БАНКРОТСТВО: ЕЩЕ РАЗ ОБ ЭФФЕКТЕ И ЭФФЕКТИВНОСТИ

Обострение кризиса неплатежей в Украине актуализировало внимание средств массовой информации к проблеме института несостоятельности. Тема эта действительно животрепещущая для нашего общества, а главное, заслуживающая серьезного и обстоятельного освещения. Поэтому можно только приветствовать резонансные отклики в прессе на решение Кабинета министров Украины от 13 января 1998 года о совершенствовании механизма банкротства предприятий и организаций.

К сожалению, далеко не все публикации в СМИ, посвященные этой проблематике, отвечают критериям аналитического подхода. Почему-то забыта максима: «зри в корень», всерьез считается, что словесная хлесткость вполне может заменить глубину освещения предмета.

Примером подобной хлесткости изречений может служить статья А.Гуревича «Кадровая революция свершится через банкротство» в номере «ЗН» от 17 января с.г. «А судьи кто? - вопрошает ее автор. - Да те же самые «экс-товарищи», которые даже из этой капли прошений о хозяйственной отставке не позволили себе удовлетворить более половины: «обанкрочено порядка 2,9 тыс. предприятий».

Как видим, гневную филиппику вызвали данные судебной статистики по делам о признании хозяйствующих субъектов банкротами. Прежде всего следует уточнить, что в 1997 году арбитражными судами Украины было возбуждено 7082 дела о банкротстве (для сравнения: в 1996 году было возбуждено 3632 таких дела, а в 1995-м - около 2000 дел). За отчетный 1997 год по возбужденным делам было вынесено 4107 постановлений о признании хозяйствующих субъектов банкротами и за этот же период судами было прекращено 2320 дел в связи с утверждением ликвидационного баланса.

Как легко увидеть даже из этих сухих цифр, динамика роста дел о банкротстве имеет воистину геометрическую прогрессию. Если учесть недостаточный опыт судов по рассмотрению этой категории дел (закон «О банкротстве» в Украине был принят 14 мая 1992 года), то следует объективно признать: ситуация с их рассмотрением судами не столь «трагична», как пытается уверить автор «кадровой революции».

Но статистика (даже самая правдивая), разумеется, не может вскрыть глубинных причин конкретного социально-правового явления. Тем более, когда речь идет о таком сложном и многогранном явлении, как хозяйственная несостоятельность.

Надо ли возмущаться, что только по половине из возбужденных дел о банкротстве были вынесены постановления о признании должника банкротом? Здесь нельзя не учитывать влияние целого ряда социальных и правовых факторов.

Во-первых, алгоритм процессуального режима института несостоятельности в Украине является несовершенным. Так, согласно украинскому закону о банкротстве требуется до признания должника банкротом выявить всех его кредиторов и возможных санаторов. Как свидетельствует судебная практика, для проведения этой процедуры необходимо как минимум четыре месяца. А если круг кредиторов оказывается большим, например, при банкротстве банков, доверительных обществ, страховых компаний и иных финансово-кредитных учреждений, этот срок нередко растягивается до года и даже более.

Во-вторых, возбужденное дело о банкротстве хозяйствующего субъекта подлежит прекращению, если до признания должника банкротом ему удалось погасить свои долги. Такое часто случается в отношении унитарных и корпоратизированных государственных предприятий, а также КСП. Причиной таких «счастливых случаев» для должников является продолжающаяся политика искусственной финансовой и товарной поддержки предприятий, опекаемых государством.

Основными каналами финансовой поддержки предприятий являются контролируемые государством банки, в первую очередь «большая тройка» - Проминвестбанк, АБ «Украина», Укрсоцбанк. Распределяемые ими кредитные ресурсы государства давно уже стали для опекаемых этим государством предприятий фактически дотациями. По оценкам Ассоциации украинских банков, безнадежная задолженность банкам составляла в 1996 году 600-700 млн. гривен, из которых 80 процентов приходится на долги крупным банкам Украины. В своем докладе на Всеукраинском совещании предпринимателей 10 февраля 1998 года премьер-министр Украины Валерий Пустовойтенко признал: «Особой проблемой современного состояния банковской системы является ухудшение финансового состояния крупных банков… Именно они в значительной мере обслуживают государственный сектор экономики и государственные программы». Государственная финансовая поддержка потенциальным банкротам является основным источником дефицита государственного бюджета и тлеющих инфляционных процессов.

Если указанные банки являются каналами финансового кредитования (читай - дотирования) предприятий, то контролируемые государством энергоснабжающие организации выполняют роль каналов товарного кредитования. Укргазпром, например, из года в год почти бесплатно транспортирует газ потребителям. В 1995 году задолженность потребителей за газ, закупленный в Укргазпроме, составила 300 млн. долларов, а в 1996-м - уже 994,6 млн. долларов. Контроль государства над энергоснабжающими организациями блокирует у последних стимул к возбуждению дел о банкротстве их должников-потребителей. Но этот стимул обязательно возникнет в случае продажи акций государства в их уставном капитале частным инвесторам. А это, в свою очередь, позволит включить «цепную реакцию» процедур банкротства в Украине. Не случайно круги, стремящиеся сохранить систему государственной поддержки, всячески препятствуют приватизации именно энергоснабжающих предприятий.

Третьим фактором, который тормозит и негативно влияет на ход процедуры дел о банкротстве, является отсутствие в Украине подготовленного корпуса специалистов по антикризисному управлению. Кроме того, принятый в 1992 году закон Украины о банкротстве вообще не предусматривает возможностей их использования в процедурах банкротства, например, при ликвидации имущественных активов банкрота.

Современное законодательство о несостоятельности требует для его эффектного применения развития инфраструктуры, которая включает корпус антикризисных управляющих, учебные центры по их подготовке, налаженную систему их лицензирования (аккредитации), мониторинга и так далее. Отсутствие такой инфраструктуры в Украине обусловило не только некомпетентное и неэффективное исполнение ликвидационной процедуры, но многочисленные злоупотребления с имущественными активами банкрота. Кроме того, отсутствие инфраструктуры антикризисного управления препятствует внедрению реорганизационных процедур, основанных на управлении имущественными активами должника с целью восстановления его платежеспособности.

Будет весьма кстати напомнить, что в России при принятии аналогичного закона в 1993 году было предусмотрено создание системы подготовки кризисных управляющих и Федеральной службы по делам банкротств, в обязанности которой были вменены организация и управление этой системой. По данным руководителя Федерального агентства по делам о несостоятельности П.Мостового, в конце 1996 года сертификат кризисного управляющего получили 1680 лиц.

В Украине же на протяжении почти шести лет после введения в действие закона «О банкротстве» никто не занимался созданием системы подготовки кризисных управляющих. А поэтому в настоящий момент, говоря словами одного из творцов украинской государственности, мы «имеем то, что имеем».

Справедливости ради следует отметить, что сейчас есть ясное понимание необходимости решения этой проблемы. Однако практические действия, которые предпринимаются для этого, пока явно недостаточны. Например, законопроект о внесении изменений и дополнений в украинский закон о банкротстве, разработанный постоянным комитетом Верховной Рады по вопросам экономической политики и управления народным хозяйством и представленный на второе чтение, не предусматривает использования в судебных процедурах банкротства профессиональных кризисных управляющих.

А правительственные ведомства - Министерство экономики, агентство по вопросам предупреждения банкротств, Министерство юстиции, Национальное агентство реконструкции и развития - относятся к проекту системы кризисных управляющих как к рекламному ролику, который необходимо подготовить для отчета инспекторам из Всемирного банка.

Весь этот круг проблем (далеко не полно изложенный) остался в статье господина А.Гуревича как бы за скобками. Вместо глубокого их освещения судьям арбитражных судов были предъявлены необоснованные упреки, что вряд ли можно считать продуктивным.