Взлеты и падения Джона Ло, или Кто изобрел бумажные деньги

Париж изнывал от жары. Прохожие вяло двигались в поисках тени. На площадях появились люди, торгующие мешочками со льдом, и за приличные деньги обливали публику прохладной водой. Только у подъезда бюро генерального контролера финансов отмечалось неестественное оживление. Народ толпился в очереди за билетами на сеанс встречи со своим новым кумиром, буквально божеством, человеком, явившим чудо, вернувшим французам уверенность в завтрашнем дне, - генеральным контролером финансов Французского королевства Джоном Ло.

В его обширном, шикарно отделанном кабинете, были устроены специальные ложи для посетителей, желающих ознакомиться с порядком работы министра, а также засвидетельствовать упоительный момент принятия судьбоносных решений величайшим из французов, который французом, к слову сказать, и не был вовсе.

Однажды, вскоре после начала сеанса, хозяин кабинета вдруг почувствовал некий внутренний дискомфорт: дали знать о себе десяток бокалов охлаждающего лимонада, единственного средства от всепроникающей жары. Обратившись к публике, он попросил ненадолго отпустить его. Народ тревожно загудел. Послышались раздраженные выкрики и напоминания о достаточно высокой цене приобретенных билетов. Министру пришлось открыть им причины необходимой паузы, на что услышал единодушный ответ: "Делайте это при нас!"

Джон Ло. Картина работы Казимира Бальтазара, 1843 г.

Так кто же этот человек, вызывавший такой интерес к своей персоне? Кто заставил видавших виды парижан пуститься во все тяжкие ради столь импозантной картины?

Шотландец. Вырос в семье достаточно обеспеченного золотых дел мастера, впоследствии банкира. Отец щедро делился с ним секретами своей профессии. Зерна упали на благодатную почву. Мальчик подавал блестящие надежды. Еще будучи юношей, Ло стал широко использовать полученные знания. Мечтал стать банкиром нового, им созданного банка. Терпеливо и прилежно изучал работы известных тогда финансистов. Занятие, надо сказать, не по годам. Сверстники настороженно и порой с открытой неприязнью относились к нему. Он пережил и это. Джон вдруг понял, что это отличает его от других. Появилась непреодолимая уверенность в своих силах, сознание того, что он умнее и лучше всех. Основное - он проникся главным евангелическим постулатом: "Если все - то не я!" Именно тогда и выбрал дорогу в жизни. Свою дорогу.

Но молодость брала свое: первые встречи с женщинами, светская жизнь и… карты. Взяв впервые в руки "листы судьбы" он не расставался с ними до конца жизни. Игра буквально поглотила его. Однажды молодой человек понял, что карточный ход - это не только счастливый случай, но еще и научная система подчинения случайностей аналитическому уму игрока. Теория случайности открыла ему свои секреты. И он стал выигрывать. Во все времена к людям с подобными способностями относились с опаской, а то и с откровенной ненавистью. В Эдинбурге вскоре не осталось ни одного профессионального игрока, который рискнул бы сесть с ним за ломберный стол. Стало скучно. Непокоренных женщин практически не осталось, все танцы на балах были исполнены, все перчатки брошены, все оплеухи были получены. Учеба и постижение азов разгульной жизни остались в прошлом. Нужно было заняться делом, которое уверенно повело бы его к победе надо всеми и над собой.

Лондон. 1691-й год. На троне, впервые в истории, семья: Мария II и Вильгельм Оранский - "Билль о правах", существенно ограничивающий королевскую власть, война с Ирландией, виги, тори - смутные времена.

Королева Англии Мария II Стюарт. Художник Готфрид Кнеллер, 1690 г. Король Англии Вильгельм (Вильям) III Оранский. Художник Готфрид Кнеллер, 1680-е гг.

Такие времена, как известно, открывали возможность предприимчивым людям заработать приличные деньги, а их куда-то нужно было вкладывать.

Как раз в это время назрела крайняя необходимость создать единый финансовый орган для упорядочения использования и движения денежных средств. Начал создаваться Банк Англии. Джон почувствовал необходимость принять участие в этом проекте. Он забросал соответствующие органы и организации финансовыми проектами. Они отличались дерзкой смелостью, непонятной для многих оригинальностью и, казалось, антинаучной новизной.

Может быть, какие-то его идеи и воплотились бы в жизнь, но к моменту открытия Банка Ло попадает в скверную историю с убийством человека. То есть, по его утверждению, это была честная дуэль, но суд посчитал иначе и приговорил Джона к смертной казни. Надо сказать, тогда молодой шотландец уже снискал определенную популярность в местном светском обществе и финансистов из Сити, уже приобрел лестное прозвище "Красавчик Ло", и за него активно вступились: Вильгельм ІІІ Оранский помиловал молодца. Да вот беда: родственники пострадавшего открыли новый судебный процесс. Перспективы для Ло были не особенно радужные: убийство есть убийство, да еще и графа Уилсона - и Джон принимает решение бежать. Совершив головокружительный прыжок с высоты тридцатиметровой тюремной стены, он оказался в Голландии.

Амстердам

Эта страна всегда привлекала к себе своим трудолюбием, особыми нравами жителей, талантами, рациональным подходом ко всему передовому и новому. Кстати, это происходит и сейчас. Если в Англии банки едва зарождались, то в Амстердаме уже давно приносили существенный доход своим вкладчикам.

Амстердамский банк. Картина Питера Янса Сандредама, 1657 г.

Амстердамский банк… Крупнейший в Европе. Основан в начале XVII века. Первое финансовое учреждение с признаками "центрального". Все началось с того, что торговцы терпели огромные убытки от колебания стоимости расходных монет. Но не было системы. Ее предложил Дирк ван Ос. То был еще тот парень: купец, судовладелец, страховщик, талантливый организатор и менеджер, военный, финансист, первый директор знаменитой Ост-Индской компании. Он совершенно справедливо рассудил, что необходимо учредить единую счетную единицу, а вот для этого и все расчеты сосредоточить в одном месте. Так и появился этот банк.

Дирк Ван Ос. Художник Рембрандт, 1658 г.

Ло страшно нравились люди, такие как Ос. Это он внушил Джону, что финансовые расчеты - это не гнусная заумь, навевающая скуку рядами своих цифр. Нет, это свежий ветер человеческого прогресса, путь к вольной и интересной жизни, начало романтического будущего, наполненного благоденствием и достатком, дорога к открытию новых стран и земель, врата рая на земле. Словом - картинка!

Молодой английский денди (правда тогда этого понятия еще не существовало) кинулся, как в омут, в водоворот финансовой жизни допингующей страны. Однако его проекты и здесь оказались чересчур смелыми. Он устраивается секретарем к английскому регенту, продолжает изучение правил торговли и кредита, и начинает скучать. Кругом деловые, рациональные люди, живущие чрезвычайно скромно и экономно. И не от бедности или нужды, нет, а просто потому, что были увлечены идеей об уверенности в завтрашнем дне и осознанием ответственности перед подрастающим поколением. От предложения сесть к игральному столу или выпить бокал спиртного "под настроение" голландцы непонимающе таращили глаза, искренне не понимая, как это заработанные деньги можно пропить или проиграть? "Работа и Благополучие!" - таков девиз их жизни. Нашему герою это не совсем подходило. Ему нужны были блеск, удача, успех, сумасшедший кураж, порой неоправданный риск, так называемый "полет чижа" - искрометный жизненный пассаж, рывок мысли, взрыв эмоций, полная занятость ума. Да, вот такой был человек…

"Полет чижа"

Так или иначе, но начинающий финансист оказывается в Италии. Рим, Венеция, Флоренция, Неаполь. Он продолжает учиться и перенимать опыт. Но все же больше времени посвящает игре в карты и "дольче вита", как здесь называли сладкую жизнь, утопающую в роскоши и наслаждении. Кстати, именно последнее позволило Ло свести короткие, даже дружеские отношения с представителями европейских монархий, что открыло ему прямые и относительно легкие пути к долгожданному успеху: репутацию умного, красивого, состоятельного и обаятельного человека он себе прочно обеспечил.

В 1708 году Ло прибыл во Францию. Эта страна импонировала ему бесшабашными нравами и свободным образом жизни во всех абсолютно смыслах этого слова. Он быстро добрался до верхушки местного Олимпа. Особо теплые и доверительные отношения у него сложились с герцогом Орлеанским. Тогда еще никто не знал о том, какую роль эти два персонажа сыграют в истории Франции. Нет, пожалуй, один человек нечто подобное предположил. По долгу службы, так сказать. Когда заезжий игрок стал слишком крепко обыгрывать не только всякую голь перекатную, но и членов правительства и королевской семьи, да еще свел близкую дружбу с самым влиятельным герцогом, генерал-лейтенант полиции Дарженсон вынужден был это милое приключение срочно прервать и одного из участников выслать. С мотивациями особо не заморачивались, и через двое суток Ло уже скакал по направлению к итальянской границе.

А во Франции жизнь била ключом, и с каждым днем все более бурно и неуправляемо. Умирает, казалось бы, бессмертный Король-Солнце Людовик XIV ― и началось…

«Король-Солнце» Людовик XIV. Художник Шарль Лебрен, после 1662 г.

Династическая чехарда; кто наследник, кто король, кто хозяин, кто есть кто, наконец? Первого сентября 1717 года напряжение достигло апогея, всех буквально трясло от неведения. Как выяснилось, двор не мог существовать без твердой руки и ока государева. Они просто не умели иначе жить. Они реально могли умереть без ощущения хозяйской плети на плебейской спине. Словом, когда выяснилось, что новым королем был объявлен пятилетний герцог Анжуйский, половина двора упала в обморок. А когда стало известно, что регентом к малолетнему монарху был определен Его Высочество Филипп II герцог Орлеанский, придворные стремглав ринулась в северное крыло Лувра - резиденцию Пале Рояль, где принимал поздравления Регент королевства Франция. Началась эпоха Регентства.

Всем известно, что девизом этой эпохи было "Получение Удовольствий" - важнейшая миссия, возложенная на институт монархии - по мнению жизнелюбивого герцога, конечно. Собственно, сам его высочество Филипп давно был готов поддержать и доказать справедливость этого девиза.

У него было множество женщин, далеких и близких, но однажды появилась самая желанная и доверенная - госпожа де Парабер. Умная, красивая девушка, по необходимости вышедшая замуж за законченного пьяницу, стала верной подругой герцогу. Вместе гуляли, развлекались (иногда чрезвычайно экстремально), и порой вместе думали о судьбах государства. Так получилось, что госпожа оказалась рядом, когда регент пребывал в печальной задумчивости: необходимо было признать, что Франция, Великое детище Великого короля Солнце оказалось гнилым вместилищем патриархальной трухи и накопившихся долгов. Годовой дефицит составил почти восемьдесят миллионов ливров, а государственный долг - два с половиной миллиарда! За практически пятьдесят лет царствования непререкаемого гения в области государственного управления солнцеликого Людовика ни у кого не возникло сомнений в его компетентности и предусмотрительности. Казалось, из любого положения, самого критического, король найдет достойный и оптимальный выход. Все верили ему безоговорочно. Да, все. Кроме одного человека, которому сомнение положено было по долгу службы и как образцовому подданному королевства - регенту по необходимости. Вскоре он понял, что состояние финансов государства настолько катастрофично, что под сомнением оказалось дальнейшее существование страны.

Филипп II герцог Орлеанский, регент Франции. Картина работы Жана-Батиста Сентера, начало XVIII в.

Герцог буквально оторопел от финансовых реалий. Растрачено было все. Без преувеличений. Пока был жив суверен, державный велосипед кое-как катился, по инерции очевидно, но когда сердце седока остановилось, двухколесный друг рухнул прямо посреди дороги. Необходимо отметить, что веломашина, как механизм, будет создан ровно через сто лет, но как аналогия в данном случае очень подходит для демонстрации сложившейся ситуации. Словом, нужно было что-то делать. И немедленно. Филипп был очень умным и образованным человеком. Кроме того, он обладал всеми качествами государственного деятеля высокого уровня и железной волей, доставшейся ему от славных предков. Так что сдаваться он не собирался, мало того ― отнесся к скверной и горькой новости совершенно спокойно, с истинно королевским достоинством. И уже спустя несколько дней мадам де Парабан ввела в кабинет регента предприимчивого шотландца. Представлять их друг другу не пришлось:

- Это тот безумец, который обещал превратить бумагу в золото? - хмуро произнес Филипп.

- Да, ваше высочество, - склонился в поклоне Ло.

- У меня очень мало времени, мой друг, - без предисловий перешел к делу герцог, - на моих плечах государство. Тяжелая ноша, согласитесь. Давайте сразу по существу.

- Я так понял - ситуация плохая.

- Запредельная.

- Выход есть, - уверенно произнес Джон.

- Ой ли…

- Поверьте мне, - продолжил финансист. - Дайте мне, предположим, полгода. Мы полностью изменим финансовую систему Франции. И сделаем ее самой богатой страной в мире.

- Вы знаете, благодаря кому страна оказалась на краю пропасти?

- Догадываюсь.

- Да, один славный монарх, уверовав в свою исключительность, наворотил дел. Хотите и мне предложить стать финансовым недотепой?

- Предлагаю собрать все деньги государства, сосредоточить их в одних руках - королевских, и выпустить новые деньги. Бумажные.

- Какие?! - хором воскликнули регент и мадам.

- Если сосредоточить весь финансовый эквивалент в виде гарантии денежного обмена и выпустить так называемые банкноты для взаимных расчетов населения, то государство окажется единственным валютодержателем. Как это сделать, я хорошо знаю. Все продуманно до мелочей. Более того, эту ситуацию можно повернуть таким образом, что государство прилично заработает на эффективном использовании имеющихся средств. По моим оценкам - один к десяти. Деньги будут зарабатывать деньги. Это, согласитесь - выход. И достойный.

Пале Рояль. Гравюра конца XVII в.

- Что я должен делать? - придвинувшись почти вплотную к Ло, спросил герцог.

- Сначала сказать - да.

Взлет

В первый же день регентства Франция почувствовала перемены. Ушедший Король-Солнце, вопреки сложившимся легендам, всего себя отдавал служению государству, его рабочий день начинался в шесть утра и заканчивался поздно вечером. Иногда он просыпался ночью и поднимал весь кабинет министров для воплощения в жизнь одной из пришедших во сне мыслей или идей. Все его помощники жили в буквально нечеловеческом напряжении, короля страшно боялись и, наверное, поэтому боготворили. Казалось, не станет его - все рухнет в тартарары. Филипп герцог Орлеанский во мгновение ока изменил все: работать начинал после девяти, просил ближних не напрягаться, не отягощать себя служебным горением, избегать конфликтов и острых проблем. Считал, что любую неприятность или трагедию можно и нужно представлять попроще, мягче, с долей веселой иронии, дескать, так и решение принимать легче, а если оно еще и остроумное, то и проблемы уже как бы и нет. Ближе к обеду созывался государственный совет, заседание которого, в исполнении герцога, больше напоминало светскую тусовку. Но доставшиеся ему по наследству министры и чиновники не смогли поддержать своего регента в его нововведениях. Не умели просто, не понимали, как это может быть. Не позволяла прежняя жизнь и посмертная тень Великого Короля-Солнце. Так бывает. Пожизненное дежа вю. Словом, герцог понял, что эти люди ему не помощники, не соратники и не сподвижники. Нужны были новые люди. Ло, как тогда казалось, был тем, что нужно. С этого момента началась новая эпоха в истории европейской экономики, государственного строительства и финансового устройства.

Ло немедленно приступил к работе по государственному переустройству. Практически более полугода потребовалось, дабы переубедить закостеневший местный истеблишмент в необходимости и действенности перемен. Телегу, переполненную вековым, уже никому не нужным хламом предрассудков, нужно было сдвинуть с места. Ему это удалось. Для того, чтобы сдержать свое главное обещание - превратить бумагу в золото, - Ло учредил специальный банк с правом эмиссии банкнот. Конечно, в идеале это должен был быть государственный банк, но, учитывая неготовность Франции к радикальным переменам, пришлось создать частный акционерный банк. В конечном счете, на желаемый результат сие обстоятельство не повлияло.

Документ с подписью Джона Ло (верхняя), 1718 г.

С первых дней финансовое учреждение было неразрывно связано с государством. Мало того, главным акционером и членом правления был регент Франции. Результаты работы так называемого Всеобщего банка потрясли всех уже в первые месяцы деятельности. Ло, заручившись поддержкой своих главных акционеров, уверенно овладел всей финансовой системой Франции. Банкноты уверенно завоевывали безграничное доверие населения.

Строго говоря, некое подобие бумажных средств платежа когда-то существовало в древнем Китае, в Швеции, но они не были средством централизованных усилий, скорее вспомогательной, временной кризисной мерой, о чем, уверен, наш герой и не догадывался. Реально, это было его личным изобретением.

В короткие сроки бумажные деньги стали вытеснять металлические. Огромную роль сыграла искусная кредитная политика. Ссуды выдавались под небывало низкие проценты и направлялись в промышленность и торговлю. Это сначала существенно оживило умирающую экономику страны, а впоследствии обеспечило ее неуклонный рост. Такого во Франции не было никогда.

Это был первый шаг. Далее Ло, понимая, что банк его образца нуждается в расширении своей инвестиционной политики, реализует грандиозный проект - гигантское предприятие "Компанию Индий".

Первоначально она создавалась для освоения новых заморских земель на побережье реки Миссисипи. Но уже в августе 1717 года регент разрешает Ло выкупить право на эксплуатацию Луизианы в целом. Компания получает огромные привилегии и монополии во многих областях своей деятельности. Новые деньги получили точку приложения. Американский проект наполнился бурной рекой инвестиций.

Не то чтобы история всемирной экономики не видела подобной практики, нет, подобные компании давно уже работали и успешно. Например, в Голландии, в Англии знаменитая Ост-Индская компания. Но Миссисипская организация Ло радикально отличалась тем, что ее акции не принадлежали узкому кругу пайщиков-купцов, а продавались широкому кругу лиц. Что предполагало активное обращение их на бирже. Тут финансист решил исполнить еще один пункт договора: обещание о том, что деньги начнут зарабатывать деньги.

Билет Королевского банка в 100 ливров, 1720 г.

В полном объеме развернулось акционерное дело. Ценные бумаги практически ежеминутно росли в цене. Продавались они за банковские билеты Всеобщего банка, который в начале 1719 года был преобразован в государственный под названием Королевский. Это было инициативой регента, которая вызвала неожиданно бурную реакцию Ло. Финансист буквально устроил истерику герцогу с требованием отменить это решение. По его мнению, банк, работающий с ценными бумагами и выпуском банкнот для обеспечения биржевой игры, не может быть государственным, хотя ранее предполагалось обратное.

Джона чуть не хватил удар. Он умолял своего патрона не ломать налаженную им систему и оставить все как есть. На законные вопросы Филиппа - объяснить природу агрессивного отношения Ло к высочайшему решению, он видел только конвульсивное мотание головой и какое-то мычание. Но надо понимать, что Его Королевское Высочество все же был наследником и прямым потомком Капетингов, Валуа и Бурбонов вместе взятых, и с характером соответствующим. Еще тем характером. Слушать чьи-то возражения против воли, высказанной им, это вообще было выше королевского понимания. Поэтому высочайшее соизволение осталось непоколебимым, несмотря даже на то, что месье Ло на коленях умолял отпустить его в Италию играть в карты, ибо там еще оставалась значительная группа не охваченных проигрышем граждан. Регент обалдел. Все бросить ради разорения несчастных итальянцев? Это верх безумия! Нет, игра будет продолжена, но здесь, во Франции. Ло был пожалован пост генерального контролера финансов с министерскими полномочиями и пожеланиями больше не расстраивать Высочество и малолетнее Величество.

Шотландец склонился в почтительном поклоне, но с этого момента стал плохо спать и больше пить. Он что-то знал, догадывался о чем-то, что ожидало его в скором будущем. И теперь мы догадываемся - что. Делать нечего - нужно продолжать. Используя новые полномочия и гарантии государства, Ло, очертя голову, бросился в водоворот происходящих событий. Пока все было неплохо. Спекуляция акциями достигла апогея. За простую пятисотливровую бумагу платили по пятнадцать - двадцать тысяч. Каждый день снаряжались корабли в Новый Свет. Там заложили город, названный в честь регента - Нью-Орлеан. Ло очистил все тюрьмы и собрал всех бездомных с улиц, отправив их на созидательные работы в Америку.

Чтобы они не особенно там скучали, их ряды пополнили инициативные женщины не особо тяжелого поведения. Преступность, в связи с этим, упала практически до нуля.

Акционерное дело, как известно, требует обширной рекламы и популяризации. Этим занялась, поднявшая голову французская журналистика, всецело поддерживающая идеологический посыл правительства. Повсеместно сообщалось о несметных богатствах, таящихся в долине реки Миссисипи: золотые, серебряные рудники, месторождения алмазов и других драгоценных каменьев, благодушное местное население, встречающее французов как богов, прекрасный климат, река, полная рыбы, и леса, кишащие съедобной дичью, стада откормленных бизонов сами брели в ранчо переселенцев... Подобного рода "легендирование" слаженно работало на повышения курса ценных бумаг и обогащение населения в целом.

На спекуляции создавались огромные состояния буквально в считанные дни. Французы на самом деле почувствовали свою исключительность, призрак Великой Франции замаячил на горизонте.

Ассигнация достоинством в 200 ливров, 1720 г.

Акции уже не успевали печатать. Спрос на них в десятки раз превышал предложение. Персонально к Ло выстроилась огромная очередь соискателей несметных сокровищ. В его дом и кабинет безумцы проникали через каминные трубы и подвалы. Это не исторические анекдоты. Двое пострадали в завалах подземного хода, который копали в помещение, где располагался Ло, одного, еле живого, вытащили из дымохода. Очень известная дама, разыгрывая обморок у входа в жилище Ло, в надежде на то, что помощь ей будет оказана именно в помещении кумира, сильно ударилась головой. Врачам еле-еле удалось ее спасти. Графиню Р. финансист обнаружил в своей постели абсолютно обнаженной. Пришлось уволить, в связи с этим мажордома, который получил от аристократки огромную мзду.

Мать регента Елизавета Пфальская писала своим родственникам в Германию: "За Ло бегают так, что у него нет покоя ни днем, ни ночью. Одна надменная герцогиня даже публично целовала ему руки"…

Вокруг Ло и его глобального проекта происходило нечто невообразимое. На улице Кенкампуа, где расположилась биржа, практически круглосуточно толпился народ. Продавали, покупали, рассчитывались, скандалили из-за возможности сыграть, на руках выносили новоиспеченных миллионеров (новое словцо), которые не успели еще сменить драные подштанники и протертые камзолы. Джон с ужасом наблюдал, как страна потомственных дворян превращалась в страну биржевых маклеров. Он уже в который раз чувствовал, что-то предрекающее страшную беду: финансовую катастрофу.

Да, конечно, были и колоссальные подвижки экономики к процветанию. Из-за отмены таможенных пошлин на продукты питания были значительно снижены цены на мясо, рыбу, овощи и другие необходимые товары. Свежий ветер финансовых перемен сразу же почувствовали промышленность и сельское хозяйство. Рванули ввысь темпы и масштабы торговли. Дороги Франции наводнили коммерческие караваны. Строился флот. Со всей Европы прибывали лучшие отраслевые специалисты и ремесленники.

Ассигнация достоинством в 10 ливров, 1720 г.

Но… Ох уж это непримиримое "НО"! Всегда оно возникает в самый неподходящий момент. Регент и Франция требовали от Ло новых побед и достижений. Еще неокрепшая система не могла пока удовлетворять все возрастающие аппетиты государства и сиятельных вельмож.

Компания взвалила на себя практически весь государственный долг - два миллиарда ливров! Безусловно, с одной стороны, это был акт спасения страны, но с другой - полностью подрывал хлипкие основы еще слабого предприятия. Не отладив как следует базисный момент становления, механизм заставили работать на запредельных оборотах. Все требовали успеха и денег.

Параллельно общей очереди просителей выстроилась еще одна - особая: сиятельных и очень влиятельных попрошаек, которым отказать было никак нельзя. Тем более - конфликтовать. Что делать? Ло платил, платил, еще платил и опять платил. Однажды он понял, что денег, необходимых для дела, не оказалось вовсе. Сожрала прежняя прогнившая неумолимая в своей тупости и глупости средневековая система. Он осознал, что скатился к недопустимому: к ручному управлению экономикой. Только строгие финансовые законы способны регулировать правильно государственные процессы, а то, что произошло, - крах!

Теперь спать он перестал вообще. Часто его стали посещать умопомрачения. Развлечения любого рода не интересовали вовсе. Присутствие людей раздражало. Смею напомнить, что девизом эпохи регентства было "Удовольствие во всем!" и такое странное, с их точки зрения, поведение главного министра настораживало многих. Нужно было соответствовать…

Карикатура, высмеивающая «Систему Ло», 1720 г.

Предприимчивый шотландец технично вышел из ситуации: организовал небольшое предприятие греховных утех. Несколько способных проходимцев активно распространяли слухи о якобы "лукулловых пирах" под патронатом и с участием финансиста. Воображаемые оргии, изысканные закрытые конкурсы красоты женщин, произведений искусства, восточных сладостей и ароматов, лошадей и даже верблюдов. Но это, естественно не спасло. К нему стали "присматриваться". А если в Париже обращают свой взор таким пристальным образом ― жди беды. Светские подозрения примешались к финансовым. Наконец, как-то под утро Ло явился в Пале Рояль и потребовал немедленной аудиенции. Филиппа подняли с постели по неотложному делу. Это, должно быть, очень важное дело. Регент, пошатываясь вышел в приемный покой. На краешке дивана у окна, обхватив голову руками, примостился Ло.

- Что вы себе позволяете, мсье? - голосом, не обещающим ничего хорошего, проговорил Его королевское Высочество. - Небо упало на землю?

- Хуже! - встав навстречу ему отвечал Джон. - Я вынужден включить станок.

- Какой еще станок?

- Который круглосуточно печатает деньги.

- Ну и что? Некому его обслуживать? Наймите кого-то…

- Это конец, Ваше Высочество. Мы, простите, вылетели в трубу. Коллапс.

- Бросьте! В первый раз, что ли? Оставьте.

- Нет, нет… Это все.

- Послушайте, вы много работали, устали, я ценю это. Возьмите отпуск дня на три. Все будет хорошо.

- Не будет. Вчера прибыл ваш близкий родственник, герцог, и потребовал огромную сумму наличных денег золотыми монетами. Я не смог собрать столько и сразу. Уехав ни с чем, герцог, видимо, поделился кое с кем своим неудовольствием. На следующий день моя приемная наполнилась агрессивно настроенными, желающими получить ценный металл.

- Ну и что? Не знаете, что делать? - ни на мгновение не расстроился герцог. Сегодня же издадим указ о запрете держать дома металлические деньги на сумму, предположим, превышающую пятьсот ливров. Пригрозим штрафами и конфискацией. Что куда денется? Увидите.

Падение

Ничто никуда не делось. Увы во Франции того времени был класс, которому закон писан не был. Это высшая аристократия. Они бесцеремонно приезжали к Ло и требовали обмена бумаг на серебро и золото. При возникновении малейших проволочек следовали угрозы и бойкот. Джина выпустили из бутылки. Бумажные деньги превращались в бумагу с катастрофической скоростью.

Карикатура, которая высмеивает парижские нравы времён заката «Системы Ло», 1720- е гг.

За горло системы хватко уцепилась новая, невиданная ранее беда - инфляция. Последствия были ужасны: цены неумолимо росли, продовольствия не хватало, начались инфляционные бунты, люди стали убивать за кусок хлеба, росла преступность, создавались банды, грабившие население. Непосредственно на Ло была открыта настоящая охота. Его искали по всему Парижу. Причем уже не для того, чтобы призвать к расчету, а для того, чтобы убить. К тому же публично, на площади. Последнее убежище было во дворце герцога, но и Филипп стал понимать, что теряет власть.

Парламент, и так не особенно любивший финансиста, выступил с требованием повесить виновного. Более близкие знакомые и единомышленники предрекали ему Бастилию, это в лучшем случае. Ждать было нельзя. Как ни тяжело было регенту расставаться со своим любимцем, но он вынужден был снять его со всех постов. 10 октября 1720 года был официально закрыт банк, с 1 ноября стали изымать банковские билеты, биржу закрыли.

Единственной и последней милостью стало разрешение Ло покинуть Францию. И это, поверьте, был подарок. Фактически ему даровали жизнь. Правда, нужна ли она была бедолаге? Sic transit Gloria mundi - так проходит мирская слава. Он принял это, повинно склонив голову. Изгнание. В заложниках оставалась семья. Их не выпустили из Франции. Вскоре все его имущество, активы и поместья были конфискованы и отданы кредиторам.

Замок Валанс в долине Луары, который до 1720 г. принадлежал Джону Ло

Сначала был Брюссель, Льеж, а потом Венеция. Любимый город, где прошли, как он считал, лучшие годы жизни - праздники, кутежи, блеск золота и бриллиантов, головокружительные карточные баталии. Ничего этого уже не было. Не то, что светская жизнь там приостановилась - нет, и в карты играть не перестали, но для нашего героя это перестало существовать навсегда. Одиночество. Человек, который прожил такую яркую, красивую, жизнь остался ни с чем. Причем в одночасье.

Поначалу он надеялся на то, что все это как-то образуется. Забудутся невзгоды и неприятности, его поймут и простят. Он даже активно направлял регенту письма с просьбами о помиловании и взывал к пониманию. Убеждал, что не все потеряно. Можно все восстановить и отреставрировать. Только в этот раз нужно действовать осторожно и продуманно.

Кто-то из современников, приближенных к Филиппу, вспоминал, что некоторые письма он читал, сокрушенно качая при этом головой, комкал их и отправлял в корзину со словами: "Жаль безумца! Он совершенно выжил из ума. А как все начиналось…"

Крах «Системы Ло». Шотландец в образе дьявола под прицелом обезумевших аристократов и купцов. Гравюра Жака Широ, 1720 г.

Все знали: герцогу было искренне жаль этого человека. Говорят, он ни на секунду не пожалел, что в свое время свел с ним знакомство и приблизил к себе в лихие времена. Известно, что если бы не обстоятельства, то никогда бы не отпустил от себя. Верил он и ему и в его дело. Надо сказать, что именно после удаления и изгнания Ло Его Высочество стал хворать. Участились приступы избыточного кровенаполнения. Ни пудра, ни макияж уже не могли скрывать пунцового цвета лица. От удара он и умер.

Молодой король Людовик ХV, Алексис Симон Белле, 1723г.

Молодой король Людовик ХV хорошо знал историю финансиста и, несмотря, ни на что, тайно возблагодарил его, назначив пенсию в пятнадцать тысяч ливров. Это были большие деньги, но впрок они Джону не пошли. Что-то надломилось в нем. Он снял скромную квартирку, более похожую на закуток, выезда своего не имел, да и не выезжал никуда. Чем он занимался в одиночестве - никому не ведомо. Прислуга говорила, что хозяин, полусидя на кровати, перебирал какие-то бумаги. На призывы поесть или выйти на прогулку не реагировал. Совершенно перестал ухаживать за собой. Взор его был пуст.

Церковь Сан-Моизе в Венеции, где упокоился Джон Ло

Умер Джон Ло в 1729 году от воспаления легких. Так толковали, но официального заключения нет. Тем паче, ему уж было все равно: от воспаления легких, мозга или души умирать - жить все равно не хотелось. Похоронен он был в церкви на площади Сан Марко. Однако при оккупации Венеции Наполеоном церковь была разрушена, и прах его был перенесен в другую церковь - Сан-Моизе, где упокоился навечно под одной из плит у входа в храм. Утешает одно: перенос бережно осуществил комендант Венеции генерал Лористон, как выяснилось, внучатый племянник Ло. Да, судьба любит поиграть людьми. Эту, самую последнюю партию, знаменитый шотландец тоже выиграл. Мир праху его.