«Настоящие конотопы» К 350-летию Конотопской битвы

В истории каждого народа и каждого государства есть события, о которых потомки всегда будут вспоминать с признательностью. Однако в условиях колониального состояния такая традиция нарушается, поскольку оккупанты стремятся вымарать знаменитые события из памяти порабощенного народа, чтобы замедлить процесс национального возрождения, борьбы за национальную независимость.

Классическим примером этого может служить история Конотопской битвы 8—10 июля (28—30 июня) 1659 года, когда украинская армия наголову разгромила российские войска. Вскоре Украина проиграла войну, вследствие чего потеряла независимость, а еще позже (в конце ХVІІІ в.) — и политическую автономию. Большая часть украинских земель оказалась под властью Российской империи.

Из-за колониального статуса Украины в исторической науке насаждались концепции и взгляды на историческое прошлое, отвечавшие, прежде всего, интересам оккупантов. А Конотопская битва уже самим своим фактом разрушала мифы об извечной и незыблемой дружбе между украинским и русским народами, о единодушии украинского народа в поддержке Переяславской рады 1654 г., об общенародном стремлении украинцев к «воссоединению». Мало того, она напоминала русским великодержавным шовинистам о крупнейшем в истории России второй половины ХVІІ—ХVІІІ в. — поражении российской армии — поражении именно от украинцев. Которое для имперского сознания было особенно болезненным. Поэтому Конотопскую битву всячески замалчивали, а если и упоминали, то скороговоркой и враждебно, тенденциозно, не останавливаясь перед откровенной фальсификацией.

Украинская подколониальная наука большей частью молчала, слово правды могли сказать лишь историки, работавшие вне силового поля Москвы (в прямом смысле этого слова). Но усилий В.Герасимчука, Г.Грушевского, Д.Дорошенко, И.Крипьякевича и ряда других было мало. Лишь в последние годы появился ряд ценных исследований украинских (А.Бульвинского и др.) и польских (П.Кролла) ученых, существенным образом прояснивших предысторию и ход российско-украинской войны 1658—1659 гг. и Конотопской битвы. Вместе с тем российские авторы (И.Бабулин) в духе приснопамятной «борьбы против буржуазных фальсификаторов» стремятся преуменьшить масштабы битвы, трактуют гетмана Выговского как изменника, отказывают украинцам в праве на свое государство, а царское правительство преподносят в роли... миротворца (!).

Таким образом, российско-польское перемирие, заключенное за спиной Украины-Гетманщины в Вильно в 1656 г., было грубым нарушением условий равноправного российско-украинского договора 1654 года. Давление со стороны Москвы на независимое Украинское государство особенно усилилось после смерти гетмана Богдана Хмельницкого в 1657 г., когда по ряду объективных причин значительно ухудшилось его внутри- и внешнеполитическое положение. Особо опасным было то, что Москва все активнее поддерживала за спиной законного правительства и легитимного гетмана Ивана Выговского оппозицию, которую возглавляли авантюристы и политические демагоги — кошевые Яков Барабаш и Иван Безпалый, полтавский полковник Мартын Пушкарь. Московские воеводы, сидевшие со своими гарнизонами в Киеве и некоторых других городах, все нахальнее вмешивались во внутриукраинские дела, игнорируя волю гетмана. Наконец подстрекаемая извне оппозиция взялась за оружие, и Выговский, исчерпав все мирные пути, должен был применить силу.

Российско-украинская война становилась все более масштабной. На границах собралось огромное царское войско, которое осуществляло рейды в глубь Украины, а затем перешло в открытое наступление. 10 ноября 1658 г. приказной гетман Григорий Гуляницкий призвал нежинского приказного полковника Григория Кобылецкого готовиться к обороне, поскольку «Москва наступає безбожна із свавільниками (пушкаревцями и барабашевцями. — Ю.М.)… все мечем та вогнем розоряють, церкви Божі та монастирі палять, священиків, іноків та інокинь, всіх під меч без жодного милосердя (дають), а крім того, над паннами, добрими дівицями та попадями розоріння чинять, груди їм відрізають, не шкодують навіть малих дітей, виколупують очі святим на образах…». В то время как Речь Посполитая предоставляла Выговскому скорее символическую помощь, а Крымское ханство ограничивалось кратковременными походами, царская Россия направляла значительные войска в Украину, не останавливаясь перед жестокими репрессиями. Особенно «отметился» князь Ю.Борятинский, который опустошил и выжег окраины Киева, порубил и повесил немало мирных жителей. Небезосновательно Г.Гуляницкий упрекал царского посла за то, что «беспрестанные войска свои на нас с своевольниками насылает и многие места выжгли и высекли… и поругательство над християны чинят». Послов Выговского, которые требовали у царя не вмешиваться в украинские дела и вернуть назад свои войска, арестовали, а со временем отправили в Украину огромное российское войско во главе с князем О.Трубецким, С.Пожарским, Г.Ромодановским, С.Львовым, Ф.Куракиным.

Небольшие украинские заслоны отошли до Срибного (Прилукский полк под командованием будущего гетмана Петра Дорошенко) и Конотопа (Нежинский и Черниговский полки под командованием нежинского полковника Григория Гуляницкого). После жестоких боев Срибне захватили и уничтожили, а 16 апреля 1659 г. передовые части российского войска подступили к стенам Конотопа. Началась продолжительная осада города...

Гуляницкий уже имел опыт обороны крепостей, и он со своими казаками и местным ополчением удачно противостоял вражеским войскам. Захватчики удовлетворились тем, что сожгли Борзну и предместья Нежина в ходе своих кратковременных рейдов. Основные силы московского войска стояли под стенами Конотопа. Успешная оборона Конотопа позволила Выговскому выиграть время и собрать довольно большое украинское войско, которое вместе с незначительными отрядами сербов, молдаван, поляков и «немцев» (не только собственно немцев, шведов и др., но и украинцев, организованных по образцу немецкой пехоты) насчитывало почти 60 тысяч. Добился гетман и того, что крымский хан Мухаммед Гирей ІV
отправился ему на помощь. В первом же бою отряды Карач-бея разбили 15-тысячное российское войско. Возле Крупич-поля союзники соединились и отправились к Конотопу. 24 июня под Шаповаловкой Выговский разбил немалый вражеский разъезд. А 8 июля начались стычки с передовыми отрядами российской армии возле переправы через реку Сосновку под Конотопом. Здесь Выговский оставил орду, которая разделилась на две части, и половину украинского войска. Сам же во главе остального войска начал атаку. Увидев немногочисленное войско гетмана, князь Семен Пожарский смело пошел на него, а когда оно обратилось в бегство (как оказалось, это была военная хитрость), бросился вдогонку. Перейдя за беглецами реку, Пожарский оказался в ловушке. Из засады с двух сторон ударили главные силы Выговского и орда. Одновременно широко разлилась река, которую казаки специально запрудили и впридачу разрушили мост, что сделало невозможным отступление московской конницы. Она застряла в болоте, в «настоящих конотопах», как писал тогдашний летописец. Взятая в кольцо российская армия оказалась в безнадежном положении и таяла на глазах... Повторился сценарий Зборовской битвы 1649 года.

9 июля 1659 г. союзники начали наступление против московского войска, осаждавшего Конотоп. Увидев, как разворачиваются события, Гуляницкий осуществил успешную вылазку и захватил часть артиллерии и обоза. В ходе жестокой битвы союзники заставили российское войско отступать за рубежи Гетманщины «оборонною рукой», то есть лагерем, отбиваясь от стремительных атак казаков и татар. Сам Выговский, руководивший битвой, едва не погиб: сначала пушечным ядром оторвало ногу его коню, потом пуля разорвала одежду на гетмане. В преследовании отступающего российского войска (14—16 июля) отличился белорусский шляхтич Мстиславского воеводства Богдан Дубяга, который переселился в Украину.

В результате Конотопской катастрофы на поле боя полегло около 30 тысяч царского войска, а союзники потеряли 10 тысяч. (Выговский потерял четыре тысячи казаков, хан — шесть тысяч ордынцев.) Немало русских воинов попало в плен, в том числе и ряд военачальников вместе с Пожарским. Последний вел себя грубо, осыпал хана бранными словами, за что его казнили, а вместе с ним еще много плененных. Украинский летописец Самийло Величко написал по этому поводу: «Отак за Виговського було, Бог так зволив, розором і кров’ю війська і його (Пожарського) власною, невинне пролиття крові Сріблянських мешканців і розор міста, що їх учинив Пожарський, бо з тої поразки зміг утекти до свого обозу під Конотоп хіба той, хто мав крилаті коні». Конотопская битва получила чрезвычайно широкий резонанс, в Европе были даже напечатаны реляции по этому поводу, о ней писали украинские летописцы и польские хронисты.

Современные российские историки-публицисты стремятся доказать с помощью некорректных подсчетов, что потери царского войска были меньше 10 тысяч (но даже если бы в самом деле было так, то это больше, чем потери шведов под Полтавой в 1709 г.!). Но не кто иной, как С.Соловьев — классик русской историографии, которого отнюдь не заподозришь в симпатиях к украинскому казачеству (скорее, наоборот!), вынужден был признать, что «цвет московской конницы, отбывший счастливые походы 1654 и 1655 гг.,
погиб за один день... В траурной одежде вышел царь Алексей Михайлович к народу, и ужас напал на Москву... Трубецкой, на которого возлагали наибольшие надежды, потерял такое огромное войско! Москва теперь задрожала за свою собственную безопасность: по приказу царя люди всех сословий поспешили на земляные работы по укреплению Москвы. …Жители окраин со своими семьями и имуществом наполнили Москву, пошел слух, что царь выезжает на Волгу, за Ярославль». Современные историки установили: под Конотопом погибли представители многих уважаемых московских родов, что делало поражение царского войска еще более болезненным...

Выговский быстро очистил от захватчиков территорию Гетманщины и готовил наступление на Москву, собираясь повторить поход Петра Сагайдачного и Михаила Дорошенко. Но вскоре он был вынужден отказаться от своего намерения. Причиной стало обострение гражданской войны в Украине, взрыв восстания в тылу и поход одного из оппозиционеров (Ивана Сирка) на Крым, что заставило хана вернуться на родину. Украинское общество не было тогда единым, сказались и столетия безгосударственности, что обусловило разгул анархии, и всяческие оппозиции, которые легко становились орудием в руках иностранных захватчиков. Словом, «самі себе звоювали», как потом с горечью писал Иван Мазепа. Не желая уничтожения родины, Выговский сложил булаву, которая перешла к Юрию Хмельницкому — слабовольному сыну Великого Богдана. Воспользовавшись ситуацией, российская армия ворвалась в Украину

…27 октября 1659 г. Юрий Хмельницкий под давлением российского войска подписал новый (уже неравноправный) российско-украинский договор в Переяславе, вследствие чего Украина из независимого государства превратилась в автономную единицу в составе Московской империи...

Несмотря на проигранную украинцами войну и все дальнейшие неудачи, Конотопская битва была и остается одним из славных символов национально-освободительной борьбы украинского народа, свидетельствуя о высоком моральном духе и уровне военного искусства украинского войска. Ее опыт еще раз доказал, что любые военные победы остаются безрезультатными, если нет единства народа, когда большое дело созидания государства подменяется борьбой за интересы одного класса, группы или партии, следствием которой являются гражданские конфликты и войны, потеря независимости и установление иноземной власти...