«ПОЛУЧЕНИЕ СУДЬЯМИ ДОЛЖНОСТЕЙ ПРИОБРЕТАЕТ КОММЕРЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ» СЧИТАЕТ ГЛАВА ВЫСШЕЙ КВАЛИФИКАЦИОННОЙ КОМИССИИ СУДЕЙ

Преинтереснейший и, можно сказать, весьма показательный конфуз приключился на последнем пленуме Верховного суда Украины. Глава Высшей квалификационной комиссии судья Верховного суда Украины Юрий Кармазин выступил с традиционным докладом, касающимся состояния судейских дел, если рассматривать их сквозь призму кадровой политики. Судья, в частности, позволил себе затронуть столь щекотливую проблему, как торговля судейскими должностями. Конкретные фамилии, увы, не были названы. Тем не менее присутствовавший на пленуме первый заместитель министра юстиции Бронислав Стычинский отреагировал на это выступление неожиданным для большинства присутствующих образом. Он заявил о своем намерении обратиться с заявлением в прокуратуру в связи с фактом клеветы, а также — в суд, с иском о защите чести и достоинства.

У кого-то чрезмерно подозрительного произошедшее, вполне возможно, вызовет ассоциацию с общеизвестной поговоркой, в соответствии с которой головные уборы граждан определенной категории имеют обыкновение самовозгораться. Мы этого, конечно же, утверждать не станем. Хотя вряд ли реакцию минюстовского чиновника можно назвать адекватной.

Впрочем, я вполне допускаю, что в министерстве юстиции никогда ничего не слышали о том, что должности судей «кое-где у нас порой» продаются. Я даже готова отнести к разряду инсинуаций утверждения недоброжелателей о том, что в Украине существует рынок судейских должностей и совершенно конкретные ставки, причем в долларовом эквиваленте, что, кроме всего прочего, крайне непатриотично. Но у меня нет также ни малейшего сомнения в том, что судья-докладчик, много лет проработавший в системе, отдавал отчет в собственных словах. Произнесенных, кстати, с трибуны пленума и со ссылкой на неединичные сигналы с мест. Любому думающему человеку должно быть понятно, что за предложением г-на Кармазина изучить проблему получения судьями должностей ввиду того, что она приобретает коммерческие признаки, стоит совершенно конкретный фактаж. Так как глава Высшей аттестационной комиссии, возможно, больше других знает, кто завязывает глаза украинской Фемиде, что и в каких купюрах кладет на ее весы, изначально предназначенные исключительно для взвешивания нематериальных субстанций.

Итак, о какой свободе слова (которая вовсе не является исключительно прерогативой журналистов) можно говорить в государстве, где официальный доклад о реальном состоянии дел может быть чреват уголовной ответственностью? Какова перспектива создания действительно независимой судебной власти в государстве, где исполнительная власть позволяет себе окрики в адрес власти судебной? И, наконец, о какой реформе судебной власти вообще можно вести речь, если утверждение, что должности судей продаются и покупаются, действительно имеет под собой основания?

Кого испортил кадровый вопрос?

Слово судье Верховного суда Украины Юрию Кармазину: «Нужна принципиально новая система как подбора судей, так и их профессиональной подготовки. Пока что кадры на судебную работу подбираются по слишком упрощенной схеме, а надлежащая система профессиональной подготовки судей до сих пор отсутствует. Факультет подготовки профессиональных судей, действующий при Национальной правовой академии им. Ярослава Мудрого в Харькове, пока что не решает этой проблемы. На практике уже есть случаи, когда выпускники этого заведения не могут сдать экзамены для занятия должности судьи из-за низкого уровня правовых знаний и полной неосведомленности в области судебной практики.

Значительно сократилась в судебной системе текучесть кадров. Это обусловлено многими факторами, в том числе и заработной платой судьи, которая, несмотря на ее размер, все-таки дает возможность для более-менее безбедного существования семьи и выплачивается вовремя. Этот и другие факторы создают условия, при которых должность судьи становится более престижной, чем это было несколько лет тому назад. По состоянию на 1 января 2001 года вакантными в районных (городских) судах остаются 263 должности, в резерве числится 904 лица. То есть практически три кандидата на одно место. За исключением Донецкой и Кировоградской, сегодня в Украине нет областей, в которых на должность судьи было бы меньше двух претендентов.

Вызывает удивление, почему при наличии такого резерва остаются вакантными места? Ответ на эти вопросы, мне кажется, заключается в нерасторопности чиновников Министерства юстиции и его управлений в областях, на которые возложены обязанности подбора кандидатов в судьи и подготовка по рекомендациям соответствующих квалификационных комиссий материалов относительно их назначения или избрания.

Или, может, эти вакансии ожидают выкупа? Потому что процесс занятия должности судьи, как свидетельствуют сигналы с мест, начинает приобретать коммерческие признаки. Сложное и длительное прохождение к должности судьи и реальное состояние дел с занятием вакансий вынуждает обсудить этот вопрос.

По моему глубокому убеждению, при подборе кадров главную роль должны играть квалификационные комиссии и Высший совет юстиции, потому что законодательством обязанность по формированию судейского корпуса, способного непредвзято и добросовестно отправлять правосудие, возложено только на них. А чиновники из Министерства юстиции и его управлений должны четко действовать в пределах полномочий, обозначенных в положениях о Минюсте и его управлениях на местах, и выполнять только функцию подбора кандидатов в судьи для квалификационных комиссий, а не наоборот. В соответствии с законом «О статусе судей» именно квалификационная комиссия, а не кто-то другой, рекомендует на должности судей кандидатов, продемонстрировавших лучшие знания, и только в количестве, необходимом для замещения вакантных должностей.

Практика применения этого закона, на мой взгляд, является извращенной и ее необходимо исправлять. Основанием для такого вывода служит тот факт, что из сформированного квалификационными комиссиями резерва кандидатур, в большинстве случаев, отбирает не квалификационная комиссия по результатам сдачи экзамена, а опять-таки начальник областного управления юстиции по согласованию с председателем областного суда.

Чем меньше чиновников будет задействовано при прохождении пути кандидата на должность судьи, тем более прозрачным, гласным и коротким будет этот путь, что даст возможность исключить случаи злоупотреблений при решении этого вопроса. Прохождение разных собеседований с кандидатами, начиная от консультанта управления юстиции, директора департамента и заканчивая министром юстиции под видом выяснения достаточности профессиональных знаний, является недопустимым, поскольку это не предусмотрено ни одним законом или нормативным актом.

Известны случаи, когда председателями областных судов и начальниками управлений юстиции не выполняются решения квалификационных комиссий. Еще в марте 1997 года Высшей квалификационной комиссией было изменено заключение квалификационной комиссии судей Черновицкой области об отказе в даче рекомендации на должность судьи Житарюку, ранее работавшему судьей в Закарпатской области и переехавшему по семейным обстоятельствам в Черновицкую область. Несмотря на то, что в отношении Житарюка Высшей квалификационной комиссией было принято положительное решение, на протяжении трех лет он так и не получил должность судьи, хотя они высвобождались, и вакансии существуют до сих пор. Такие примеры можно привести по каждой области.

Известны случаи, когда председатели некоторых областных судов стремясь воспрепятствовать судьям, рекомендованным квалификационной комиссией для избрания на должность бессрочно, вступали, так сказать, в сговор с народными депутатами, а те блокировали прохождение предложенных кандидатур в парламенте.

Положительный фактор в работе квалификационных комиссий по формированию судейского корпуса заключается в том, что к кандидатам в судьи ставились более жесткие условия относительно профессиональной пригодности. За прошедший год через квалификационные комиссии судей прошло 732 лица, 49 кандидатов на должность судьи не сдали квалификационные экзамены, семи было отказано в даче соответствующей рекомендации.

В прошлом году квалификационными комиссиями судей общих судов к дисциплинарной ответственности были привлечены 179 судей, что на 64 судьи больше, чем в прошлом году. Всего были возбуждены дисциплинарные производства в отношении 371 судьи. Дела, касающиеся еще 92 судей, находятся на стадии рассмотрения.

Дисциплинарное взыскание в виде выговора наложено на 133 судей, 15 были понижены в квалификационном классе. В отношении 31 судьи была применена крайняя мера дисциплинарного воздействия — увольнение с должности. В позапрошлом году было уволено восемь судей.

Всего за период с 1996 по 2000 год к дисциплинарной ответственности были привлечены 674 судьи.

Статистика свидетельствует, что из года в год количество судей, к которым применялись меры дисциплинарного воздействия, стремительно возрастает. Безусловно, это в определенной степени улучшило отправление правосудия, но большого позитива не принесло и, я уверен, не принесет до тех пор, пока судья не осознает, что за умышленный незаконный арест лица по просьбе сотрудника милиции или другое умышленное нарушение закона он должен будет расстаться со своей должностью. Ведь, согласитесь, что при таких обстоятельствах судья не может обойтись выговором или понижением в квалификационном классе, так как его действия граничат с уголовной ответственностью за вынесение заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления. Имеют место случаи, когда судьи при наличии родителей, не лишенных родительских прав, постановили неправосудные решения об усыновлении их детей гражданами США и других стран. И эти судьи до сих пор занимают свои должности. Судейскому произволу пора положить конец.

Занимая должность бессрочно, часть судей почувствовали себя чиновниками, недостижимыми даже для квалификационных комиссий, не говоря уже о рядовом гражданине. Высоко оценивая себя, они не заботятся о повышении своего профессионального уровня, не прилагают усилий для принятия по делам основанного на законе решения. Будем откровенными и вернемся в недавние времена, когда отмена судебного решения нами, судьями, воспринималась как чрезвычайно неприятное событие, заставлявшее садиться за книги, писать рефераты и таким образом устранять пробелы в своих знаниях, менять свое отношение к работе. С сожалением приходится констатировать, что на сегодняшний день брак в работе судей в большинстве случаев стал будничным делом».

Тайны следствия, покрытые мраком

Председатель Верховного суда Украины Виталий Бойко: «Уже можно констатировать, что постепенно происходит трансформация роли суда из органа принуждения в ветвь власти, призванную осуществлять государственную защиту прав и свобод человека. Граждане, пользуясь своим конституционным правом на обжалование в суде решений, действий или бездеятельности органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, все больше обращаются в суды с такими жалобами. 77 процентов этих жалоб судами удовлетворены.

Вместе с тем, нельзя отрицать, что правосудие не всегда эффективно. Пожалуй, главное здесь — отсутствие количества судей, необходимого для надлежащего рассмотрения дел, поступающих сегодня в суды, отсутствие современной законодательной базы для осуществления правосудия, необеспечение государством надлежащих условий для нормального функционирования судов.

Однако нельзя не видеть и того, что нередко недостатки эффективности правосудия кроются в ненадлежащем уровне осуществления его судами, несоблюдение ими положений судопроизводства, что приводит к ошибочным судебным решениям, необеспечению своевременной судебной защиты от нарушений законных прав и интересов.

Некоторые судьи продолжают придерживаться обвинительного уклона при осуществлении правосудия. Об этом свидетельствуют как отдельные уголовные дела, так и судебная статистика в целом. В прошлом году судами высшего уровня были отменены обвинительные приговоры с закрытием дела или возвращением его на дополнительное расследование в отношении примерно 2000 лиц».

По словам В.Бойко, на качество и эффективность правосудия в уголовных делах негативно влияет далекая от совершенства работа органов предварительного следствия. Это проявляется в неумении собрать, полно и объективно исследовать доказательства по делу и дать им правильную юридическую оценку. Существует большое количество примеров, когда обвинение основывается исключительно на признательных показаниях подозреваемого или обвиняемого, полученных, как правило, в начале расследования. В судебном заседании он от этих показаний, как правило, отказывается. Тем не менее, далеко не всем судьям хватает духа вынести оправдательный приговор в том случае, если других убедительных доказательств, уличающих лицо в совершении преступления нет и получить их не представляется возможным. Обвиняемые в совершении преступления все чаще отказываются в суде от своих признательных показаний, ссылаясь на то, что они были даны вследствие шантажа, запугивания, физического насилия и других недозволенных методов ведения следствия. Из 240 тысяч уголовных дел, законченных производством судами в прошлом году, более 20 тысяч — каждое десятое возвращены на дополнительное расследование.

Вообще в работе государственных органов, называемых правоохранительными, встречаются самые разные правонарушения: от фальсификации протокола допроса лица, которое вообще не допрашивалось, до воссоздания обстановки события преступления с незрячим подозреваемым и телесных повреждений, наносимых ни в чем не повинному гражданину. На такого рода нарушения суды реагируют путем вынесения отдельных постановлений. В прошлом году таких постановлений было вынесено около 4 тысяч. Как показал анализ, проведенный Верховным судом, нарушение уголовно-процессуального законодательства имеет место на всех стадиях производства по делу. Треть таких постановлений вынесена в связи с грубыми нарушениями процессуальных сроков, в частности сроков следствия и содержания под стражей. Каждое десятое отдельное постановление связано с нарушением права на защиту. Весьма распространенной является практика, когда во время дознания и предварительного следствия подозреваемый допрашивается в качестве свидетеля, что исключает возможность иметь защитника до первого допроса.