Без права на обжалование

О системе исполнения наказаний мы обычно вспоминаем, лишь услышав о протестах заключенных или о том, что несколько из них ушли из жизни. До тех пор особого интереса к событиям по ту сторону решетки нет. И при молчаливом согласии людей, которые в глубине души уверены, что никогда не окажутся «по ту сторону», места лишения свободы продолжают оставаться территорией сплошного бесправия. Хотя их обитатели должны быть наказаны исключительно самим фактом лишения свободы.

В 2002 году был принят новый Уголовно-исполнительный кодекс. Уже сегодня специалисты констатируют, что новые нормативно-правовые акты в сфере исполнения наказаний не оправдали надежд, оказавшись неэффективными и противоречивыми, не отвечающими требованиям международных стандартов обращения с осужденными. Об этом, в частности, идет речь в статьях правозащитников, которые вошли в недавно изданный сборник «Проблеми забезпечення прав засуджених у кримінально-виконавчій системі України» под редакцией председателя Харьковской правозащитной группы Евгения Захарова.

Значительная часть карательного влияния лишения свободы заключается именно в условиях содержания, отмечают правозащитники. На первое место отечественная практика исполнения уголовных наказаний, в частности наказания в виде лишения свободы, ставит создание таких условий, которые однозначно дают осужденному понять, где он оказался и каково сейчас его место в обществе. В уголовно-исполнительных учреждениях созданы психологические и бытовые условия, мягко говоря, не способствующие сохранению у осужденных чувства собственного достоинства. Их, без преувеличения, можно назвать унизительными, а это является нарушением требований статьи 102 Уголовно-исполнительного кодекса Украины, в которой говорится: режим должен сводить к минимуму различия между условиями жизни в колонии и на свободе.

Создание таких условий можно объяснить лишь целенаправленным влиянием на личность с целью деморализовать ее, сделать безвольной и послушной. Словно главной целью наказания является желание унизить человека и сделать его виновным на всю жизнь. Как считают авторы исследования, создание таких условий в уголовно-исполнительных учреждениях на самом деле дискредитирует цели, которые стоят перед наказанием: исправление и ресоциализация. Личность, отбывшая определенный срок в нечеловеческих условиях, вряд ли может исправиться и довольно сложно возвращается к нормальной жизни в обществе. Потому основным, если не единственным, направлением отечественного уголовно-исполнительного права является исполнение наказания.

Среди причин такого положения вещей в уголовно-исполнительной системе Украины специалисты называют прежде всего невыполнение государством взятых обязательств по демилитаризации системы и передачи ее Министерству юстиции.

Согласно Заключению №190 (1995) Парламентской ассамблеи Совета Европы относительно заявки Украины на вступление в Совет Европы, ответственность за управление пенитенциарной системой, исполнение судебных решений в виде приговоров суда Украина должна была передать Министерству юстиции до конца 1998 года.

Со временем начали появляться заявления разных должностных лиц (от руководителя комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности, уполномоченного ВР по правам человека до руководства Департамента по вопросам исполнения наказаний) о том, что самим фактом вывода уголовно-исполнительной службы из структуры МВД Украина выполнила свои обязательства. В ПАСЕ нас не поняли, призвав выполнить свое обещание. Взамен в 2006 году вышло постановление Кабмина, в котором отмечалось: деятельность Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний направляется и координируется Министерством юстиции. Что это означает в действительности, сказать сложно. Ведь, согласно Закону «О Государственной уголовно-исполнительной службе», департамент является центральным органом исполнительной власти по вопросам исполнения наказаний. То есть по статусу он равен Минюсту, никакой субординации...

В советские времена уголовно-исполнительная система использовала, в сущности, рабский труд осужденных и была важной составляющей экономики СССР. Наиболее грандиозные проекты — строительство БАМа (в тридцатые и семидесятые годы), Беломорско-Балтийского и Волго-Донского каналов, сооружение тоннеля между материком и островом Сахалин — были преимущественно осуществлены руками зэков. Исследователи утверждают, что почти 20% валового национального продукта создавалось уголовно-исполнительной системой. То есть такие предприятия производили пятую часть благ, которыми пользовалось общество. В современной своеобразно-рыночной экономике не нашлось места для предприятий уголовно-исполнительной системы. Хорошо это или плохо, но государство потеряло интерес к такому аспекту функционирования уголовно-исполнительной системы, оставив исключительно функцию исполнения приговоров, связанных с лишением свободы.

Уголовная ответственность за дисциплинарные нарушения

Состав преступления, предусмотренный статьей 391 УК Украины, устанавливает уголовную ответственность за злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения: «Злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения или другое противодействие администрации в законном осуществлении ее функций лицом, отбывающим наказание в виде ограничения свободы или в виде лишения свободы, если это лицо за нарушение требований режима отбывания наказания было подвергнуто на протяжении года взысканию в виде перевода в помещение камерного типа (одиночную камеру) или переводилось на более суровый режим отбывания наказания».

Такая диспозиция нормы прямо противоречит провозглашенному принципу нового Уголовного кодекса Украины — отказ от указаний на административную преюдицию как условие уголовной ответственности. Ранее, по старому УК, это приводило к тому, что административные проступки, совершенные повторно, автоматически признавались преступлениями. Таким образом происходила часто абсолютно неоправданная криминализация определенных действий. И вот статья нового УК, несмотря на провозглашенную декриминализацию, снова содержит указание на административную (дисциплинарную) преюдицию как необходимое условие для уголовной ответственности. То есть условием для привлечения осужденного по статье 391 УК является наличие применения к нему взыскания в виде помещения в одиночную камеру или ДИЗО за действия, целью которых было уклонение от дальнейшего отбывания наказания. Вместе с тем есть немало случаев, когда обвиняются лица, подвергнувшиеся такому наказанию по другим причинам. А обвинение и суд часто не учитывают это обстоятельство. Зачастую для суда бывает достаточно самого факта помещения заключенного в одиночную камеру, чтобы считать правомерным применение статьи 391 УК, что, конечно, неправильно.

Условием применения статьи является получение осужденным двух взысканий. Часто бывает, что эти взыскания налагаются за мелкие нарушения, например, за кровать, заправленную не по образцу. Считать такого рода проступки достаточными для того, чтобы квалифицировать действия осужденного уголовным преступлением, за которое можно дать три года лишения свободы, — неадекватно, считают правозащитники. Подчеркивая, что многие взыскания вообще являются искусственными и применяются лишь для того, чтобы формально выполнить условия, необходимые для привлечения лица по данной статьей УК. Потому очень часто привлечение осужденных к ответственности по статьей 391 УК — исключительно инструмент давления на осужденных, наказание с признаками произвола.

Показательный аспект. При общей положительной тенденции к постепенному снижению показателей состояния преступности в исправительных колониях (за исключением 2007 и 2008 годов), удельный вес преступлений, предусмотренных статьей 391 УК (до 01.01.2004 г. — ст. 183-3 УК 1960 г.), за последние 14 лет значительно возрос и продолжает оставаться высоким. Это свидетельствует об активном применении администрациями исправительных учреждений данной нормы.

В 1994 году в исправительных колониях Украины было зарегистрировано 616 преступлений. Уровень преступности в расчете на 1000 осужденных составил 4,6. А, например, в 2006 году эти показатели составляли 411 и 2,86. Анализ структуры преступности в исправительных колониях свидетельствует: на протяжении последних более чем десяти лет максимальное количество уголовных дел возбуждалось по признакам преступления, предусмотренного статьей 391 УК. Именно они составляют львиную долю всех преступлений, зарегистрированных в местах лишения свободы. В 1994 г. удельный вес этой категории уголовных дел составлял 23%, в 1998 г. — уже 52,6%, в 2002 г. —73%, а в 2006 и 2007 гг., соответственно, 54% и 50% . Ежегодно по этой статье возбуждается около 600—800 дел. На запрос «Донецкого мемориала» относительно количества таких случаев Департамент информации не предоставил, посоветовав обратиться... в МВД.

До тех пор, пока существует данная статья УК, есть простая возможность привлекать к уголовной ответственности неугодных администрации осужденных. Для этого достаточно просто-напросто наложить на осужденного ряд дисциплинарных взысканий в течение определенного времени.

Антитеррористические подразделения и группы быстрого реагирования

Статья 6 Закона «О Государственной уголовно-исполнительной службе Украины» включает в ее состав военизированные формирования. Это подразделения, предназначенные для охраны, предотвращения и прекращения действий, дезорганизующих работу исправительных учреждений, определенные в статье 392 УК. Любые иные действия: высказывания, нарушение порядка и условий исполнения-отбытия наказания, включительно с невыполнением требований режима, не относятся к сфере возможного применения таких формирований. Специального закона, который определял бы принципы этих спецподразделений, нет. Поэтому действуют они на основании... Закона «О борьбе с терроризмом». Статья 4 закона определяет субъекты борьбы с терроризмом, к которым отнесен и Департамент по вопросам исполнения наказаний. То есть, как бы парадок­сально это ни звучало, в пределах своей компетенции департамент может бороться с терроризмом с помощью специально созданного антитеррористического подразделения. Несмотря на то что со временем приказ, на основании которого образованы эти подразделения, был исключен из Государственного реестра нормативно-правовых актов, судя по официальным сообщениям департамента, подразделения продолжают существовать. При этом нет никаких законных оснований для их создания, ну и, конечно, нет регламентации их деятельности.

Правозащитникам остается возмущаться цинизмом должностных лиц, обращающихся за «помощью» к таким подразделениям в случаях подавления протестов осужденных, пытающихся отстоять свои права. Это является прямым нарушением не только отечественного законодательства, но и международных обязательств Украины. Комитет ООН против пыток отмечал в своих рекомендациях по итогам отчета Украины: «Комитет обеспокоен известными фактами использования антитеррористического подразделения в масках внутри тюрем, что приводит к запугиванию заключенных и плохому отношению к ним». Вообще, если исходить из задач, стоящих перед департаментом, о существовании такого подразделения не может быть и речи.

Впрочем, спецподразделения антитеррористической направленности, как выяснилось, не единственное военизированное формирование в составе «воинствующего» департамента. В 2000 году тайным ведомственным приказом там создали «группы быстрого реагирования». В дальнейшем они упоминались как отдельное звено подразделений специального назначения, хотя являются отдельными военизированными формированиями. Группы быстрого реагирования и подразделения специального назначения — разные формирования, привлекаемые к исполнению одинаковых функций: наказание непокорных осужденных. Возможно, именно из-за этого сложилось впечатление, что после отмены государственной регистрации приказа о подразделениях специального назначения группы быстрого реагирования также упразднены. Но это не так, утверждают правозащитники. Фактически департамент подтверждает их действие хотя бы пресс-релизами на официальном сайте, в которых отмечается: такие формирования в колонии не вводились.

В соответствии с законом для прекращения групповых противоправных действий осужденных и ликвидации их последствий, по решению председателя департамента, начальника территориального органа управления департамента, используются силы и средства колонии, органов и учреждений исполнения наказаний. В случае необходимости — с разрешения соответствующих должностных лиц органов и подразделений МВД. А вот группы быстрого реагирования — это вооруженное формирование, которое может действовать только в соответствии со специальным законом, предусматривающем их функционирование. Такого закона нет.

К тому же ни один действующий нормативный акт не содержит определения, что именно следует понимать под термином «групповые противоправные действия осужденных». Поэтому администрация учреждений исполнения наказаний устанавливает это по собственному усмотрению. А в принципе два осужденных — это уже, можно сказать, группа. Поскольку деятельность групп быстрого реагирования также нормативно не определена, это создает возможности для противоправного и необоснованного применения силы и специальных средств.

П.61 Правил внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний: «Личный состав учреждения имеет право самостоятельно применять слезоточивые вещества, резиновые дубинки и физическую силу в случае: пресечения массовых волнений и групповой непокорности со стороны осужденных; задержания или доставки осужденных, совершивших грубые нарушения режима содержания, в ДИЗО, ПКТ или карцер, если они оказывают сопротивление личному составу очередной смены или если есть основания считать, что они могут причинить вред окружающим или себе…»

Жалоба не подтвердилась...

Несколько норм действующего законодательства предусматривают право осужденных на обжалование действий и решений органов и учреждений уголовно-исполнительной системы. Впрочем, четкой процедуры такого обжалования, к сожалению, нет. Например, законодательство определяет порядок обжалования решений региональных комиссий относительно распределения осужденных. Но эта регламентация очень непоследовательная и нечеткая, а также содержит ограничения, которые делают фактически невозможным обжалование решений комиссии. Обжалование решений других органов уголовно-исполнительной системы вообще носит сомнительный характер, поскольку механизм его реализации весьма сложен.

Система подачи обращений, заявлений и жалоб построена таким образом, что с помощью «просмотра» любые обращения, заявления или жалобы заключенного могут быть отправлены или не отправлены адресату, в зависимости от желания должностных лиц уголовно-исполнительных постановлений.

Доступ осужденных к правосудию на самом деле существует только в части, касающейся законности применения к ним процессуальных мер и наказаний — через институт судебного обжалования решений органов дознания, следствия и суда, а также через обжалование суда первой инстанции. Из статьи 55 Конститу­ции как нормы прямого действия вытекает также возможность обращения лица к суду по вопросу обжалования ненадлежащего с ним обращения со стороны персонала учреждения. Впрочем, порядок такого обращения не предусмотрен ни одним законом или подзаконным нормативно-правовым документом.

С принятием Кодекса административного судопроизводства Украины соответствующая категория дел должна была рассматриваться административными судами. Но такой практики нет, и вопрос подсудности дел по жалобам осужденных на действия органов и учреждений уголовно-исполнительной системы является открытым.

Как свидетельствуют официальные ответы органов прокуратуры, почти все жалобы осужденных не находят своего подтверждения...

Охрана здоровья

Медицинское и социально-бытовое обеспечение осужденных регламентировано законом таким образом, что работники уголовно-исполнительных учреждений без лишних хлопот могут, не нарушая закона, не обеспечивать осужденных даже тем минимумом, который действительно необходим для выживания в условиях изоляции.

Наиболее негативную реакцию Комитета по предотвращению пыток (далее комитет) вызывает соблюдение в украинской уголовно-исполнительной системе права осужденных на охрану здоровья. Положения уголовно-исполнительного законодательства в части здравоохранения дают возможность администрации по собственному усмотрению разрешить или не разрешить осужденному воспользоваться медицинской помощью или дополнительными медицинскими услугами. В Уголовно-исполнительном кодексе содержится положение, в соответствии с которым осужденный имеет право обращаться за консультацией и лечением в учреждения, предоставляющие платные медицинские услуги. Оплата таких услуг и приобретение необходимых лекарств осуществляются за средства осужденного или его родственников. Вместе с тем это прогрессивное положение слишком трудно реализовать в связи с режимными запретами и ограничениями, которые фактически лишают осужденного такого права.

На самом деле охрана здоровья заключенных состоит исключительно в периодических медицинских осмотрах и констатации определенных заболеваний.

Уровень заболеваемости психическими и соматическими болезнями в колониях очень высок. Исследование ситуации во Львовской области показало, что среди осужденных впервые туберкулез выявлен у 14%. Среди тех, у кого есть несколько судимостей, — у 39%, из тех, кто попадал за решетку четыре и более раз — у 47%.

Даже скупые положения, установленные нашим законодательством, не выполняются. Положения, в которых речь идет об охране здоровья осужденных, не предусматривают процедуры медицинского обслуживания осужденных, его обязательности, периодичности и объема. Уголов­но-исполнительное законодательство Украины не содержит положений, которые предусматривали бы ответственность должностных и служебных лиц за ненадлежащее медицинское обслуживание осужденных и причинение вреда здоровью осужденных. А зачастую именно ненадлежащие условия содержания осужденных являются причиной заболеваний.

Важный аспект. Медицинская служба в местах исполнения наказаний фактически подчиняется администрациям уголовно-исполнительных учреждений. Правозащитники констатируют, что медицинским обслуживанием манипулируют для достижения конкретных целей. Оно утрачивает функцию предоставления медпомощи осужденным и приобретает номенклатурную, административную окраску. Медицинс­кое вмешательство осуществляется с целью изолировать, укротить несогласных с действиями администрации. До тех пор, пока не будет создана медслужба, не подчиненная администрациям учреждений, медицинские работники по-прежнему будут привлечены к процессу «исполнения отбытия наказания».

Сами работники колоний называют главной проблемой этих учреждений туберкулез. В последние годы, констатируют они, существенно возросло количество больных туберкулезом из-за переполненности тюрем и отсутствия надлежащих санитарных условий для контроля над заболеваемостью. Уменьшается ассортимент доступных лекарств. В украинских пенитенциарных учреждениях возрастает количество случаев полирезистентности к лекарствам против туберкулеза. Вместе с тем в службе здравоохранения пенитенциарной системы нет точных данных относительно масштабов этого явления. По оценке врачей, примерно 20% зарегистрированных заключенных страдают тяжелой формой туберкулеза, причина которой, в частности, — резистентность к антибиотикам.

Представители Днепропетров­ского отделения Международного общества прав человека посетили 10 учреждений исполнения наказаний, исследуя условия содержания больных туберкулезом. Правозащитники пришли к выводу, что условия, в которых находятся больные, — жестокие, бесчеловечные. Подавляющее большинство больных осужденных находятся в помещениях, где на площади 60 кв. м установлено от 54 до 104 кроватей. Кровати-нары, размещенные в два яруса, закрывают свет. На сотню больных — пять умывальников и четыре «очка» без унитазов, каких-либо ограждений или дверей. Грязные душевые с четырьмя душевыми разбрызгивателями и неисправными кранами размещены в темных помещениях, вода только холодная. Лишь 3% опрошенных больных осмелились сказать, что в душевых по полгода продолжается ремонт. Проверяющие убедились, что качество пищи неудовлетворительное, а лечение больных недостаточное. 30% заключенных отметили, что лекарства им приносят родственники, 10% — что принимают лекарства нерегулярно или не принимают совсем, хотя это им необходимо.

Право на труд

Основным тезисом международных нормативно-правовых актов относительно труда осужденных является то, что труд не может быть рабским, должен оплачиваться и не имеют признаков наказания и унижения. То есть осужденного нельзя наказывать трудом.

Уголовно-исполнительное законодательство Украины, по убеждению правозащитников, оставляет огромный простор для злоупотреблений со стороны администрации уголовно-исполнительных учреждений в вопросе прав осужденных на труд и достойный уровень его оплаты. А практика исполнения наказаний свидетельствует, что эти возможности не остались без внимания администрации.

Все мероприятия и гарантии относительно исполнения трудовых обязанностей осужденными должны отвечать аналогичным мероприятиям, установленным для лиц, находящихся на свободе. В действительности об этом, конечно, смешно даже говорить.

В международных стандартах (Европейские тюремные правила) правило относительно вознаграждения за труд сформулировано однозначно: за свою работу заключенные должны получать справедливое вознаграждение. Уголовно-исполнительным законодательством Украины установлено исключение, предусматривающее возможность бесплатного привлечения осужденных к труду. Речь идет о случаях, когда осужденных направляют на работы по благоустройству колоний и близлежащих территорий, а также улучшению жилищно-бытовых условий или на вспомогательные работы по обеспечению колонии продовольствием. К таким работам осужденные привлекаются поочередно, в нерабочее время и не больше чем на два часа в день. Это положение украинского законодательства нарушает требования международных актов и позволяет вообще лишать осужденного свободного времени. Ведь, к примеру, работа по благоустройству возможна в свободное от основной работы время, а ее продолжительность как раз и равна максимально возможной продолжительности свободного времени осужденного.

Ряд статей предусматривает использование труда осужденных как наказание (ст. 68, 82, 132, 145 УИК). Это прямо противоречит международным стандартам обращения с заключенными. Даже такое взыскание, как «назначение на внеочередное дежурство по уборке помещения и территории колонии», нарушает требования Европейских тюремных правил, в соответствии с которыми заключенных нельзя наказывать в дисциплинарном порядке работой по обслуживанию самого учреждения.

* * *

Конечно, общественности нелегко повлиять на ситуацию в местах лишения свободы. Но некоторые средства все же есть. Как они используются? Важный механизм проверки соблюдения прав человека в местах лишения свободы — общественный контроль деятельности учреждений исполнения наказаний. Соответственно ч.2 ст. 25 Уголовно-исполнительного кодекса, эта функция возложена на наблюдательные комиссии, которые действуют согласно Положению, принятому Кабмином.

Эти комиссии существовали с середины 60-х годов, а в последнее время большинство из них работало формально. Ни в одном государственном органе Украины, утверждают исследователи, нет реальной картины фактической деятельности наблюдательных комиссий. Связывают такую ситуацию с тем, что еще на этапе принятия Положение не позволяло создать эффективный механизм контроля учреждений департамента, вследствие чего общественный контроль этих учреждений фактически не действует. На протяжении последнего года в учреждениях департамента произошли десятки чрезвычайных событий, в частности попытки заключенных совершить суицид в знак протеста против плохого обращения. Во время публичного обсуждения этой проблемы даже упоминания о наблюдательных комиссиях и их роли в соблюдении прав заключенных не было.

По данным региональных подразделений Министерства труда и социальной политики, в Украине функционируют 657 наблюдательных комиссий. В них работает свыше 6400 человек. О результативности их деятельности свидетельствует статистика выявленных ими нарушений прав человека. В конце прошлого года организация «Донецкий мемориал» направила запрос, в котором предлагалось, в частности, сообщить, сколько случаев нарушения прав человека зафиксировано областной комиссией в течение года. Ответы прислали более половины адресатов. За исключением Черниговской области, где в течение года было зарегистрировано 26 случаев нарушения прав человека в учреждениях исполнения наказаний, в остальных областях не зафиксировано ни одного... По-видимому, вопрос здесь не в том, что исполнительные учреждения Чернигов­щины работают хуже всех, а в том, что в других областях не работает общественный контроль. Конечно, если говорить о причинах такого состояния вещей, то возникает ряд вопросов относительно регламентации деятельности общественного контроля. Впрочем, отдельные положительные примеры свидетельствуют, что даже при существующих условиях наблюдательные комиссии имеют возможность помогать в защите прав осужденных. Подавляющее большинство общественных организаций, сотрудничающих с учреждениями системы, ограничиваются просветительской и благотворительной деятельностью, предоставлением правовой помощи и посильной поддержкой после освобождения, что, конечно, очень важно. Такой подход позволяет им избегать конфликтов с администрацией учреждений, однако важнейшие аспекты защиты прав отбывающих наказание остаются без внимания. Кроме того, исследователи отмечают неспособность большинст­ва общественных организаций осуществлять контроль на надлежащем уровне, не превращая его исключительно в поиск негатива в деятельности учреждений исполнения наказания.