ДТП

Лето 1998 года, 21 июня. Александр Петроченко, киевлянин, ликвидатор-чернобылец и вследствие этого — инвалид 2 группы ехал на инвалидной своей «Таврии» с женой навестить ее родителей, что жили на проспекте Науки. Тут, перед поворотом, все и произошло. Включив указатель сигнала поворота и плавно перестроившись в левый ряд, Александр остановился, чтобы переждать поток встречного транспорта. Через несколько минут, стараясь тронуться, он провожал взглядом последнюю проходящую машину, и что-то черное, большое, грузное — он успел заметить его движение — налетело сзади. Страшный удар бросил «Таврию» вперед. Зажатое ее сплющенным до передних сидений корпусом левое заднее колесо юзом протащило по асфальту, и черный след на дороге, словно чья-то подпись, засвидетельствовал ДТП.

Не один метр пролетела «Таврия» и замерла за перекрестком. Сила удара была такой, что даже у врезавшегося в нее джипа «Мицубиси Паджеро», оснащенного спереди мощным противоударным отбойником (в народе — «кенгуру»), смялось правое крыло и разбилась фара, а на стекле, напротив пассажирского сиденья, сияла характерная «звездочка» от удара головой. Сам джип застыл на встречной полосе примерно в том месте, где произошел наезд.

Окровавленный, с разбитым лицом, переломом ребра, раной в спине и травмой грудной клетки Александр с трудом вылез через боковое окно. Тем же путем выбралась жена. И лишь тут ужаснулся: если бы он уже начал совершать поворот, джип врезался бы в бок «Таврии», и тогда груда металла, в которую превратилась машина, стала бы их с женой последней обителью. К счастью пострадавших (к счастью ли?), в момент аварии на другой стороне перекрестка находился автомобиль, возле которого стояли два сотрудника ГАИ. Они и ставшая очевидцем случившегося теща Александра были первыми, кто оказался возле разбитой машины. Они-то и вызвали «скорую», техпомощь и наряд ГАИ Московского р-на Киева.

Увидев, что работает левый поворотник, Александр попросил одного из очевидцев — прапорщика ГАИ — выключить его. Собралась толпа, которую милиция тут же отогнала, предложив разойтись. Первое, что с облегчением произнес, подойдя, водитель джипа: «Главное — все живы, а железо купим». Он, благородный «новый украинец», в прошлом — заместитель директора Украинского института научно-технической и экономической информации, а нынче — хозяин дорогого авто, не пытался увильнуть от ответственности, отрицать свою вину. Он пояснил, что искал заправку и не заметил стоявший автомобиль и что для обхода «Таврии» слева не хватило каких-то 20 сантиметров.

Через несколько дней, придя к Александру в больницу вместе с дознавателем Н.Моложоном, Леонид — так звали владельца джипа — вновь подтвердил свое искреннее желание возместить пострадавшему ущерб («Ремонт моей машины мне дороже обойдется, чем покупка твоей «Таврии»). И даже гарантировал, что свое обязательство подтвердит письменно.

Правда, тут неувязочка вышла. Благородство виновного в совершении ДТП имело четко ограниченные финансовые пределы и на лечение тяжело травмированного инвалида не распространялось. Прибывший на его «Волге» (была и такая пошлая вещь в распоряжении «нового украинца») представитель власти мудро посоветовал принять предложение хорошего человека. В противном случае, по его мнению, пострадавший не получит вообще ничего. Прежде всего потому, что машину-то он получил от государства бесплатно, и в больнице его лечат-де бесплатно.

Но продолжим повествование. Предложение Леонида заставило Александра задуматься. Он попытался еще раз встретиться с ним, однако все попытки выяснить его телефон у дознавателя оказались безуспешными («права не имею»). Тот не появлялся, хотя имел все координаты пострадавшего — и адрес, и телефон, которые, как впоследствии выяснилось, дал ему тот же дознаватель. На девятый день после ДТП Александр подал в РОВД Московского р-на заявление с просьбой открыть уголовное дело.

Вряд ли возможно в пределах газетной публикации описать все мытарства Александра Петроченко. Однако на некоторых извивах этого пути все же стоит остановиться отдельно. Леонид появился в доме пострадавшего на другой же день. С содержанием поданного заявления он уже был знаком. Новых предложений не поступало, однако обновилась аргументация. Он «на пальцах» объяснил неразумному Саше, что шансы того добиться чего-либо законным путем равны дырке от бублика и пообещал принести справочку о том, что его зарплата — 95 гривен в месяц. Следовательно, и выплаты с его стороны составят соответствующую сумму.

В середине сентября в больницу к Петроченко приехал следователь С.Позняков с преинтереснейшим известием: водитель джипа изменил свои показания. Виновником ДТП теперь, оказывается, он называет Александра, поскольку тот создавал ему помехи при движении. Однако ознакомиться с версией событий в исполнении Александр не смог, потому как следователь счел эту информацию «закрытой». Узнал также Саша, что на схеме ДТП, рисованной сотрудниками ГАИ на месте событий, той самой, которую пострадавший, увезенный «скорой», не успел подписать, нет следа от зажатого колеса. Вряд ли сведущим в автоделе стоит объяснять, что это значит. Несведущим же сообщил, что таким образом расстояние, на которое машину отбросило после удара, ставится под сомнение. То есть создается возможность утверждать, что скорость наехавшего была значительно ниже реальной.

Петроченко потребовал экспертизы. Ко времени ее проведения джип был полностью отремонтирован. Не верится, что по степени и характеру повреждения «Таврии» специалисты не могли бы установить картину происшедшего. Однако перед ними такая задача, видимо, не стояла. Экспертиза установила, что: «при соударении продольные оси исследуемых транспортных средств находились под углом 6 градусов относительно друг друга»; относительная скорость движения автомобиля Мицубиси-Паджеро в момент столкновения была выше скорости «Таврии».

И снова по требованию Петроченко назначается автотехническая экспертиза. Перед ней (без ведома требовавшего) поставлены такие вопросы: 1. Как с технической точки зрения должны были действовать водители транспортных средств в данной дорожной обстановке? 2. Располагал ли водитель джипа возможностью предотвратить столкновение путем экстренного торможения? Заметьте, о том, где и в каком положении находилась «Таврия» в момент столкновения, где она оказалась после него, с какой скоростью двигался джип и т.д., то есть о том, что представляла собой ситуация, что действительно важно для установления истины — ни слова. Экспертиза, кстати, дала глубокие и исчерпывающие ответы. Так, эксперты установили, что в сложившейся дорожной обстановке водители должны были действовать, руководствуясь правилами дорожного движения. А Л.Котляр возможностью затормозить располагал. Причем при расчетах предполагалось, что скорость «Таврии» была постоянной (еще бы, она ведь стояла!).

Все это время Александр пытался помочь следствию установить истину: просил разыскать очевидцев из числа жильцов общежития, окна которого выходили как раз на дорогу, найти сотрудников ГАИ, оказавшихся свидетелями аварии, и водителей проезжавших мимо троллейбусов, да и сам давал объявления в газеты в надежде найти свидетелей. Следователь С. Позняков не обнадеживал. Сотрудников ГАИ разыскать не удалось, первичных показаний водителя джипа с признанием его вины в деле не имеется, как и заявления самого Петроченко на имя начальника ГАИ.

Сразу замечу: как только здоровье позволило Александру самостоятельно передвигаться, он нашел свидетелей из общежития. У него на руках письменные показания шести человек (оригиналы документов давно отосланы в прокуратуру), подтверждающих и то, что ударом «Таврия» была отброшена далеко вперед, а на дороге остался след от зажатого колеса, и то, что сразу же после удара возле машины оказались сотрудники ГАИ, ранее стоявшие на перекрестке. Эти элементарные следственные действия не удосужились предпринять ни дознаватели, ни следователи. Почему? Ответ очевиден.

Следствие затягивалось. Петроченко обратился за помощью к городским властям. В ноябре 1998 года дело было передано в УВД Киева следователю подполковнику Н.Кулыбе, который и сообщил пострадавшему, что в момент наезда тот — Петроченко то есть — не стоял, а двигался. Дескать, это доказала экспертиза. В деле появились новые, не известные Александру схемы события, якобы срисованные со сделанных им собственноручно, где все выглядело чуточку иначе. Даже дорога, на которой реально существовал поворот, была изображена прямехонькой.

Причем г-н Кулыба утверждал, что сам был на месте происшествия сразу же после случившегося и видел обе машины. И стекло джипа, по его словам, было целым, а «звездочка» на нем пострадавшему привиделась по причине шокового состояния. Как, впрочем, и след от зажатого колеса. Надо сказать, что долгое время остававшимся на месте события жене и теще Александра тоже кое-что привиделось, а именно — отсутствие там г-на Кулыбы и еще одного невесть откуда взявшегося свидетеля из числа сотрудников милиции, утверждения которого, конечно же, были не в пользу Александра.

Наконец свидетели А.Дувинг и В.Козак из Печерского ГАИ нашлись. Но сначала отказались дать показания (по словам Н.Кулыбы), затем ушли в отпуск. Впоследствии все же заговорили. Они, как оказалось, ничего не видели, и вообще их там не было, они были на другой улице. Через 10 месяцев после аварии нашлись и водители троллейбусов первого маршрута — В.Стаднюк и В.Дуброва. Они, путаясь в определении марки машины (называли «Запорожец»), также «вспомнили», что ехала тогда за ними машина, номера, конечно, не помнят. И собиралась эта машина повернуть. А потом удар — и все. Дуброва вообще умудрился лицезреть проезжающую машину из-за поворота, и после звука удара ее опознать. На вопрос же, как его удалось отыскать, водитель Дуброва пояснил, что в декабре увидел объявление в депо и сразу обратился в Московский РОВД, где его допросили. Напомним, что с ноября дело находилось в городском УВД.

Нашлась даже пассажир джипа О.Сажнева, существование которой столь долго отрицалось следствием. Ее показания, естественно, мало чем отличались от остальных. В общем, виноват Петроченко. Как впоследствии напишет следователь Ж.Уразов в постановлении о прекращении дела, «очевидцев и свидетелей данного столкновения установлено не было».

Чем более затягивалось следствие, тем очевиднее, откровеннее становились намерения свалить вину на потерпевшего, тем больше подтасовок и фальшивок появлялось в деле взамен первичных документов. Менялся и тон начальственных граждан. Последний из служителей права Ж.Уразов с Александром не церемонился — стуча кулаком по столу, заявил прямо: виновен. Обращения к вышестоящему начальству имели тот же результат. Словом, в октябре 1999 года дело закрыли. На том основании, что виновен Петроченко, он же сам и пострадал.

А далее — заявление в горпрокуратуру теряется, а по нахождении за один день печется стандартный ответ: все правильно, дело изучено, оснований для пересмотра нет. Так было с прокурором А.Христенко, так же — с его коллегой В. Шевченко. Аналогичным было решение горсуда (судья В.Наставный) по жалобе Петроченко о необоснованном прекращении дела. И — по нарастающей: Генпрокуратура, Верховный суд. Дело изучено, изучено, изучено, каждый день изучается, и, гражданин-ликвидатор, оснований не имеется.

Казалось бы, именно суд должен решать вопрос о вине того или иного гражданина. Но вся изюминка в том, что дело-то до суда не дошло. Его закрыл следователь, разом решив все правовые проблемы. А то, что решение принято в пользу владельца роскошного джипа, а не инвалидной «Таврии», так это случайность, не так ли? А депутаты, которые зря старались, указывая следствию на явные правовые и следственные огрехи, очевидно, просто лезут не в свое дело. Следователям лучше знать, кто должен быть виноват.

Сегодня Александр Петроченко, проработавший более 20 лет профессиональным водителем 2-го класса без единой аварии и управлявший разными типами машин, обвинен следствием в элементарнейшей водительской глупости. Сегодня он, теряя в общении с правоохранителями последние крохи жизни, лишен возможности передвижения. Сегодня он уже знает, что жизнедеятельность нашего государства осуществляется не по закону, а «по понятиям». Вероятно, следовало ему, наивному, соглашаться на условия «нового украинца», а не уповать на справедливость и закон.

А что же бывший зам.директора института? 10 января 1999 года в телепередаче «Ситуация» профигурировал его джип. Из комментария следовало, что водитель, грубо нарушив правила, пошел на обгон троллейбуса по встречной полосе и разбил два автомобиля...