государство необходимым условием бытия нации. Как историк он хорошо знал, что этносы, лишенные собственной государственности, ассимилировались и растворялись в среде своих соседей. Недаром соучредитель Укра­инской социал-демократической рабочей партии Лев Юркевич, знакомый с Вячеславом Липинс­ким еще по Первой киевской гимназии, охарактеризовал его как «викінченого самостійника і націоналіста».

В октябре 1917 года Липинс­кий опубликовал в Лубнах собст­венную программу Украинской земледельческо-демократической партии, соучредителем которой был. Программа базировалась на двух «китах»: государст­венная независимость Украины и частная собственность на землю. Практически в те же дни в Киеве Украинская Центральная Рада (УЦР) приняла свой ІІІ Универ­сал, провозгласивший Ук­раинс­кую Народную Республику автономией в составе Российской Фе­дерации и отменивший право частной собственности на землю. Впрочем, к тому времени Российской Федерации не существовало в природе — вожди УЦР прекрасно знали о большевистском перевороте в Петрограде.

Со временем в своих «Листах до братів-хліборобів» Липинский среди причин поражения Украин­ской революции назвал и политику Центральной Рады: «Весь перший період Центральної Ради у внутрішній політиці пройшов під гаслом боротьби з самостійниками взагалі, і з самостійниками-несоціалістами зокрема». УЦР таким образом фактически разогнала украинизированные военные части, состоящие из сотен тысяч хорошо вооруженных вояк. Военный секретариат УЦР в декабре 1917 года так ответил полковнику Павленко, пытавшемуся сформировать национальную гвардию: «Армія була досі і буде надалі знаряддям пануючих класів у їх боротьбі проти селянства і робітництва». Святая вера в социалистическое «братство народов» привела к трагедии Крут и первой оккупации части Украины большевиками.

Осенью 1917 года Липинский обратился в Генеральный секретариат (так называлось правительство автономной Украины) за разрешением сформировать в Полтаве украинскую кавалерийскую воинскую часть, но получил отказ. Ее причину сам историк объяснял так: «Для тодішніх провідників нації «пан» та «поміщик», а ще до того по своїм переконанням давній український самостійник, був людиною в високій мірі національно й політично непевною, хоча б він був «найсвідоміший Українець» і хоча б він хотів тільки виконати свій звичайний національний обов’язок».

В конце июня 1919 года Ли­пинский в знак протеста против, по его мнению, разрушительной для государства политики Директории, подал в отставку с должнос­ти посла УНР в Вене (последним толчком к такому шагу со стороны посла Липинского послужила казнь по приговору военно-полевого суда политического оппонента Симона Петлюры полковника Петра Болбочана). Со временем Липинский в частном письме выскажется об украинских политиках-социалистах однозначно и лаконично: «Недержавних свиней в державних орлів перетворити неможна».

Липинский был в оппозиции не только к социалистам — он едва ли не первым из европейских политологов заметил идейное родство фашизма и коммунизма, а интегральный национализм считал разновидностью охлократии. Но из-за принципиальности и идеализма у Липинского были конфликты и недоразумения не только с политическими оппонентами, но и с единомышленниками — например, с гетманом Павлом Скоропадским, которого историк уже в эмиграции «перевоспитал» в самостийныка. Очевидно, потому Вячеслав Липинский так часто ощущал себя «чужим телом» в любой среде и неоднократно говорил о своем одиночестве. Он действительно был одиноким в политике, потому что понимал ее как рыцарское служение: «Замість способу думання пасивного «фаталістичного», мовляв, Україна сама зробиться, я хотів дати спосіб думання активний динамічний: що і як ми, Українці, повинні робити, щоб була, щоб здійснилася Україна».