Волынь-1943: О "селективной" культуре памяти, или Не может быть примирения через унижение

Визит украинских журналистов на Волынь, в Люблин и Варшаву во второй декаде июня пришелся на непростое время. Трагедия на Волынской земле, когда в 1943 г. в разгар Второй мировой войны украинцы и поляки сошлись в кровавой бойне и с обеих сторон погибли десятки тысяч человек, как военных и гражданских, стала едва ли не самой "актуальной" темой для польского политикума (да и простых поляков) накануне

11 июля 2013 г. К этой дате мы еще вернемся...

На протяжении последних месяцев в польских СМИ не утихают дискуссии, часто безапелляционные, эмоционально окрашенные и в целом монологические, которые, по нашему мнению, и подготовили "хорошую почву" для окончательного "приговора" в "Волынском деле". События на Волыни
1943 г. живо и повсеместно, практически едва ли не ежедневно, обсуждают польские политики, общественные деятели и простые граждане соседнего государства. ZN.UA пыталось держать своих читателей в курсе ситуации, опубликовав в апреле-июне 2013 г. четыре статьи, в том числе польского автора Мирослава Чеха (см. №№ 13, 16, 20), посвященные событиям 1943 г. на Волыни и современному состоянию польско-украинских отношений.

И этот "приговор", несмотря на предостережения немногих польских интеллектуалов, а также шаги и призывы к диалогу с украинской стороны (создание Комитета "Примирение между народами", недавний визит в Варшаву экс-президента Украины, волынянина Леонида Кравчука и его встреча с маршалом сената РП Богданом Борусевичем), все же прозвучал в зале сената - верхней палаты парламента Республики Польша. 20 июня большинством голосов было принято (55 сенаторов - "за", 20 - "против", 10 - "воздержались"; 15 - отсутствовали на заседании) заявление по поводу 70-летия "преступления на Волыни".

В этом заявлении, в частности, отмечается: 9 февраля 1943 г. нападением на волынское село Паросль "началась жестокая акция физического уничтожения поляков, которая проводилась бандеровской фракцией Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армией". События на Волыни в 1943 г. в постановлении сената РП названы "этнической чисткой с признаками геноцида". А теперь - интродукция...

Десять лет назад автор посетил Республику Польша в рамках визита представителей украинских СМИ. Соседнее государство как раз готовилось к вступлению в Европейский Союз; это событие очень широко обсуждалось и вполне справедливо считалось главной темой визита. Но у отечественных журналистов сложилось устойчивое мнение, что в действительности более важными для поляков стали дискуссии о Волынской трагедии 1943 г. Что греха таить - уровень знаний украинцев о событиях тогда еще 60-летней давности был значительно ниже, чем у поляков. В СССР на эту тему было наложено табу, но даже во времена ПНР за Бугом вели серьезные исследования, изучали документы. Но в польской историографии уже тогда доминировало мнение: во всех преступлениях во время противостояния на Волыни в 1943 г. виноваты исключительно воины Украинской повстанческой армии (УПА) и боевики Организации украинских националистов (ОУН). А воины Армии Крайовой, отрядов "Воля и Независимость" и Батальонов Холопских назывались героями и защитниками гражданского населения от "різунів"-украинцев. По поводу же украинских жертв среди гражданского населения поляки говорили: "Это была война, а во время войны возможны военные преступления..."

Мы же говорили об общей скорби, взаимном прощении и покаянии. О том, что невозможно искусственно отделить кровавые события на Волыни в 1943 г. от сложного комплекса польско-украинских отношений как минимум 1910–1940-х годов - от польско-украинской войны 1918-1919 гг. до операции "Висла", когда более 140 тыс. украинцев польская коммунистическая власть депортировала на север и восток Польши.

Позиция польской стороны была и является однозначной: государство Украина должно попросить прощения (своего рода коллективная ответственность!) за совершенные отдельными украинцами преступления. И почтить память исключительно польских жертв кровавого межнационального конфликта. То есть от нас требуют одностороннего покаяния...

Что изменилось за 10 лет? Почему позиция значительного количества польских политиков и, к сожалению, большинства историков настолько радикализировалась? Хотят ли поляки знать всю правду о Волынской трагедии и выслушать аргументы украинской стороны?

Пани Ева Семашко (дочь Владислава Семашко - ее соавтора в написании книги "Геноцид, осуществленный украинскими националистами в отношении поляков на Волыни в 1939-1945 гг.", 2000 г.) вновь была участницей встречи с представителями украинских СМИ, на этот раз в польском Институте национальной памяти (IPN). Исследовательница, кстати, стала автором уникальной формулировки - "предупредительные акции отмщения", которые проводили части АК, ВиН и Батальоны Хлопские в украинских селах на Волыни. По ее мнению, мотив мести играл большую роль. И если гибли гражданские украинцы, то это в действительности не геноцид, а... только "военные преступления". Такого же мнения придерживается и пан Гжегож Мотыка, польский историк, самый крупный специалист по тематике польско-украинских отношений в 1939-1947 гг. Кстати, его позиция за последние 10 лет стала более радикальной.

Но вернемся к книге Владислава и Евы Семашко. По моему мнению, это яркий пример "черно-белого" восприятия истории. Украинские краеведы Ярослав Царук и Иван Пущук верифицировали материалы, приведенные в книге, и обнаружили значительные преувеличения и искажения фактов. Следовательно, этот большой том (дело всей жизни семьи Семашко), в основе которого воспоминания - часто очень субъективные - очевидцев событий и их потомков, без сопоставления с архивными документами вряд ли можно считать научным изданием. Абсолютно необъективен вновь озвученный пани Семашко тезис о якобы доброжелательных отношениях между поляками и украинцами в межвоенной Польше.

Участником встречи с украинскими журналистами в IPN был также известный польский композитор Кресимир Дебский. Его родители, Владимир и Анжела, познакомились во время обороны костела в волынском городе Киселин. После захвата города отрядами УПА их спрятала украинская семья. Дедушка и бабушка Кресимира погибли от рук уповцев; отцу ампутировали ногу. На некоторое время молодые люди потеряли связь, но уже после войны встретились в Замостье и вскоре поженились. В 1953 г. родился Кресимир. Следовательно, мы встретились с потомком поляков, непосредственно пострадавших в межнациональном конфликте. Это была поучительная, трагическая микроистория. Но немало таких жутких историй мы слышали и от украинцев, потомков и родственников селян с Верховины, Сагрыни...

Пан Кресимир рассказал нам, как хорошо жилось украинцам, полякам и евреям в Киселине в межвоенное время, как уважали они религиозные праздники соседей, и никаких распрей на межнациональной и межконфессиональной почве не было… В конце 1930-х гг. в Волынском воеводстве польская власть провела "пацификации" на религиозной почве: уцелела только 51 православная церковь из 389. Остальные были разрушены или стали костелами.

Одной из причин конфликта композитор назвал роль террористической организации ОУН - вроде бы все украинские послы (депутаты) польского сейма от Волыни были уроженцами Галичины и оуновцами, а, следовательно, приложили руку к будущему конфликту. Ясно, что это не просто преувеличение, а сплошной миф. Депутатами сейма во II Речи Посполитой были местные волы няне-украинцы, большей частью члены легального Украинского национально-демократического объединения (УНДО), пытавшиеся сотрудничать с Польским государством, попадая под огонь критики, и не только словесной, со стороны ОУН, хотя и защищали в Варшаве права своей нации. Несколько цифр. В 1939 г. на Волыни действовало только восемь украинских народных школ и 1459 польских, тогда как поляки составляли 16-17% населения края. Польский историк Рышард Тожецкий писал о сложной ситуации на "восточных кресах" в конце 1930-х гг., где произошла "консолидация национального движения украинцев и усиление националистических настроений, что было серьезным предвестником отмщения".

Трудно отделить события на Волыни от всего комплекса противостояния украинцев и поляков не только в годы Второй мировой войны, но и в межвоенное время. Также трудно, да и не следует говорить о том, кто именно "начал первый". Вот что писал комендант АК на Здолбуновщине Романовский: "Поляки в своих действиях применяли принцип коллективной ответственности и на нападения, разбой и грабеж отвечали убийствами, реквизициями, ограбленичми. Убийство считалось делом чести... Человеческое правосудие превратилось в кровавую месть".

Тезис об 11 июля 1943 г. По сей день, как подчеркивают украинские исследователи, не обнародован текст якобы принятого руководством ОУН (Бандеры) и УПА решения о начале масштабной антипольской акции на Волыни именно 11 июля. Польские и иностранные исследователи называют различное количество польских сел и колоний, атакованных в этот день отрядами УПА, - от 96 (Г.Мотыка) до 167 (Т.Снайдер). Польские исследователи для обоснования своего тезиса о широкой антипольской акции 11 июля основывались на единственном документе: депеше генерала Тадеуша Коморовского в штаб Верховного главнокомандующего Польских вооруженных сил в Лондоне от 19 августа 1943 г. Вот главный месседж этого документа: "11 и 12 июля вырезано 60 польских сел в Гороховском и Владимиро-Волынском районе". Тщательный анализ того, что именно происходило 11 июля 1943 г., сделал украинский историк Владимир Вьятрович: "…В польских документах того времени находим довольно детальные описания нескольких (т.е. между 11 и 19) акций, произошедших в ночь с 11 на 12 июля, точно названы 12 местностей (хотя датой уничтожения некоторых из них также назван период между 13 и 18 июля). Но нет свидетельств о приведенных Коморовским масштабах - 60 населенных пунктов. Поэтому можно предположить, что в отчете генерала речь шла о результатах антипольских операций в течение всего июля 1943 г.".

Никакого оправдания массовому уничтожению поляков и украинцев на Волынской земле в 1943 -1944 гг. нет. Но нам в Варшаве все более настойчиво делали ударение на "правде", сосредотачиваясь хронологически исключительно на 1943 г., а географически - на Волынской земле. Информация о потерях среди украинцев маргинализировалась. Радикализм польских ветеранских и "кресовых" организаций сегодня уже поддерживают не только правые партии, но в какой-то степени и умеренные силы политикума. Не будем забывать, что в 2015 г. состоятся парламентские выборы.

В выяснении исторической правды необходим конструктивный, подчеркиваем - с документами на руках, диалог. Так называемые научно-популярные труды, опирающиеся почти исключительно на рассказы свидетелей событий, их близких и родственников (это касается как украинцев, так и поляков), не могут быть априори истиной в последней инстанции. На встречах в Люблине и Варшаве чувствовалось нежелание поляков выслушать аргументы нашей стороны, понять весь комплекс причин, которые привели к кровавой развязке на землях, где не одно столетие жили два народа. Выделять какой-либо эпизод в нашей общей истории для продуцирования новых политических баталий на костях павших поляков и украинцев - неблагодарное занятие...

Интересной была встреча украинских журналистов с депутатом сейма (нижней палаты) РП Мироном Сычем, представляющим украинское национальное меньшинство. Он так прокомментировал (разговор происходил ровно за неделю до принятия постановления сенатом) представленные в сейм проекты резолюций, которые после этого должны были быть переданы в сенат: "Сейчас происходит турнир на словах, который устраивают депутаты перед выборами, что очень неприятно. Это нехороший путь, так мы не придем к примирению. Мы говорим о политических спорах, но забываем о жертвах этой трагедии. И на одной, и на другой стороне происходили трагические ситуации. Надо подать друг другу руку. Родственники жертв - и поляков, и украинцев - добиваются правды. Не об одной правде надо говорить, а об обеих... А вам, украинским журналистам, скажу так: у вас есть родной дом, свое государство, так и защищайте собственную правду!"

Мы должны очень осторожно вести себя с цифрами, фактами, интерпретациями событий (часто некритически используются документы оккупационных режимов - нацистского и советского, также приложивших руку к эскалации польско-украинского конфликта). Наступило, наконец, время открытого разговора, но опять же не на уровне научно-популярных эссе, перепалки политиков крайних националистических взглядов, а именно на уровне кропотливой работы историков в архивах. Доступ к новым материалам, касающимся Волынской трагедии, даст возможность очистить нашу, в этом случае коллективную, память от политических спекуляций.

Мы должны понимать то, что на современников возложена большая ответственность. Не надо смешивать академическую и политическую сторону дела. Примирение нельзя приурочить к какой-то дате - оно должно основываться на общей памяти обо всех жертвах Волынской трагедии, и польских, и украинских. Трудной для человеческого восприятия была встреча с польским исследователем Леоном Попеком, который рассказал на месте событий, еще на украинской земле, о трагедии польских сел Островки и Воля Островецкая у берегов Буга, где погибли почти все его родные (дед, сестра деда и двое ее детей). 30 августа 1943 г., как считают польские исследователи, отряды УПА уничтожили около 1050 человек. Сейчас на месте преступления - ухоженное кладбище и памятник жителям этих сел, установленный губернатором Волынской области Борисом Климчуком. Он рассказал нам, как его родного деда, приехавшего к своей дочери в гости, убили боевики Армии Крайовой в январе 1944 г.

Формула "простите нас, и мы вам прощаем" сегодня как никогда актуальна...

Автор выражает искреннюю благодарность Польскому институту в Киеве, Посольству Республики Польша и Институту национальной памяти Республики Польша за возможность взять участие в визите украинских журналистов в РП.