«Объединившись в преступную группу…»

О том, можно ли говорить о политических преследованиях в контексте нашумевших уголовных дел, глава правления Украинской Хельсинкской группы по правам человека, сопредседатель Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров рассказал корреспонденту ЛигаБизнесИнформ: «К сожалению, об этом можно и нужно говорить. Более того, в каждом из этих дел были замечены совершенно нелепые с точки зрения здравого смысла действия властей. Взять то же «дело Лу­ценко» по стажу его шофера. Что Лу­ценко совершил? Всего лишь обратился в Кабинет министров с письмом, в котором спросил, можно ли включить время работы шофера до прихода в милицию в милицейский стаж. Такого сорта писем сам Луценко написал еще не менее 20. До него такие письма писали Цушко, Билоконь, нынешний министр Могилев уже несколько написал. Это обычная практика. Запрос идет в Кабмин, Министерство труда и соцполитики дает ответ. И если уж говорить об организованной преступной группе, то в нее должны входить десятки сотрудников министерства, которые готовили письмо. В чем тут уголовно наказуемые деяния Луценко, я не понимаю. Ущерб - 40 тысяч гривен - возмещен.

Поэтому обвинение мне представляется юридически ничтожным.

Да и причины перевода Лу­ценко с подписки о невыезде на содержание под стражей непонятны. Он, что, нарушил что-то, уезжал без разрешения следователя? Ничего подобного не было. Суд озвучил четыре мотива. Первый - долго знакомился с делом. Это вообще безобразие: знакомиться с делом - это право обвиняемого и его адвоката, а не прерогатива следователя - план писать. Датский Хельсинкс­кий комитет, который мониторил этот процесс, написал: это неслыханно, чтобы следователь определял, как обвиняемому готовиться к процессу. Второй мотив - отказался признать себя виновным. Но, простите, это его право, гарантированное Конститу­цией. Третье - отказывался отвечать на вопросы о себе. Это тоже его право. И четвертое - давал интервью, писал статьи, тем самым мешал работать следст­вию.

Все четыре повода в совокупности - грубое нарушение прав человека, статей 5, 6 и 10 Евро­пейской конвенции по правам человека. И когда Европейский суд рассмотрит это дело, то, на мой взгляд, государство проиграет и уплатит Луценко несколько тысяч евро.

В нашей стране уже давно никто не видел настолько вопиюще незаконного дела. Нет ни одного действия прокуратуры, ни одного решения суда, где хоть что-нибудь можно было логически объяснить, сказать: да, это законно. А вот незаконные действия, неаргументированное содержание под стражей - это как раз один из признаков политического преследования. Тем более, в этом деле есть очевидный политический мотив.

Это вообще кощунство - брать такие вещи в основание решения суда о содержании под стражей. Он потому и объявил голодовку, что никаких правовых аргументов у него не осталось. И даже этим не добился, чтобы его освободили. То есть его хотят сломать, хотят, чтобы он сдался, признал себя виновным. Думаю, эта борьба будет продолжаться до решения суда. И для меня очевидно, что ничего разумного ожидать не приходится. Само дело становится стилистически очень похожим на дела против правозащитников 70-80-х годов, сам же Луценко постепенно превратился в типичного узника совести.

Что будет дальше? Отноше­ние к Луценко меняется, из него уже сделали мученика в глазах многих людей. Даже те, кто к нему относился не очень хорошо, начинают ему сочувствовать».

Кроме Луценко, на статус политпреследуемых могут, по словам Е.Захарова, претендовать и другие подследственные: «Безус­ловно, дело Тимошенко - тоже политическое. Это уже и международные эксперты подтвердили. Благо, ее не лишили свободы. Но собирались.

Есть еще политические дела, которые не затрагивают чиновников. К примеру, два дела против предпринимателей - участников налогового Майдана. Одно по факту группового нарушения общественного порядка, другое за то, что колья в площадь вбили и тем самым умышленно испортили гранитную плитку. Мо­тив преследования политический: запугать тех, кто выходил на Майдан, чтобы больше они этого не делали. Факт нарушения порядка заключался в том, что 22 ноября была подана заявка на митинг протеста с участием 100 тысяч человек, и совершенно понятно, что при таком количестве людей транспорт в центре Киева ходить не сможет. Что должна была сделать милиция? Пустить его в обход. Но она этого не сделала. Вот и вышло «групповое нарушение». Возникает вопрос: кто за это отвечает? Еще один момент: дело открыли по факту, ни одному человеку обвинение не предъявили, а на допросы перетаскали тысячи предпринимателей, забирали прямо с рабочего места, запугивали, угрожали. Все это вместе говорит о том, что власть боится нового Майдана и не хочет новых протестов.

По второму делу обвиняют семь человек. В постановлении о возбуждении дела написаны одни и те же сакраментальные слова: объединившись в преступную группу по сговору, они вбили те самые колья и поставили палатки. А дальше выясняется: эти люди друг с другом не знакомы, впервые встретились на заседании суда. Ни о каком сговоре вообще говорить нельзя! К тому же первые четверо, которым предъявили обвинение, вообще никакого отношения к Майдану не имели, но зато все были ранее судимы. Власть думала, что все это пройдет незамеченным. А получилось так, что этими людьми заинтересовались, начали защищать, добились освобождения из-под стражи, разоблачили эту фальсификацию. Ну, и сейчас на первом же предварительном заседании судья Евгений Сидоров, посмотрев на это все, отправил дело прокурору на доследование. Так что дело зависло.

Возьмем третью категорию дел, связанную с выступлениями организаций, которые называют себя патриотическими. Вымазали краской памятник Дзержинскому - злостное хулиганство. Отре­зали голову бюсту Сталина, стоя­щему во дворике обкома Компар­тии в Запорожье, сняли это дейст­во на видео и повесили на сайте - по всей стране обыски, допросы, задержания, всех вычислили, отвезли в Запорожье, били, лишили одежды, не кормили. Бред какой-то. За что? За то, что они отрезали голову бюсту человека, которого большинство украинцев считает палачом и преступником?».

По мнению Е.Захарова, ситуация с правами человека ухудшилась. Благодаря этим необычным историям, в которых явно видны политические мотивы и которые поэтому оказались объек­том внимания большого количества людей, все и увидели, как это все происходит.

«Точно так же, как члены «Тризуба», подвергаются пыткам и другим видам незаконных насильственных действий те, кто подозревается в совершении преступления. Цель ясна - чтобы признались. Оценочное число пострадавших за 2010 год по стране - 790 тысяч человек. В 2009 году было 604 тысячи человек. Но в 2004-м, скажем, было больше миллиона. Это огромные цифры, получены они с помощью социологического опроса. Вы­бор­ка была - четыре тысячи человек в пяти городах страны… Это оценочная цифра, но она огромна. Даже уполномоченный по правам человека признает, что каждый третий задержанный в Украине подвергается пыткам. Это проблема, которая касается всех.

Но на этом ведь все не заканчивается. Ситуация Луценко, оснований для содержания которого под стражей, согласно УПК, не было, в обычных делах встречается довольно часто. Поэтому обвиняемых держат в СИЗО. Причем у нас нет, как в других странах, суммарного ограничения времени содержания под стражей во время следствия и суда, человек может находиться в СИЗО без приговора и семь, и десять лет - такие случаи были. Хотя, например, в соседней Молдове уже давно ввели норму о том, что вину можно доказывать не больше двух лет. За два года не доказали - выпускайте.

К примеру, в деле «Харченко против Украины», решение по которому принято 10 февраля этого года (Украина проиграла 20 тыс. евро компенсации бывшему заключенному Киевского СИЗО, который находился под стражей с апреля 2001 года по август 2003-го. - Ред.), Евро­пейс­кий суд выявил системные нарушения и дал украинскому правительству шесть месяцев на то, чтобы исправить законодательство о предварительном следствии и содержании под стражей. Но вот уже май закончился, а пока ничего не сделано».