Страсбургский диагноз: структурная недостаточность

Во время обсуждения доклада Эрика Юргенса «Выполнение решений Европейского суда по правам человека» зал заседаний Парламентской ассамблеи Совета Европы был в своем привычном для большинства сессий полупустом состоянии — из 315 депутатов в голосовании приняло участие всего 62 человека. Девять из них — представители новой украинской делегации.

Контроль исполнения решений Евросуда изначально был возложен на Комитет министров СЕ. Однако на Варшавском саммите глав государств — членов Совета Европы в 2005 году было решено усилить роль Парламентской ассамблеи в обеспечении условий для более успешного и скорого протекания этого процесса. Взяв под особый контроль целый ряд стран (Болгарию, Францию, Германию, Италию, Латвию, Молдову, Польшу, Румынию, Россию, Турцию, Украину и Великобританию), где ситуация с выполнением решений Суда была неудовлетворительной, страсбургские эксперты попробовали сначала договориться с их представителями по-хорошему, то есть письменно. Для восьми стран этим все и закончилось, а вот в Италию, Россию, Турцию, Украину и Великобританию было решено направить ревизора. На эту роль был утвержден голландский социал-демократ, вице-президент правового комитета Эрик Юргенс.

Г-н Юргенс уверенно использует украинское название нашего парламента, хорошо знаком с творчеством Гоголя, читает по-русски. Для 71-летнего парламентария этот визит в Украину уже второй — в 1961 году он в составе студенческой делегации посетил Москву, Ленинград и Киев. Самыми яркими впечатлениями тех лет остались воспоминания о болельщиках нашего «Динамо», обративших особое внимание на его внешнее сходство со Сталиным, и ощущение облегчения после возвращения домой. Подведение итогов его двухдневного визита в Киев в июне этого года заняло значительную часть 73-страничного доклада и было подробно прокомментировано в интервью «ЗН».

— Г-н Юргенс, какие именно структурные проблемы в выполнении Украиной решений Евросуда по правам человека вызывают в Страсбурге наибольшее беспокойство?

— На первое место я бы поставил то, каким образом ваше правительство должно было бы реагировать на решения Суда и организовывать реакцию на эти решения. Новый закон, принятый в начале этого года (Закон Украины «О выполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека». — Ред.), нацелен на обеспечение того, чтобы правительство действовало в направлении выполнения решений Суда единодушно, как один человек. Орган, ответственный за обеспечение представительства Украины в Европейском суде и защищающий здесь интересы украинского государства, должен быть наделен значительными полномочиями в самой Украине для того, чтобы организовать работу по выполнению решения этого Суда. Если конкретное нарушение проходит по линии здравоохранения, представитель этого органа должен, например, найти нужных людей в Минздраве, обеспечить их всей необходимой информацией и добиться от них решения проблемы, выявленной Судом. Иными словами, орган представительства должен играть роль паука, плетущего прочную сеть вокруг каждого нарушения, зарегистрированного решением Суда. И такие полномочия вашему органу представительства согласно новому закону предоставлены. Теперь необходимо добиться имплементации этого закона, причем делать это придется уже новому правительству. Хотя я уверен, что реализация этого закона отвечает интересам любого украинского правительства.

Еще одна структурная проблема заключается в хроническом неисполнении решений украинских судов. Это является грубейшим нарушением гражданских прав. В неофициальных разговорах очень многие говорили мне о проблеме коррупции в судебной системе Украины. Это, конечно, очень серьезная проблема, но еще страшнее то, что даже в случае принятия положительного решения судом у человека нет уверенности в том, что он получит все ему причитающееся. Таким образом, доверие общества к судебной системе оказывается под очень большой угрозой. И такому обществу еще сложнее осознать, что правительство также является субъектом права, и в том случае, если его действия неправомочны, оно должно отвечать по закону.

Конечно, я понимаю, что представителю страны, в которой демократия существует четыреста с лишним лет, очень легко поучать тех, кто еще не избавился от советского наследия, когда вопрос, кто прав, а кто виноват, решал не суд, а партия. Нам ведь тоже потребовалось немало времени для того, чтобы создать систему, которая сделала независимость суда и непреложность выполнения его решений повседневной нормой нашей жизни. Начало этому процессу положила Французская революция, но даже в наше время этот процесс не распространился по всей территории Европы.

В том случае, если этот закон окажется жизнеспособным и различные ветви власти смогут координировать свои усилия по выполнению решений Суда, это станет примером для подражания остальным европейским странам. Конечно, здесь нельзя не упомянуть о законе Аззолини (принят итальянским парламентом в январе 2006 года и назван так по имени главы итальянской делегации в ПАСЕ, представившем этот закон. — Ред.), который предусматривает специальную процедуру надзора за выполнением решений Суда. А также новую практику, которую с марта этого года начала применять Великобритания, проводящая специальные заседания обеих палат парламента в рамках Совместного комитета по правам человека. При этом, если украинский закон заработает, мы будем рекомендовать остальным европейским правительствам следовать вашему примеру. Причем первую информацию о его судьбе мы получим уже через шесть месяцев, когда я запрошу от своих украинских коллег письменные отчеты по этому вопросу.

— Каковы ваши общие впечатления от посещения Украины?

— Должен отметить готовность к сотрудничеству всех тех людей, с которыми я встречался и в правительстве, и на различных уровнях судебной системы. Меньше всего мне хотелось бы чувствовать себя гоголевским ревизором, от которого пытаются утаить все существующие недостатки. У меня осталось впечатление, что нам удалось собрать вместе людей, имеющих желание и возможность добиться реализации на практике принципа независимости суда, и голосование украинской делегации стало еще одним аргументом в подтверждение этой точки зрения.

— Нередко в общении с украинскими представителями самого разного уровня приходится сталкиваться с абсолютным непониманием того, чего от нас хочет Страсбург. Зачем, мол, опять вспоминать дело Совтрансавто, если истцу уже выплачена компенсация, к тому же немалая? Что вы можете сказать по этому поводу?

— Это действительно очень серьезная проблема. Суд обычно назначает не слишком большие суммы компенсаций, но при этом требует, чтобы государство-ответчик приняло меры по изменению ситуации, допускающей возникновение аналогичных исков в дальнейшем. В частности, в деле Совтрансавто было зафиксировано вмешательство в судебное разбирательство бывшего президента Украины, наложившего письменную резолюцию на судебные документы. Таким образом, был нарушен принцип независимости суда, утверждающий, что судебное решение может быть оспорено только судом более высокой инстанции. Выплатив истцу компенсацию, украинское государство не приняло всех остальных необходимых мер. И через некоторое время Страсбург вынужден рассматривать дело Салева, касающееся тех же принципиальных проблем. Вот поэтому в докладе и говорится о невыполнении решений Суда и об отсутствии прогресса в решении проблемы чрезмерной перегруженности Европейского суда.