Элита: лучшие из худших, или – наоборот?

Украинский политик, историк и социолог Вячеслав Липинский (1882–1931) писал, что у нас приходится выбирать не наилучшее, а "лучшее из худшего", имея в виду отсутствие полноценного выбора, когда судьба страны зависит от нашего голоса. Затем, мол, худшие cживают со свету или уничтожают лучших и остаются на выбор только худшие.

Из остроумного, хоть и грустного замечания известного консерватора следует, помимо пессимизма и сомнения в результате, что наши избиратели все же лучше своих избранников. Проблема в том, из кого выбирать. Электорат, элекция, наконец - элита (отборные). Понятие, не так давно употребляемое лишь в аграрной отрасли (лучшие семена и др.), нынче все чаще звучит в социально-политической сфере. Звучит весьма неопределенно, вызывая вопрос, кого же считать элитой нации. И даже сегодня, накануне 24-й годовщины государственной независимости Украины.

Боги серпа и молота

На пространстве бывшего СССР госаппарат был тесно, хоть и неоднозначно, связан с религией. Сердцами и думами распоряжались то церковь, то царь, то советская власть. Народ издавна был втянут в игру властей с православной церковью. Попытка заменить церковь партячейками провалилась в связи с отсутствием обещанного коммунистического рая на земле. Поэтому перед развалом "единого могучего" номенклатура стала истово креститься, избавляясь от партбилетов. Но советская империя не превратилась в царство Христово. Просто роль парторга играет священник, а секретаря обкома - чиновник под неусыпным контролем нувориша. Это изобретение временно удалось, учитывая мечту населения о светлом будущем. А оно начертано и узурпировано носителями новой-старой идеи величия. Ибо всегда должна быть если не вера, то идеология.

Возможно, в огромнейшей стране с такой легкостью меняли богов потому, что верили не в них, а в "начальство". Позволил монгольский хан бить в колокола - кланялись ему. Присвоил церковь Петр I - царю, конечно, виднее. Объявил Ленин эру атеизма - стерпели. Обратились к церковникам нынешние правители - значит, пришло время… Даже вожди народных бунтов были вынуждены маскироваться под "законных" царей (Лжедмитрии I и II, Пугачев) или "советскую власть без комиссаров" (Кронштадтское восстание)… Зато в Речи Посполитой, да и в Украине правителей не обожали; вспомним выборность королей, самоуправление, Магдебургское право, мировые суды и т. п. Повстанцы выступали против самих институтов действующей власти: королевской (гетман Богдан Хмельницкий), царской (Польские восстания в 1830–1831 и 1863–1864 годах), советской (Зеленый, Махно, Григорьев, УПА), нынче - против олигархической. И при первой возможности богов серпа и молота снесли с пьедесталов.

История минувшего тысячелетия выразительно подтверждает, что на Западе начальство не любят. Его часто меняют в ходе обычной ротации на других представителей элиты. Поэтому она способна на политические, экономические, гуманитарные реформы. при этом роль церкви минимальна - вопросы веры она решает сама… На Востоке же, отягощенном социально-политическим наследием империи Чингизидов, все наоборот: правителей любят, но боятся еще больше. Поэтому властвуют они пожизненно, по ситуации меняя лозунги и символы. Засиживаются и руководители государственных структур, от генералов до академиков. Это тормозит развитие и создает лжеэлиту с комплексом незаменимости, не говоря уже о какой-то "безгрешности". Поневоле возникают мысли о моральном превосходстве старой аристократии.

Аристократы не вернутся

После объявления независимости в 1878 году на болгарский престол позвали не князей Дондукова или Мещерского, "освобождавших" Болгарию от турок, а пригласили немецких принцев - Александра Баттенберга, потом Фердинанда Кобургского. Так страна заявила о своих европейских стремлениях. Да и росийсская аристократия не выдержала испытания на порядочность еще во времена Польских восстаний и Крымской войны; "бело-царской" оккупации болгары не хотели. Потому-то и Мазепа в свое время выбрал шведского короля Карла XII…

С тех пор требования к элите возросли. Не говоря уже о человеческой сущности, отличающей нас от иных существ (мышление), нужно сначала стать добросовестным гражданином, который платит налоги, не продает свой голос, не лжет. И не оставляет грязи - как физической, так и духовной. Григорий Сковорода, этот очевидный моральный авторитет, считал эти качества необходимыми любому члену общества. Много ли представителей современного властного истеблишмента сдали бы такие, весьма скромные, тесты? А вот датская королевская пара не стыдилась ездить на велосипедах, да еще и подметать за собой. Скажете, конечно же, популизм, PR-акция! Тогда почему испанский король Филипп IV в июне сего года взял да и лишил титула герцогини свою сестру только за то, что ее муж злоупотребил средствами благотворительных фондов? Даже весьма символический сегодня статус коронованной особы требует многих испытаний не в одном поколении. А ведь подданным нравится!

Тоска по наследственной элите рождает идею монархии. На заре Независимости в "Літературній Україні" появилось обращение к народу Александра, внука князя Долгорукого, командовавшего вооруженными силами Гетманата в 1918 году. Бригадный генерал из Испании претендовал на Киевский престол, называя себя Олелько II, в отличие от Киевского князя (1443–1455) Олелько Гедиминовича. Эта попытка так и не стала событием, но вызвала размышления, кто же на деле был и есть элитой. Генерал-губернаторы Безруков и Долгоруков, что когда-то "Украйну правили", осмеянные в поэме "Юродивий", или ее автор Тарас Шевченко? Ничем не руководя, Шевченко оставил в душах "глубокий след на сотни лет". Высокородные офицеры, не ставшие на защиту Украины от большевиков, поспешно избрав эмиграцию, или сын священника, профессор права Александр Кистяковский, чьи дети и внуки прославили свою отчизну научными открытиями? Коммунистический академик, историк П.Толочко, или поэт Дмитро Павлычко, известный не только выдающимися стихами, но и достойными шагами в политике. И можно ли считать элитой вовремя перекрасившихся партноменклатурщиков, ведь так недалеко и до воцарения кагэбистов?

Теория точку не ставит

Исторический опыт подсказывает, что реставрация монархических элит, ввиду их отсутствия, минует не только Восточную Европу, но и все постсоветское пространство. Но возможен, отчасти поддержанный церковью, тоталитаризм идеологический. Его описал итальянский социолог Гаэтано Моска в начале ХХ века в работе "Правящий класс". Он монополизирует власть, используя как законные, так и незаконные методы, не исключая и силовые. К тому же перекрывает социальные "лифты", не допуская в свою среду "контрэлиту", способную заменить "класс". Ему присущи декларации о поочередности решения всех проблем: сначала построим ГЭС, догоним Америку, а уже потом возьмемся за экологию (медицину, культуру и др.). Этот феномен - из прошлого. Ожидание в очереди рождает пассивность, покорность, боязнь "как бы чего не вышло", привычку откладывать "на потом" все актуальное… При этом связь с народом - на уровне приказа, вертикальная, в виде давления сверху. Обратная связь - эмоциональная, то есть народ может любить или ненавидеть власть, но это не влияет на неизменность позиции правящего класса. Избавиться от него можно лишь революционным путем.

Социологи ХХI в. выделяют еще одну разновидность псевдоэлиты – популистскую. Ее представители используют обратную связь, но только в избирательной кампании. Овладев голосами, они отдаляются от среды, их породившей. Начинают псевдореформы, внешняя форма которых абсолютно не соответствует содержанию. В этом заинтересованы нувориши, вчера бывшие творцами перемен. Теперь они - тормоз прогресса и желают закрепить свои позиции, сохранить достаток. Происходят метаморфозы, в результате которых сам избранник и его люди на государственных должностях занимаются не своими делами: врач превращается в менеджера, учитель - в бизнесмена, агроном и ветеринар - в профессиональных политиков и лоббистов. Не намереваясь возвращаться к основной профессии, они боятся новых перемен. Разумеется, такая псевдоэлита контролируется олигархами, которые в первом случае сами находятся под властью диктатора.

Признание элитой круга лиц только по факту их пребывания "наверху" противоречит логике современных социально-политических процессов. Тут больше подходят термины "клан" или "каста". Они не могут ни предупредить, ни преодолеть застоя, ибо сами являются его креатурой… Напротив, способная развиваться элита структурирована по сферам деятельности (политическая, научная, техническая, промышленная, военная, творческая). Формируется она из самых инициативных, компетентных, высокоморальных граждан, для которых профессиональный и материальный успех - не конечная цель, а лишь средство ее достижения. Они способны решать проблемы не по очереди, но комплексно. Всегда готовые уйти в отставку, воспитывают достойную замену, руководствуясь не корпоративным сознанием, а общественными интересами. Они могут объединяться ради развития и процветания всего общества, признающего право элиты руководить государством.

Стоит ли подчеркивать, что такая она у нас лишь частично. Дополнять недостаток следует (и практически приходится) из гущи того же народа, который, по убеждению не только В.Липинского, лучше своих лидеров. Все же большинству наших соотечественников близок упомянутый Г.Сковородой "минимум" совестливого гражданина как необходимое условие создания настоящей, а не псевдоэлиты.

Выходит, на этом теория точку не ставит. А также и народ.