ПАРТИЙНАЯ КОФЕЙНЯ НА ПАЯХ?

Умеренность и аккуратность. Эти два «грибоедовских» качества кажутся наиболее емкой характеристикой Петра Порошенко. «Шоколадный барон» аккуратно разошелся с эсдеками и кропотливо скомплектовал из преимущественно умеренных депутатов достаточно внушительную фракцию. Люди, близко знающие лидера «Солидарности» утверждают, что принципами осторожности и взвешенности он руководствуется во всем — идет ли речь о бизнес-сделке или о политическом шаге. Или об общении с прессой. Порошенко улыбчив, контактен, говорит складно и умно. Но фразы его напоминают шарики, идеальной формы и отлитые из первосортного чугуна. И далеко не у каждого найдется необходимое количество времени и необходимых размеров кувалда, чтобы творчески поработать с каждым шариком-фразой, пытаясь извлечь смысловую сердцевинку.

Во время беседы с корреспондентом «ЗН» Порошенко аккуратно избегал личного местоимения «я», постоянно употребляя безличное «мы» и подчеркивая таким образом демонстративную умеренность своих личных политических амбиций. Слово «достаточно», кажется, самое популярное в его лексиконе. «Достаточно перспективные», «достаточно влиятельная», «достаточно внушительный» — употребление подобных лингвистических конструкций весьма характерно для осторожных людей. Вот только осталось невыясненным, достаточно ли у Порошенко сил, средств и ресурсов, чтобы довести до логического конца процесс слияния пяти партий — «Солидарности», Партии труда, «За красивую Украину», Партии регионального возрождения и Всеукраинской партии пенсионеров в одну — имеющую идеальную идеологическую форму и крепкую, как чугун.

О том, кому принадлежит гениальная идея — запрячь в одну телегу слона, коня, овцу, верблюда и трепетную лань — Петр Алексеевич рассказывал насколько подробно, настолько же и туманно. «Идея родилась не в одной голове», «шли консультации» etc. Создавалось устойчивое впечатление, что Порошенко — организатор, исполнитель, а в перспективе, возможно, и жертва. Заказчик остался за кадром.

Столь же мало удалось выяснить о якобы имевших место трениях между руководителями пяти сливающихся структур: «объединение — сложный процесс», «вырабатываются общие принципы». Меж тем некоторые осведомленные источники утверждали, что были жестокие споры о месте проведения объединительного съезда, о квотах делегатов, о механизме формирования руководства, об источниках финансирования. Поговаривают даже, что объединительный процесс пару раз грозил помереть, едва родившись. Но, кажется, обошлось.

Не имея точных данных, могу примерно предположить, как родилась идея «солидаризации братских партий». Подходят к Порошенко некие бояре, и завязывается неторопливый разговор.

— Вот, Петр Алексеич, решили сколотить партейку на паях. Как тебе такой план, хорош?

— Хорош. А с кем на паях?

— С вами, Петр Алексеич!

Пытаясь высчитать, кем мог быть самый главный боярин (которому осторожный Петр Алексеевич не смог отказать), взялся анализировать список людей, в той или иной степени участвующих в объединительном процессе. Наметились тенденции, однако. Есть сравнительно большая группа лиц, имеющих отношение к Донецку. Есть относительно небольшая группа персон, имеющих отношение к налоговым органам либо к людям, там работающим. Есть несколько известных фигур, входящих и в одну, и во вторую группу. Неужто Николай Янович?

Впрочем, это лишь версия, Петром Порошенко, кстати, неподтвержденная. Потенциальному главе будущей объединенной партии сейчас не до чужих гипотез. У него на повестке дня жестокие реалии — как достаточно аккуратно сделать из достаточно умеренных структур одну, с которой не грех было бы показаться на будущих выборах. Кому ж охота строить очередной клуб по интересам, эдакую партийную кофейню на паях?

— Петр Алексеевич, зачем лидеру не самой маленькой фракции, человеку амбициозному и в общем-то самодостаточному, связывать свою судьбу с персонами и структурами, по крайней мере часть из которых имеют репутацию политических неудачников?

— Позволю себе не согласиться с вашим мнением о том, что в объединении участвуют политические неудачники. Уровень партий достаточно ровный. Партия регионального возрождения заняла достаточно пристойное место на выборах-98. Председатель этой партии Виктор Рыбак является мэром знакового города из знакового региона. По нашему глубокому убеждению, эта партия достаточно авторитетна в восточной части Украины.

Партия «За красивую Украину!» — партия специфическая. Она легко узнаваема благодаря активной рекламной кампании. Как нам кажется, за ней нет «шлейфа», то есть, с ней не связано ничего, что могло бы сделать невозможным ее участие в объединительном процессе. И возглавляет ее достаточно авторитетный политик — Леонид Черновецкий.

Партия труда — одна из самых старых политических организаций в новейшей истории Украины. Однако тот факт, что она не прошла в парламент, еще не означает, что это — партия неудачников. Опираясь на данные социологических опросов, можно утверждать, что в ряде регионов она способна претендовать на звание ведущей политической силы — и благодаря своей численности, и благодаря исповедуемой ею идеологии.

Партия пенсионеров обладает интересными, с нашей точки зрения, наработками в социальной сфере, имеет определенный кадровый потенциал.

На преимуществах партии «Солидарность» подробно останавливаться не буду — мне кажется, рост ее численности говорит сам за себя.

Известный скепсис, разумеется, оправдан, но особо ретивым скептикам я предложил бы вернуться в февраль этого года, когда депутатской группе «Солидарность» отводили месяц-полтора, когда прогнозировали неизбежный уход селян, откат и растворение в среде независимых депутатов. А мы, между тем, увеличили свою численность больше, чем вдвое. Фракция ни под кого не легла, не стала сателлитом какой-либо политической силы.

Что касается амбиций, то речь не идет о том, чтобы Петр Порошенко реализовал какие-то личные амбиции, на самом деле амбиции давно уже удовлетворены. Мы пытаемся реализовать не амбиции, а практический план — построения цивилизованного государства цивилизованным путем.

— Думаю, подобный план есть еще у нескольких десятков партий. Вы отдаете себе отчет в том, что административного ресурса на всех не хватит?

— Наша политическая сила не построена на административном ресурсе и не пытается его использовать. Да, мы за конструктивный диалог с властью, но у нас нет доступа к административному ресурсу, да он нам и не нужен. Наша партия не построена на деньгах, мы уверены, что партия не будет требовать каких-то серьезных вливаний. Мы отдаем себе отчет и в том, что, объединившись, мы не получаем арифметического сложения кадровых потенциалов. Но мы считаем, что если все сложится так, как запланировали руководители участвующих в объединении структур, если не возникнет недовольства у областных организаций, если нас поддержат регионы, то мы, безусловно, станем достаточно влиятельной политической силой.

— Слишком много «если». Чтобы «если» стали реальностью, необходимы ресурсы. Либо административные, но вы утверждаете, что не можете и не хотите ими пользоваться. Либо финансовые, а вы только что заметили, что партия не строится на деньгах. Либо организационные, однако сложно поверить, что вам под силу тягаться с Компартией или фондом «Соціальний захист». Тогда остается только эффективная раскрутка, построенная на эффектных лозунгах. Но невозможно представить, что избирателю придется по вкусу блюдо, приготовленное поварами, специализирующимися на различных политических кухнях — левой, левоцентристской, либеральной. Как вы собираетесь переигрывать коммунистов, Волкова, Суркиса с Медведчуком, Шарова с Деркачом?

— Большинство политических технологов считает, что национальная идея сегодня в Украине не актуальна, потому что народ не любит свою страну. Поскольку в стране жить плохо. Мы с этим категорически не согласны. Мы убеждены, что национальная идея способна объединить людей.

— И что для вас национальная идея?

— Патриотизм. Он не в моде, но мы не гонимся за модой. Мы прагматики. И потому, на мой взгляд, достаточно четко просчитали свою молодежную политику, и это также отличает нас от всех остальных. Нам будет с чем подойти к выборам, мы надеемся к началу избирательной кампании реализовать целый ряд программ. Скажем, программа молодежного кредитования (кстати, абсолютное ноу-хау) сейчас будет оформлена в виде законопроекта и, надеюсь, успешно пройдет через парламент. Есть программа жилищного строительства, программа финансирования образования молодежи, программа страхования и еще очень много проектов.

Партия будет проводить активную политику в социальной сфере, и это должно стать одной из составляющих ее будущего успеха. Тем более сейчас, когда большинство людей в регионах потеряли веру в лозунги левых.

— Тогда как вы объясните, что Украина год от года все больше левеет?

— Давайте четко определимся с критериями левизны. «Солидарность» исповедует идеологию левого центризма, надеюсь, что на этих позициях будет стоять и объединенная партия. Мы рассчитываем на определенную часть левого электората. А наши социальные программы, как мне кажется, отличаются от аналогичных программ ортодоксальных левых одним — реализмом. И потеря веры в лозунги левых, о которой я только что говорил, связана только с одним — они популистские.

— Я правильно понял: предприниматель Порошенко или, скажем, предприниматель Черновецкий — левые?

— Еще полтора-два года назад в сознании многих понятия «предприниматель» и «левые идеи» были вещами несовместимыми. Просто потому, что есть марксистский постулат о противоречии между трудом и капиталом. Но сегодня большинство людей дела, бизнесменов постепенно приходят к пониманию того, что реализация социальных программ является тем трактором, который вытягивает отечественное производство. При этом мы, действительно, будем жестко отстаивать либеральные ценности — бороться за расширение прав и свобод... Я бы сейчас не стал углубляться в идеологические дебри. Но мне кажется, что классическая европейская шкала: это — левое, это — правое, это — центр, нам не совсем подходит. Украина имеет свою специфику. Здесь трудно однозначно идентифицировать политическую силу. За исключением, конечно, ортодоксальных.

— Тем более вам будет трудно доказать свое право на существование. Как избиратель узнает, что вы такие замечательные, что у вас такое множество реалистических социальных программ? У вас есть финансовые и организационные возможности, позволяющие постучать в каждое окно и рассказать каждому гражданину, как много вы для него сделали? У вас есть средства массовой информации?

— Мы очень надеемся, что нам удастся заключить договоры о сотрудничестве с региональными средствами массовой информации, которые позволят нам, не вкладывая средств в приобретение СМИ, донести наши идеи и планы до избирателя. С центральными ситуация несколько сложнее. Мы отдаем себе отчет в том, что, например, с наиболее рейтинговыми каналами нам вряд ли стоит рассчитывать на эффективное сотрудничество. Наши программы, наши акции, наши выступления в парламенте крайне редко привлекают интерес этих каналов. Вроде как существует какое-то табу, хотя пресса у нас, разумеется, свободная… Наверное, просто наша позиция не соответствует творческой концепции этих каналов.

— А вы пробовали творчески поговорить с руководителями этих каналов?

— Хорошая мысль, я обязательно воспользуюсь вашим предложением.

— Соответствуют ли действительности сведения о том, что лица, близкие к руководству «Солидарности», интересовались приобретением акций газеты «Сегодня», «Нового канала» и СТБ?

— По поводу газеты «Сегодня» мне ничего не известно. Ничего мне не известно и о конкретных планах, касающихся «Нового канала». По поводу СТБ… Наша политическая сила заинтересована в сотрудничестве с большинством масс-медиа, в том числе и с этим каналом. Наиболее вероятно, что это сотрудничество будет оформляться в форме соответствующих договоров. По моему мнению, мнению человека, умеющего считать ресурсы, это более эффективный инструмент взаимодействия с прессой, нежели их приобретение.

— Но избирательная кампания — это не только агитация в прессе…

— Не забывайте, что большинство членов фракции «Солидарность» — мажоритарщики. У каждого из них от 15 до 70—80 тысяч избирателей, голосовавших за них. У каждого остались структуры, команды, штабы. Это не так мало, как может показаться. Если жители Донецка на выборах мэра поддержали лидера Партии регионального возрождения Рыбака, то почему в этом городе не может рассчитывать на поддержку объединенная партия, в состав которой вошла ПРВУ? Особенно если помножить это на будущий организационный потенциал объединенной партии, ведь каждая из них имеет свои региональные организации.

Кроме того, процесс объединения еще не завершился. Я абсолютно убежден, что на выборах- 2002 реальные перспективы попасть в парламент будут иметь пять-шесть политических структур. А значит, процесс блокирования, процесс укрупнения будет идти постоянно. Скажем, есть еще четыре партии, которые документально задекларировали свое желание присоединиться к нам.

— В том числе НДП и СелПУ?

— Насколько я знаю, вопрос об объединении с СелПУ вообще не ставился. С НДП велись переговоры, но не о слиянии, а о координации действий. Если честно, нет мощных, знаковых, раскрученных организаций, которые мы однозначно хотели бы привлечь к объединительному процессу. Скорее всего мы будем вести переговоры с партиями, не входящими в первую десятку элитных политических организаций, но в то же время имеющими перспективы, надежные оргструктуры, доступ к информационному ресурсу.

— Вы планируете в перспективе украсить свой будущий избирательный список известными персонами, которые ныне занимают высокие посты в исполнительной власти? Например, посты министра или премьера…

— Не хотел бы сейчас называть конкретных фамилий — это было бы неэтично по отношению к людям, которые еще не дали своего согласия. Кроме того, до выборов еще далеко, время внесет свои коррективы — кто-то успеет себя лучше проявить. Кто-то — скомпрометировать.

— Тогда поговорим о людях, с которыми вы уже сейчас планируете работать плечом к плечу. Вы абсолютно уверены в своих партнерах? Вы пытались собрать максимальную информацию о них, об их окружении, об их связях? Вы уверены, что никто из них, к примеру, не имеет отношения к нетрадиционным церквам с сомнительной репутацией? Не связан с криминалитетом? Не вызывает повышенного внимания у силовых структур?

— Создавая депутатскую группу «Солидарность», мы задекларировали поддержку традиционных церквей. Ни о каких связях с нетрадиционными церквами мне неизвестно. И если среди нас окажутся какие-то сектанты, которые захотят использовать партию, то они, наверное, будут исключены из партии.

— То есть никто из ваших партнеров не имеет отношения, например, к церкви «Победа»?

— Как? «Победа»? К стыду своему не слышал… Естественно, мы за чистоту рядов, за чистоту происхождения средств. Поэтому лицам, чья связь с криминалитетом будет подтверждена, места в организации, скорее всего, не найдется. Я не утверждаю, что в партию придут одни ангелы… Пусть бросит в меня камень тот, кто без греха. Просто я надеюсь, что партия объединит людей, искренне желающих блага своей стране.

— Так все-таки вы собирали информацию о людях, с которыми собираетесь работать, или вы интуитивно уверены в их надежности?

— Мы занимались сбором информации и чего-либо компрометирующего не нашли. Если подобная информация существует и нам ее предоставят до того, как объединительный процесс состоится, мы будем признательны. Думаю, лидеры всех пяти объединяющихся партий будут единодушны.

— Лидеры пяти объединяющихся партий единодушны в вопросе о структуре и персональном составе руководства будущей единой структуры?

— Документ, регулирующий форму построения руководящих органов, подписан. Но решать будет, естественно, съезд.

— Может ли случиться, что кто-то, рассчитывавший стать первым в партии, но не получивший доверия съезда, хлопнув дверью, покинет форум, прихватив с собой часть делегатов?

— Думаю, что если такое теоретически и может случиться, то это произойдет еще до съезда.

— Какова будет примерная численность объединенной партии?

— Мы рассчитываем выйти на цифру 80—100 тысяч.

— И на какое количество мандатов вы замахнетесь на следующих парламентских выборах?

— Мы бы хотели иметь в Верховной Раде мощную политическую силу, позволяющую участвовать в формировании большинства и обладать в нем серьезным влиянием.

— А конкретно? Человек 50?

— В общем, да…

— Или больше?

— Мы будем за это бороться.