Женские судьбы в вихре Второй мировой

Роль женщины в годы войны долгое время, особенно в советских реалиях, оставалась на обочине официальных репрезентаций событий и коммеморативных практик. Если же подобные сюжеты и появлялись, то звучали в унисон с общегосударственным каноном представления истории "Великой отечественной войны" и лишь как дополнение к "героическому порыву советского народа" в борьбе с врагом.

Мы еще можем что-то узнать о женщине в военной форме на передовой, о санитарке, выносившей раненых под шквалом пуль. А вот о женщине, которая жила под нацистской оккупацией и не оказывала вооруженного сопротивления, которая не была подпольщицей, а просто ждала своих сыновей или спасала чужих детей, выжила или погибла во время Холокоста, и о многих других, даже не упоминалось. Разрешалось говорить только о героизме и жертвенности.

В начале 1980-х нобелевский лауреат Светлана Алексиевич привлекла внимание к судьбе женщин, посмотрела на войну их глазами: "Все, что нам известно о войне, мы знаем с "мужского голоса". Мы все в плену "мужских" представлений и "мужских" ощущений войны. "Мужских" слов. А женщины молчат. [...] Молчат даже те, кто был на фронте. Если вдруг начинают вспоминать, то рассказывают не "женскую" войну, а "мужскую" ("У войны не женское лицо"). Писательница собрала воспоминания женщин-красноармеек, и спустя некоторое время они стали основой ее книги. Но первое издание увидело свет с многочисленными купюрами. Советское видение войны как романтического, героического, победного порыва народа искажало и искажает представление потомков. Человек постоянно жил в военизированном обществе, должен был быть готов взяться за оружие в любой момент, умереть во имя вождя за родину. Такие представления о войне насаждают в России и по сей день. В действительности же война - это катастрофа, трагедия, миллионы погибших, искалеченные тела и души... Понимание этого помогает избегать будущих конфликтов, зато героизация и романтизация войны приводят к эскалации новых.

Возвращаться к женским историям Второй мировой в Украине начали только недавно. Важную роль в возвращении в человеческую память забытых сюжетов войны сыграло издание в 2015 г. сборника "Жінки Центральної та Східної Європи у Другій світовій війні". В этом году мероприятия в ознаменование 8 и 9 Мая - Дня памяти и примирения и Дня победы над нацизмом - будут проходить и с чествованием женщин, на судьбы которых выпало пережить те сложные времена. Украинский институт национальной памяти начал проект "Женские истории Второй мировой".

Название книги Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо" стало впоследствии крылатым выражением. В этой публикации предлагаем истории четырех женщин, которым довелось пережить ужасы войны и оккупации.

Письма дочери

Мария Бабинчук (псевдо - "Ксеня", "Калина", в браке - Вацеба), член ОУН, подпольщица, родилась в 1924 г. в селе Старый Лисец Тысменицкого района Станиславской (ныне - Ивано-Франковской) области. Окончила гимназию сестер-василианок в Станиславе и медицинские курсы. Война для Марии началась раньше всех героинь этого повествования, 1 сентября 1939 г. Когда вспыхнула немецко-советская, Марии исполнилось 17 лет. В 1941 г., она вступила в ОУН, организовала юношескую ячейку в родном селе. Работая в станиславском госпитале, получала лекарство для подпольщиков. В подполье оказалась в 1944 г.

Уповцы продолжали бороться за независимость Украины и после окончания Второй мировой. Среди них Мария нашла и свою судьбу - Григория Вацебу ("Сулиму"), который возглавлял Станиславский и Галичский сверхрайонный провод, а немного позже - Надвирнянский. В 1950-м стал заместителем руководителя Калушского окружного провода ОУН. 6 июля 1950 г. состоялась свадьба "Калины" и "Сулимы". А 28 августа у молодоженов родилась доченька, которую назвали Мотрей. У молодой матери не было возможности полностью почувствовать свое материнство: "На четвертому дні після Твого народження батько з хлопцями забрав Тебе від мене і поніс в село на виховання. Чи можеш собі уявити, як нелегко мені було віддати Тебе у невідоме! Але не було ради: колиба, холодно, молока нема... "Партизанка з дитиною!.. Неможливе...". Я кричала, била всіх, грозила, але тільки в душі, бо коли подумала, що кривда діється тільки для мене, то привела нерви до порядку, помолилась і віддала Тебе на опіку Всевишнього і чужим людям. Ми самі собі не належимо". Так писала Мария в письме к своей малышке в надежде, что доченька когда-нибудь его прочитает.

Через четыре недели родители должны были отправиться на Запад, оставив ребенка. Молодая мать погибла в стычке с гебистами на хуторе Ловаги Рожнятовского района...

Для Марии Бабинчук война продолжалась долго - еще несколько лет после 1945-го. Ей не пришлось испытать радость победы над врагом, поскольку она не вернулась с этой, ее, войны.

Дочку Григория и Марии воспитала Агафья Макивчук, которая в 1957 г. передала ребенка родным Марии. Как память о себе, как завещание ребенку родители оставили два письма - от мамы, интимное и проникновенное, и от отца, который хотел видеть в дочери достойную преемницу его жизненных принципов: "Залишаю на твоїм чолі батьківський поцілунок і благословляю тебе! Хай Всевишній обереже тебе своєю опікою і дозволить дожити до волі, якої ми так прагнемо! Останні мої слова до тебе - це заповіт: Добро нації - найвищий наказ! Для неї маєш віддати свої сили, розум, життя - так, як ми з матір'ю кладемо свої голови на її жертівник".

Выжила, чтобы свидетельствовать

Геня Баташева, киевлянка из еврейской семьи, родилась в 1924 г. Как раз перед войной пошла работать. Отца мобилизовали в Красную армию. Семья осталась в оккупированном Киеве: мама, которой не исполнилось и 40 лет, сестра-близнец Лиза и брат 11 лет. Жили на улице Тургеневской, 46. В интервью, которое Геня Яковлевна дала в Израиле в 1992 г., она очень тепло вспоминает свое детство, соседей, совместную жизнь, игры, маленькие праздники.

19 сентября 1941 г. немцы вошли в Киев. 28 сентября появились объявления с требованием всем евреям собраться на улицах Мельникова и Дегтяревской. Разные слухи ширились среди населения, а больше всего о том, что всех евреев вывезут на новое местожительство. Семья Баташевых оказалась в Бабьем Яру. То, что увидела Геня, глубоко поразило ее. На земле лежал и плакал кем-то утерянный грудной ребенок. Нацист подошел и прикладом разбил ему головку... Геня потеряла сознание. Когда пришла в себя, родных рядом не было. Она бросилась искать, но наткнулась в толпе лишь на 14-летнюю девочку, жившую в том же дворе. Ее звали Мария Пальти. Обе были белокурые, и им как-то удалось убедить охранников, что они не еврейки. Оказавшись в своем дворе, девушки постучали в подвал. Там жила семья Лущеевых. У них была дочь, 17-летняя Оля, дружившая с Гениной сестрой Лизой. Геня и Мария некоторое время скрывались у этих добрых людей, но все время думали, как быть дальше. Потому что, если бы укрытие разоблачили, смерть угрожала бы не только им, еврейкам, но и всей семье Лущеевых.

К счастью, живший в их дворе Николай Сорока, был подпольщиком. Он достал девушкам фальшивые документы и помог выбраться из оккупированного Киева. Геня и Мария многое пережили, прежде чем перешли линию фронта. В тылу девушки трудились на различных работах. После войны отец Гени вернулся с фронта домой, искал семью, которой уже не было... Только со временем через Лущеевых нашел единственную уцелевшую Геню. После войны Геня Баташева вернулась в Киев, вышла замуж, работала бухгалтером. Она была одним из немногих свидетелей расстрелов в Бабьем Яру. Но вспоминать о трагедии еврейства в СССР было запрещено, говорили о месте массовой смертной казни "советских мирных граждан". Во весь голос эта история зазвучала после обретения Украиной независимости. Геня Баташева свидетельствовала о преступлениях нацистов, стала героиней фильмов "Шолом, мир вам" (1990), "Дорога длиной в полстолетия" (1991) и др. В начале 1990-х выехала в Израиль, где и умерла в 1999 г.

Кто спасает одну жизнь, спасает целый мир

Александра Шулежко родилась в 1903 г. в селе Михайловка Драбовского района (ныне - Черкасчина). Была родом из зажиточной семьи крестьян Шелудьков, окончила гимназию, затем - педучилище. В 1921 г. вышла замуж за Федора Шулежко, который впоследствии стал священником Украинской автокефальной православной церкви. Его репрессировали в 1937 г. Александра осталась сама с четырьмя детьми. Один сын умер грудным ребенком, второй стал танкистом, сгорел заживо во время войны, а две дочки, Алла и Лариса, выжили.

В годы войны Александра Шулежко спасла от смерти и голода 102 детей; из них 25 были евреями. Она смогла организовать приют для бездомных детей в Черкассах. После оккупации Черкасс Александра Максимовна видела много бездомных и сирот. К решению создать приют побудила встреча с маленьким мальчиком. Он сидел возле умершей женщины на улице. Александра Максимовна привела ребенка к себе домой. Через некоторое время появился еще один найденыш. Она обратилась к гебитскомиссару Черкасс с предложением создать детский дом. Инициатива нашла отклик. Со временем Александра смогла каким-то образом разжиться и на финансовые вливания от немецкой власти для детдома. Организовала на небольшом земельном участке хозяйство: держали кур, коз, поросят. Всем этим занимались воспитанники. Благодаря храбрости, изобретательности и заботе Александры Шулежко дети выжили. Она принимала в приют всех без исключения. Среди других детей появились и еврейские. Их записывали как украинцев, греков, армян или татар в зависимости от особенностей внешности. Этой мужественной женщине было что терять: она рисковала собственной жизнью и жизнью своих детей. Черкасские полицаи написали на нее донос, и немецкая полиция часто наведывалась в приют. Еврейских детей прятали в изоляторе. Немцам говорили, что там держат инфекционных больных. Александра Максимовна, благодаря хорошему знанию немецкого языка, убедила гебитскомиссара в необоснованности подозрений полицая Руднева.

Когда немцы отступали, они принудительно эвакуировали и детский дом. Гебитскомиссар выделил две машины. Александра Шулежко устроила часть воспитанников в близлежащих селах, но с другими должна была отправляться вслед за немцами. Они доехали до Винницкой области. Оттуда Александра Максимовна сумела опять возвратиться с детьми в Черкассы. Но здесь ее уже ждали. В город вернулась советская власть. Воспитательницу отстранили от общения с детьми, запретили работать по специальности. Александра Максимовна устроилась на работу в регистратуру. До 1968 г. ее подозревали в сотрудничестве с нацистами. Зато воспитанники женщины всегда тепло вспоминали свою вторую маму.

Александра Шулежко умерла в 1994 г. Через год ей присвоили почетное звание "Праведник народов мира".

Сила материнской любви

Евдокии Лысенко на момент начала войны между СССР и Третьим Рейхом исполнилось 52 года. Жила она в селе Бровахи (ныне - Корсунь-Шевченковского района на Черкасчине). Женщина рано овдовела: муж Макар Несторович умер перед войной. Детей у нее было 16: 11 мальчиков и пять девочек. В 1933-м один мальчик умер. Можем себе представить, как трудно было женщине! Никто из ее детей не закончил полностью школу, так как жили бедно, все должны были работать. Когда началась война, мать провела всех 10 сыновей в Красную армию. Пятерых из них призвали уже после освобождения села от немцев. Материнская молитва сохранила детей: все 10 сыновей Евдокии Лысенко вернулись живыми! Первым, еще в 1944 г., к матери пришел сын Николай. Чудом выжил, все его товарищи погибли. Сын Феодосий под Будапештом напоролся на мину и остался без ноги. Мать плакала, но все же радовалась, что вернулся живым. Василий Лысенко, единственный среди братьев офицер, командовал взводом, минометной батареей. Последними вернулись Степан и Павел - в 1947-м. Братья воевали в различных воинских подразделениях. Их пути пролегли через Украину, Румынию, Болгарию, Венгрию и Чехословакию. Самому молодому Александру, которому в 1944 г. исполнилось лишь 18 лет, выпало штурмовать Берлин.

Евдокии Лысенко присвоили почетное звание "Мать-героиня". Хотя в наградном документе указано только 10 ее детей. Очевидно, девушек не учли... Умерла Евдокия Лысенко в 1963 г. В 1984-м в селе Бровахи ей открыли памятник. Сейчас здесь на областном уровне отмечают День матери.

Каждая из вышеизложенных историй - об обычных женщинах, каких были тысячи в то тяжелое военное время.

Еще несколько лет назад мы, читая или слыша подобные истории, воспринимали их как нечто далекое, как события из прошлого, что для большинства из нас не было пережитым опытом. Сегодня украинское общество находится в условиях войны. Подлой, коварной, необъявленной. Мужчины и женщины вновь вынуждены отстаивать собственную свободу с оружием в руках, выносить раненых с передовой, жить в оккупации. Дети остаются сиротами, нуждаются в жилье и защите, матери тревожно ждут возвращения сыновей... Россия, навязавшая нам эту войну, унаследовала от СССР и практику оказания почестей павшим в этой войне. Краеугольным камнем в этом государстве является память о "Великой отечественной". Там и сейчас ищут призрачных врагов: "фашистов", "нацистов", "бандеровцев"... Украине нужен другой, не советский парадный, взгляд на Вторую мировую. Взгляд на войну, в которой оказались обычные люди, прошедшие через нее различными путями или оставшиеся в ее вихре навсегда.