ИСТОРИЯ ОДНОЙ «КОНТОРЫ»

Функции пассивной защиты от иностранных спецслужб — защита правительственной связи, шифрование, создание специальных помещений на случай войны, охрана границ — выполняли около 92 — 93 процентов от общей численности сотрудников КГБ. В разведывательной службе были заняты примерно 2 процента состава КГБ и 5 — 7 процентов сотрудников занимались контрразведывательной деятельностью.

Леонид ШЕБАРШИН, бывший начальник Первого главного управления КГБ

Идея создания Управления принадлежала Сталину.

Фултонская речь Черчилля, а затем война в Индокитае и на Корейском полуострове укрепили его в мысли создать совершенно новую, нетрадиционную разведывательную структуру, с помощью которой можно было бы не только отслеживать положение в стане будущего стратегического противника, но и активно воздействовать на формирование внешней политики враждебных государств, контролировать их экономику, сталкивать лбами на мировом рынке.

На одном из заседаний Политбюро уже в конце 1951 года Сталин рассуждал:

— Мы имеем огромную армию с бесценным боевым опытом. Но пусть она пока отдыхает. Мы используем опыт армии и будем создавать долговременные огневые точки в глубоком тылу противника. Пусть такая точка сможет выстрелить только один раз... Как учит нас история, нередко от одного удачного выстрела зависит судьба всего сражения.

На следующий день Председатель Совета Министров СССР подписал постановление о создании Управления по заграничным общественным исследованиям, подчинив новую структуру себе лично. С тех пор каждый генеральный секретарь ЦК КПСС, входя во власть, обнаруживал в сейфе предшественника это постановление и фамилию очередного здравствующего начальника ведомства.

За сорок лет в кадрах Управления появились программист Пентагона, папский нунций, начальник канцелярии скандинавского премьер-министра, полковник натовской армии, функционер латиноамериканской радикальной партии, член совета директоров Центробанка одной островной державы, декан крупного европейского университета, владелец газетного концерна, личный пилот африканского президента, шеф полиции графства...

А депутаты парламентов, владельцы предприятий, журналисты, экономисты, чиновники самых разных государственных служб, которые прошли разведшколу Управления, исчислялись во многих странах тысячами.

Это были талантливые люди, отобранные штучно — долго и тщательно. Они могли бы сделать карьеру на любом поприще, если бы не избрали самую странную профессию в мире — профессию вживания в чужую социальную и языковую среду.

Пока курсант отрабатывал нюансы произношения, основы будущей профессии, пока запоминал цены на бензин, на метро и сигареты, группа внедрения готовила ему МЕСТО, добираясь до архивов школьных канцелярий, регистратур поликлиник, церковных книг и полицейских картотек.

Лучше всего смысл работы группы внедрения иллюстрировала сказка о хитром коте в сапогах. «Чье это поле?» — «Маркиза Карабаса». — «А чей это замок?» — «Маркиза Карабаса». После такой подготовки маркиз Карабас в восприятии окружающих казался живее всех живых.

Когда выпускник разведшколы появлялся в стране внедрения, у него уже было прошлое, закрепленное в архивах, в справочниках и даже в памяти «земляков». К его услугам были железные документы, каналы связи, банковские счета, работа. Иногда, если это было необходимо для дела, у него находились родственники — дядюшки и тетушки, троюродные братья. Для такого глубокого закрепления в группе внедрения еще с середины 50-х годов начали работать специалисты по технологии гипноза, долгосрочному программированию психики, управлению поведением и состоянием человека.

Сложная, дорогостоящая и трудоемкая работа группы внедрения позволяла по-настоящему имплантировать людей в общество, где им предстояло жить до конца своих дней. Они заканчивали на новой родине университеты, обзаводились семьями, пробивались в истеблишмент.

Военной разведкой, промышленным шпионажем и специальными операциями сотрудники Управления не занимались, лишь иногда в этих целях выводя контактирующих с ними работников Главного разведывательного управления Генштаба и КГБ на нужные связи. В развитых государствах они были «агентами влияния», в странах третьего мира — «агентами давления». Они лоббировали законопроекты и госзаказы, покупали землю, предприятия, газеты, министров, парламентариев, памятуя главную заповедь: нет неподкупных чиновников, есть неприемлемые цены...

Если в начале пятидесятых первые агенты работали под постоянным страхом разоблачения, при ограниченных финансовых возможностях, то к середине семидесятых годов за рубежом сложилась такая мощная, хорошо отлаженная структура, которая пронизывала все государственные институты и имела собственные, весьма прочные позиции в деловом мире. Но наследники Сталина оказались неспособными постичь всю грандиозность его замыслов.

Уже Хрущев решил пострелять очередями из «долговременных огневых точек в глубоком тылу противника», чтобы решить некоторые сиюминутные задачи. Во время Карибского кризиса Управление «вбросило» в окружение Кеннеди добросовестно сработанную дезинформацию о возможностях советских подводных лодок. На этом фоне тайная встреча брата президента Роберта с хрущевским эмиссаром прошла почти дружески. Стороны высказали искреннее сожаление о разрастании скандала вокруг Кубы и пообещали друг другу сделать все, чтобы покончить дело миром. Кеннеди тогда так и не решился НАЧАТЬ. Президент помнил: русские субмарины бороздят чуть ли не Гудзонов залив... Брежнев рассудил, что Управление обладает возможностями добывать не только деликатную политическую информацию, но и валюту. Между собой работники Управления за рубежом называли эти поборы «налогом Ильича», и не из-за Брежнева, а потому, что первый взнос был сделан на проведение столетия со дня рождения Ленина.

Вообще Управление при Брежневе лихорадило. Оно не редко вовлекалось в разные сомнительные с точки зрения перспективной стратегии мероприятия, теряло агентуру, явки и позиции, на завоевание которых требовались годы и годы. Оно, например, помогало «освобождаться от неоколониализма» Африке, открывая вместе с КГБ дорогу к власти жуликам и авантюристам, бойко цитирующим Маркса. Опять же вместе с КГБ Управление поддерживало партизан в Центральной Африке, экстремистов на Ближнем Востоке.

И все же в годы правления Ильича, Управление сумело ослабить роль Скандинавии на северном фланге НАТО, не допустить проникновения Китая в экономику Индостана, Аравии и стран Средиземноморского бассейна. Управление сумело создать условия для зыбкого длительного равновесия «ни войны, ни мира» на Ближнем Востоке, равновесия, выгодного в конечном счете только Советскому Союзу.

При Брежневе же Управление провело блестящую операцию по снижению эффективности системы защиты американских баллистических ракет. В СССР был разработан способ, позволяющий обмануть американские спутники, ведущие слежение за испытаниями советских ракет.

На основе данных спутников Агентство национальной безопасности готовило сводную информацию. Выходило, что радиус действия советских «изделий» недостаточен, чтобы нанести американским ракетным шахтам невосполнимый ущерб. Да и точность стрельб русских не внушала тревоги. Это заблуждение Агентства национальной безопасности всемерно укрепляли и поддерживали службы Управления в США. В Агентстве, например, стало известно, что советская агентура и даже некоторые торговые представители судорожно ищут выходы на разработчиков и производителей средств наведения. Агентство подыграло — сплавило русским за хорошие деньги систему наведения ракет, которая от вибрации на старте выходила из строя.

Почти шесть лет тянулась эта игра. В результате американские стратегические ракеты нового поколения были размещены в пределах досягаемости советских ядерных средств. Управление и тут «посоветовало», как смогло...

Андропов сначала попытался «покончить с вольницей» и переподчинить Управление Комитету государственной безопасности. Даже назначил начальником «КОНТОРЫ» своего ставленника. Но вскоре Андропов почему-то отказался от мысли о переподчинении. Возможно, потому, что увидел, какие возможности открываются в работе спецслужб ВНУТРИ страны, если использовать их параллельно. Именно при Андропове в короткий срок, буквально в течение двух месяцев, были созданы союзные структуры Управления, а их сотрудники внедрены в армию, МВД, прокуратуру и другие госслужбы и ведомства, вплоть до отраслевых НИИ и исполкомов областных Советов. Какие планы в отношении связки КГБ — Управление вынашивал Андропов, мы, видимо, никогда не узнаем.

О Черненко сказать нечего.

Горбачев, занятый борьбой со старым Политбюро, в первые годы тоже не выказывал особого интереса к деятельности Управления и не пытался им руководить даже формально. Может быть, именно поэтому была успешно проведена самая масштабная в ХХ веке операция по дезинформации стратегического противника.

...В начале 80-х годов в США из британских разведисточников стало известно о советских разработках нового космического оружия. Вскоре американцы сами добыли информацию: в СССР действительно создается лазерное оружие, базирующееся на космических пилотируемых станциях. Приемные устройства получают с помощью лазерного луча энергию подземных взрывов и затем могут направлять ее в виде мощнейших разрушительных импульсов на любой участок земной поверхности с точностью до нескольких дециметров.

Президент США, поддержанный военно-промышленным лобби в конгрессе, добился от законодателей утверждения бюджета для программы СОИ. Целые институты и научные центры были отвлечены на выполнение правительственных заказов для звездных войн. Руководители СССР назвали эту программу «вызовом мировому сообществу» и прозрачно намекнули, что у советского народа есть чем ответить на этот вызов.

Так продолжалось не месяц, не год — почти все восьмидесятые прошли под грозным знаком СОИ. Обыватели по обе стороны Атлантики успели забыть об ужасах звездных войн, почерпнутых из газет, а ученые и разведчики продолжали изучать скудную информацию об очередных шагах противника.

Использовав на создание СОИ средства, равные годовому национальному доходу, США были отброшены назад на несколько лет. Зато американские ученые, которые вели параллельно разработки космических лазеров, доказали: при существующих технологиях, композитных материалах и возможностях ракетоносителей нельзя создать орбитальные «приемники-передатчики», моделирующие энергетические процессы, равные солнечным. Советское супероружие оказалось очередным блефом.

СССР не воспользовался сокращением разрыва в гонке экономик. У его руководителей для этого не хватило ни ума, ни предвидения.

И еще восьмидесятые годы для Управления были отмечены резким ростом безвозвратных кадровых потерь. Так на суконном чиновничьем языке обозначалась гибель работников ведомств в Афганистане, куда сотрудники Управления пришли в первый же день вторжения в составе подразделения «Альфа», лишь номинально подчинявшегося КГБ.

Конечно же, деятельность Управления за рубежом не могла остаться незамеченной. Время от времени в западной прессе волнами поднималась паника. КГБ оккупирует государственные и деловые структуры! И это не было перемежающимися приступами шпиономании, потому что сама действительность порождала подобные страхи. Выяснялось, например, что ветеран ЦРУ одновременно состоит ветераном другого клуба, с разницей в одну букву — ГРУ, что один из столпов французской разведки составляет сводки под копирку, и второй экземпляр оказывается в Москве едва ли не раньше, чем первый на столе высокого начальства, что сам шеф британской службы безопасности блокирует операции по разоблачению русских агентов.

Дело дошло до того, что руководитель контрразведывательного отдела ЦРУ Джеймс Энглтон объявил: «В КОНТОРЕ полно советских шпионов!» Он начал многолетнюю охоту на русских в своем окружении.

Неизвестно, каких успехов добился бы Энглтон, но его уволил, так сказать, собственноручно, директор ЦРУ Колби. Не приведя, кстати, достаточно убедительных мотивов увольнения человека, которого еще вчера называли суперразведчиком.

Очередной директор ведомства приказал поднять скудный архив Энглтона... И вскоре был разработан всеобъемлющий проект по выявлению и уничтожению русской агентуры. К реализации проекта были подключены Федеральное бюро расследований, Агентство национальной безопасности, спецслужбы Канады, Великобритании, ФРГ и Франции.

Однако Управле- ние, структурированное по типу мафии, переплетенное с разведкой стран пребывания и крупным бизнесом, тоже включилось в охоту на самое себя, запутывая следы, похищая и фальсифицируя материалы расследования, дискредитируя и устраняя наиболее проницательных сыщиков. Все, что сделали за три года объединенные силы, так это нащупали и уничтожили штаб-квартиру Управления в Новом Орлеане — одну из пятнадцати. Тем не менее, о «поражении КГБ под Новым Орлеаном» было под фанфары объявлено американскому народу и мировой общественности. Затем последовали шумные разоблачения некоторых сенаторов и государственных чиновников, обвиненных в связях с советскими спецслужбами.

Но шеф ЦРУ, владеющий информацией в полном объеме, понимал, что мощная таинственная организация, которая лишь прикрывается надоевшими всему свету тремя буквами, пожертвовала новоорлеанским филиалом, как ящерица хвостом. А за двумя десятками разоблаченных коррупционеров вырисовывалась во мраке настоящая пятая колонна.

В отчете для президента директор ЦРУ пророчески писал: «Иной возможности, кроме как задушить СССР в дружеских объятиях, не существует».

...Последний генсек в ближнем окружении поставил вопрос: нужна ли в условиях разрядки спецслужба, которая МОЖЕТ диктовать свою волю руководителям государства? К тому времени Управление обладало недвижимостью и авуарами, какими в совокупности обладала примерно вся Скандинавия. И потому Управление поставило перед собой вопрос о необходимости генсека.

Было решено, во избежание потерь свернуть деятельность за рубежом, законсервировать структуры, а половину сотрудников отозвать. Информацию о деятельности Управления в США, Великобритании, Германии, Франции и соцстранах фальсифицировать, чтобы в случае передачи ее «новым друзьям» она не нанесла ущерба ведомству и государству. Было решено также, исполняя долг и присягу, не выступать ПРОТИВ номинального хозяина Управления, но и не поддерживать его.

...Перед поездкой в США генсек вызвал к себе начальника Управления — сопоставить выводы «КОНТОРЫ» с тем, что успел НАРЫТЬ нового на двух президентов институт, руководимый непотопляемым академиком Горбатовым.

Генерал доложил:

— На седьмое декабря, по нашим источникам, готовится покушение на вас, Рейгана и Буша. Наши структуры в Америке вышли на организаторов. Как прикажете действовать? Передать информацию американским коллегам или обойтись своими силами?

Начальник СССР долго молчал. Потом спросил тихо:

— И вы могли бы... своими силами? В чужой стране?

— Страна-то не совсем чужая, — усмехнулся генерал.

— И все же... Пусть американцы. Сами. А вот почему КГБ до сих пор НЕ ДОЛОЖИЛО мне об этом? Манкируете?

— У комитета другие возможности, товарищ генеральный секретарь.

Покушение на президентов было сорвано. Больше генсек не заикался о ненужности Управления.

...После черноморского заточения взбешенный президент вызвал начальника Управления к себе на дачу в Ново-Огареве и закричал вместо приветствия:

— Почему вы не вмешались? А если бы меня за яйца повесили эти мудаки? Считайте, что приказ о расформировании Управления я уже подписал. Я не позволю... манкировать!

— Рекомендую не торопиться, — пожелал генерал. — Вы теперь неправомочны вообще издавать приказы, касающиеся Управления. А я не имею никакого права их исполнять. В директиве по поводу создания Управления недвусмысленно сказано: оно подчиняется только генеральному секретарю партии. Директива же является единственным юридическим базисом создания нашей организации, и других правовых актов на сей счет нет. Поскольку должность генсека вы с себя добровольно сложили, то к Управлению, позволю напомнить, не имеете больше никакого отношения. А я сюда приехал, на ночь глядя, из обычной вежливости. Честь имею!

Он коротко козырнул и ушел.

С развалом СССР генерал обратился к небольшой группе влиятельных политиков, занимавших когда-то достаточно высокие посты в ЦК партии и ВПК. Достаточно высокие, чтобы слышать о существовании Управления. Эта группа, оставаясь в тени, по-прежнему пыталась управлять «бронепоездом», на котором закрасили серп и молот.

Встретились в хитром загородном ресторане, принадлежащем на паях Управлению и мафии. Генерал достал золотой портсигар с аппаратом, мешающим записи разговоров:

— Наша большая и сплоченная организация осталась без генерального подрядчика. Либо вы берете нас на баланс, либо мы переходим на хозрасчет.

— Что имеется в виду под хозрасчетом? — спросил самый пожилой политик, человек с сумрачным плоским лицом.

— Начинаем брать заказы, — объяснил генерал. — Ну например... Наследники династии Пехлеви и их родственники, думаю, смогут профинансировать реставрацию монархии в Иране. А ваш друг Саддам, полагаю, найдет средства для почти мирной аннексии Кувейта.

За столом переговоров повисла давящая тишина. Генерал открыл портсигар, закурил коричневую египетскую сигарету.

— А Романовых вы не сможете назад посадить? — решил разрядить атмосферу самый молодой политик с прической, как у рок-музыканта, и в свитере в клеточку.

— Сможем, — серьезно кивнул генерал. — По-свойски, по-землячески — с большой скидкой. А то и в кредит договоримся, если под хорошие проценты.

— Да-а, — протянул молодой политик. — Каков же ваш бюджет? Примерно. Надо же знать, что покупаешь...

Генерал на листочке начертил цифру, показал издали.

— По-моему, дешевле вас прикрыть, — сказал третий политик с лицом молодящейся старухи.

— Будем считать, что вы неудачно пошутили, — сказал ему генерал. — А если серьезно... Это нам дешевле прикрыть вас. Всех. Кстати сказать, такое мнение имело место.

Дальше начался торг. «Заказчики» потребовали свернуть работу Управления на Ближнем Востоке и не проводить спецопераций в странах НАТО. Предложили упразднить в Управлении инспекцию по военной разведке, оставив ее аналитическую группу. Генерал согласился. Инспекция стала впоследствии костяком ведомства академика Примакова. Управление пожертвовало отделом по борьбе с терроризмом. Его работники потом перешли в Федеральную службу контрразведки.

Генерал с легкостью необыкновенной раздавал людей. В отличие от заказчиков он знал, что кадры из Управления не уходят, даже если их куда-либо переводят. Кадры решают ВСЕ.