Поддержать
В конце 1970-х мало кто мог себе представить, что вскоре глобальное противостояние между СССР и США завершится победой Белого дома, и основной угрозой международной безопасности станет не расползание коммунистических идей, а именно исламский терроризм. Наконец, 1970-е годы вошли в историю именно как кризисный период, обозначенный экономическим, или, скорее, энергетическим кризисом 1973–1975 гг. в странах Запада, завершением формальной деколонизации стран Африки и Азии в конституционных рамках, когда вновь возникшие на обломках империй государства стали членами ООН.
Несмотря на разрядку между СССР и США, на обозначение которой употребляют еще термин "детант", у идеологических противников было достаточно "горячих" конфликтов на почве борьбы за сферы влияния, в частности в Африке и Латинской Америке. Бывшие революционеры-радикалы 1960-х десятилетием позднее стали действующими политиками, и именно тогда набирал силу терроризм в Италии и ФРГ. Кризис давал о себе знать не только в политике, но и в культурной сфере, когда критика модерного национального проекта вылилась в постмодернизм с толерантностью и мультикультурализмом.
Все изменил 1979 год, начавшийся с весьма знакового события: Вашингтон и Пекин установили дипломатические отношения, и китайские коммунисты сменили тайванских националистов в ООН. Тогда политические наследники Мао Цзэдуна, в частности Дэн Сяопин, решили ввести политику реформ и открытости, где главное место заняли четыре модернизации (наука, сельское хозяйство, оборона, промышленность). Вскоре экономические реформы вывели коммунистический Китай в лидеры мировой экономики. Создание свободных экономических зон в отдельных районах, в частности в крупных портах на востоке страны, содействовало поступлению инвестиций со всего мира. И главный китайский коммунист Дэн Сяопин тогда едва ли мог наперед знать, каким станет Китай через 10 или 20 лет. С 2019-го это действительно кажется почти фантастикой, когда страна, где заставляли население вылавливать "главных" вредителей - воробьев, стала ночным кошмаром для американцев и влиятельной экономической силой в Африке и Южной Америке.
Нетипичность китайской ситуации состояла в первую очередь в том, что реформы внедряли партноменклатурщики, которые раньше, во времена "культурной революции", боролись с "идеологическими врагами", а теперь превратились в прагматических рационализаторов, привносящих элементы рынка в социалистическую экономику. И здесь возникает проблема (не)способности коммунистического режима реформироваться. Принимая во внимание даже опыт венгров 1970-х, где лишь некоторые составные части плановой экономики были разбавлены хозрасчетом, следует отметить, что это не спасло Венгрию от кредитной иглы МВФ и демократической революции 1988–1989 годов. Китайский случай остается уникальным, но протесты этого года в Гонконге подтвердили кризис сосуществования разных политических культур, а по факту - перманентный конфликт. Гонконг с демократией и рыночным капитализмом является символом прошлого влияния британцев в Китае, который, по соглашению 1984 г., перешел под власть Пекина в 1997-м, когда истекло время аренды территории.
Переговоры о передаче Гонконга легли на хрупкие плечи совсем не сентиментального премьера Великобритании Маргарет Тэтчер, которая тоже осуществила революцию - на этот раз неоконсервативную. Туманный Альбион, утратив статус некогда мощнейшей империи в мире, в течение 1960–1970-х превратился в страну с национализированной экономикой и засилием профсоюзов - по состоянию на конец 1970-х треть населения входила в состав тред-юнионов. Британская власть столкнулась со стагфляцией - сочетанием безработицы и инфляции. Экономисты знали, как бороться с ее составными частями поодиночке, но не в комплексе. И новый лидер Консервативной партии Маргарет Тэтчер, начитавшись работ Фридриха Гайека и Милтона Фридмена, решает нанести рынком удар в ответ на попытку превратить Британию в социалистическое государство. По сути, реакция, с элементами мести рынка и религии, на тогдашнее секуляризированное бытие кейнсианства, когда государство слишком вмешивалось в экономику, и определила ход Исламской революции в Иране 1978–1979 гг. и внедрение либеральных реформ Тэтчер в Британии. Тэтчер, по сути, воспользовалась моментом и внедрила идеи, которые уже были довольно детально описаны тогдашними ведущими экономистами в теоретическом плане и бурлили внутри Консервативной партии. Не хватало только харизматичного политика и оратора, который мог бы быстрыми темпами воплотить их на практике.
Лейбористам в 1970-х так и не удалось навести порядок в своей стране, - за что они и поплатились политической властью. Когда в начале 1979 г. загорелый после переговоров с президентами США и Франции на Гваделупе лидер лейбористов и руководитель кабинета Джеймс Каллаген не замечал обострения социально-экономической ситуации в стране, всем стало понятно, что радикальных изменений не избежать. В историю этот кризис вошел как "Зима недовольства". Тогда в Британии даже не вывозили своевременно мусор, который лежал просто на улицах, а вся страна превратилась в сплошную забастовку. 4 мая 1979 г., после ошеломляющей победы консерваторов на парламентских выборах, хозяйкой Даунинг-стрит, 10 стала Маргарет Тэтчер. Эти выборы и стали водоразделом в новейший британской истории, когда консерваторы не ограничились традиционным электоратом - средним классом и зажиточными гражданами, - а обратили внимание и на рабочих. Тэтчер совершенно по-иному подходила к проблеме профсоюзов, и не пошла им на уступки, как это делали прошлые политики.
Но подлинный шок вызвали события в Иране конца 1970-х, когда прозападного шаха Мухаммеда Резу Пехлеви свергли исламские фундаменталисты во главе с новым духовным лидером Рухоллой Мусави Хомейни. Весьма символично, что протестующие, наперекор шиитской традиции, нарекли Хомейни имамом, и это тоже свидетельствовало об определенной идеологической революции: ведь ранее шиитские священники заботились преимущественно об образовании, а теперь религия стала маркером политических изменений. Пользуясь финансовой поддержкой со стороны Запада, иранский шах пытался воплотить модернизационные реформы, вошедшие в историю как Белая революция. Впрочем, сверхприбыли от экспорта нефтепродуктов шли не на социальные программы, а на роскошную жизнь семьи монарха. Шах не сумел подавить очередные волнения. Протестующие с возвращением Хомейни на родину из Франции, где сидели тогда оппозиционеры монархии, радикализировались. И все это превратилось в триумф ислама. К тому же шах столкнулся как с исламистами, которых называл "черной угрозой", так и леворадикалами - "красной угрозой". Хомейни стал великим аятоллой и верховным лидером на последующие 10 лет. Изменилось и само название страны: вместо Ирана (название ввели в 1935 г.) – Исламская республика Иран.
Сразу начались действия, направленные против Запада, что наиболее ярко проявилось в истории с сотрудниками посольства США в Тегеране, ставшими заложниками фанатиков. В сущности, как и в случае с Дэн Сяопином и Тэтчер, Хомейни не воспринял достижений предыдущих революционных изменений и стал контрреволюционером, стремящимся вернуть статус-кво. Только китайское руководство свело на нет значение "социалистической революции", в то время как британские консерваторы разрубили гордиев узел политики консенсуса, когда нельзя было отличить политику консерваторов от политики лейбористов, работавших над развитием государства благосостояния, пренебрегая законами рынка и личной свободой.
В 1979 году Советский Союз получил свой собственный Вьетнам (есть даже коллективная работа немецких историков 2017 г. на эту тему с соответствующим названием - Sovietnam), осуществив военную интервенцию в страну, которую никогда и никто, не только не мог полностью подчинить, но и даже продолжительное время контролировать. Речь идет об Афганистане. Исламисты-моджахеды, борясь с советскими оккупантами, совершали джихад против безбожников (не без поддержки американцев). Здесь религиозный фактор как никогда оставался достаточно важным, когда священная война могла вестись небольшой кучкой фанатиков против профессиональной армии. И в этом случае аналогично исламисты не восприняли социалистических преобразований новой просоветской власти, когда из феодализма сразу хотели построить коммунизм, минуя фазу капитализма согласно формационной теории развития человечества, господствовавшей в СССР. Таким образом, были навсегда уничтожены попытки превратить Афганистан в модерное государство.
Говоря уже конкретно о социалистическом лагере, нельзя не вспомнить еще одного диссидента, тоже религиозного. А именно Папу Римского - польского епископа Кароля Войтылу, вошедшего в историю как Иоанн (Иван) Павел II. Став лидером католической церкви в 1978 году, Иоанн Павел II воспринимался как символ неотвратимых изменений в Восточной Европе и уничтожения коммунизма. Зная не по слухам о жизни в социалистической Польше, тогда еще Кароль Войтыла хорошо понимал весомость контраргументов для коммунистов во время борьбы с инакомыслием. И благодаря этому новый Папа сумел отыскать нужные слова, чтобы достучаться до польских рабочих, членов независимого профсоюза "Солидарность", боровшимся с коммунистическим режимом в 1980-х. В Москве хорошо знали о том, какую важную роль играет католицизм для поляков, и поэтому в КГБ во главе с Юрием Андроповым не на шутку испугались нового понтифика, который к тому же был еще относительно молод как для своего статуса.
1979 год является также пиком распространения коммунистических идей в мире, когда в странах Латинской Америки приходят к власти правительства просоциалистической ориентации. Тогда это стало возможным в Гренаде и Никарагуа. После проигрыша США во Вьетнаме американцы оказались не готовы к результативному отпору красной угрозе у себя под боком. Руководствуясь марксистскими идеями и стремлением свергнуть диктаторский режим, новые революционеры едва ли были похожи на старцев в Москве или типичных партаппаратчиков в Восточной Европе. Чувствовался местный колорит, к тому же был наглядным примером недавний кубинский опыт Фиделя Кастро и Че Гевары. Это, в частности, проявилось в борьбе сандинистов, мастерски использовавших тактику партизанской войны. Знаковой фигурой изменений в Никарагуа стал лидер правительственной хунты Даниэль Ортега.
Достаточно похожими, хотя и по-своему уникальными, оказались результаты действий нетипичных революционеров в 1979 году. Проведя либеральные экономические реформы, связанные с приватизацией и снижением налогов, Британии удалось на некоторое время вернуть себе статус финансовой столицы мира. Как это ни удивительно, но экономика страны начала стремительно расти только во время третьего срока правления Тэтчер, а именно в 1987–1990 годах. Тэтчеризм сначала был философией. А со временем, когда к власти в Лондоне пришла Тэтчер, стал и политической идеологией, которую использовали и преемники "Железной леди" в партии, и идеологические оппоненты консерваторов лейбористы. Недаром на карикатурах Тони Блэра, британского премьер-министра в 1997–2007 гг., в качестве нижней части его одежды рисовали юбку, прямо намекая на продолжение им политики Тэтчер.
Иранские власти предержащие продолжили политику лидера Исламской революции Хомейни и после его смерти, но сейчас существует реальная угроза смены власти в стране и радикальных политических пертурбаций, правда, диаметрально противоположного содержания происходившим 40 лет назад.
Китайские реформаторы оставили неизменным курс на экономические реформы, заложенный в 1980-х Дэн Сяопином, но сейчас Китай на передний план выдвигает более значимые геополитические амбиции, играя на противоречиях между США и ЕС, используя в своих интересах российский сырьевой ресурс. Предложенную формулу "одна страна - две системы" нынешнее пекинское руководство пытается представить, как никогда действенной, но протесты в Гонконге являются свидетельством совершенно иных реалий.
Католическая церковь, которая была фактором антикоммунистических революций (30-летие с начала которых также отмечаем в этом году), сейчас вряд ли может повлиять на популистов в Евросоюзе. А политическая ситуация в Афганистане оставляет желать лучшего: даже американцам не удалось установить хотя бы хрупкий мир в бурном центральноазиатском регионе.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google