ЖИТЬ - ТАК ЗРЯЧИМ

Каждому из нас судьба посылает разные испытания. Но потерять зрение - такое, не дай Бог, никому.

1989-й год стал для тысяч жителей Украины годом прозрения. В прямом смысле. В Киеве открылся долгожданный Центр микрохирургии глаза.

Отдадим должное нашему прошлому. Там ведь тоже были свои «плюсы». В свое время государство поддерживало, как могло, клинику профессора Шевалева, существовавщую на базе кафедры глазных болезней Киевского института усовершенствования врачей. Опытнейшего ученого впоследствии сменил не менее известный к тому времени - Николай Маркович Сергиенко. И, как водится, пошел дальше своего предшественника. Буквально на собственной кухне он изобрел искусственный хрусталик, чем произвел своего рода революцию в республиканском масштабе. Применение этого хрусталика резко сократило количество больных-инвалидов с диагнозом «катаракта». Ведь далеко не каждый из нуждающихся в подобной операции мог позволить себе купить импортный «глаз». За многие годы изобретение профессора Сергиенко доказало свою эффективность. И теперь в Центре микрохирургии глаза делают до 5 тысяч операций в год с применением хрусталика «модели профессора Сергиенко».

Николай Маркович получил мировую известность в области рефракции глаза. Речь о щадящем хирургическом вмешательстве - операции на роговице, лечении близорукости - киратотомии (когда производятся надрезы алмазным лезвием на роговице). В результате - близорукость, либо резко уменьшалась, либо исчезала вовсе. А сегодня известный профессор - автор уже нескольких моделей искусственных хрусталиков, имеет патенты на свои офтальмологические инструменты за рубежом.

А поскольку в былые времена принято было строить клиники «под имя» - появилось отдельное здание, уютное, комфортное и для больных, и для врачей - в киевском Медгородке, под названием Центр микрохирургии глаза. Очень большой интерес проявляют к нему иностранцы, приезжает немало коллег со всех уголков мира, идет обмен опытом, проводятся престижные научно-практические конференции. И все это также в духе школы, которую создал просто Человек - Николай Маркович Сергиенко, подчеркивает в беседе с корреспондентом «ЗН» главный врач центра молодой ученый Сергей Александрович РЫКОВ:

- Мы действительно беремся лечить любую патологию глазных заболеваний, кроме онкологических. Имеем шесть специализированных отделений: и для взрослых и для детей. Это означает, что мы лечим катаракты, глаукомы, производим операции по устранению отслоения сетчатки, лечим и бельма роговицы, т.е. помогаем людям, получившим ожоги глаз от кислоты, извести, термоожоги или болезни в результате инфекции.

- Операции в вашем центре платные?

- В принципе, да. Несколько лет назад наша клиника на условиях эксперимента перешла на хозрасчет, благодаря которому мы смогли значительно усовершенствовать обслуживание больных, их лечение, приобретение новых лекарств. Я уже не говорю о том, что врачи, обслуживающий медперсонал, также почувствовали преимущества хозрасчета. Этот опыт мы использовали и при создании нашего Центра, тем более уже существовал подобный опыт в Москве в клинике Святослава Федорова...

Мы «привязались» к федоровской классификации категорий сложности операций и лечения и немного добавили своего. И соответственно определили цены. Но подходим к этому дифференцированно. К примеру, жители Киева лечатся у нас бесплатно, а за больных, которых направляют облздравотделы, должны платить те же облздравотделы. Но вот ситуация на сегодня: еще в прошлом году, пролечив 6 тысяч человек с разных регионов Украины, мы так и не получили от областей более 12 миллиардов карбованцев. А в этих средствах - и новое оборудование, и лекарства для больных.

- Сергей Александрович, интересно, какой процент выздоровления у поступающих к вам больных?

- К нам поступают больные практически всех категорий. Это у С.Федорова отбирают перспективных больных, которые, заведомо известно, не будут иметь осложнений.

Количество послеоперационных осложнений у нас составляет около одного процента. В принципе, это совсем немного. По статистике на 100 человек - один больной получается с осложнением, что зависит от особенностей организма человека, сопутствующих хронических заболеваний и т.д.

- А имеете ли вы какие-то контакты или отношение к Центру микрохирургии глаза, что находится неподалеку от Киева, в селе Пуховка? И вообще - к «федоровскому» московскому центру?

- Утвердилось мнение, что лучшие специалисты есть только в Москве. Но медицинская практика доказывает: есть таковые и в Киеве. Действительно, на этапе становления нашей клиники мы ездили в Москву, знакомились, общались с руководством этой клиники, присматривались к методикам проведения операций, организации работы. К тому же, Святослав Николаевич Федоров имеет свои заводы по изготовлению специального офтальмологического инструментария, и мы часто закупали его для своих нужд. И сейчас мы с москвичами - в рамках профессионального общения.

В селе Пуховка под Киевом находится украинско-российское совместное предприятие, как филиал московского Центра микрохирургии глаза. Уровень той клиники зависит от специалистов, которые работают в Пуховке по вахтовому методу. Я бы так сказал, авторитет ее зависит от того, в чьи руки попадаешь, какой специалист сделает операцию. К тому же, клиника является частной.

Кстати, у москвичей существуют свои технологии проведения операций, и в них все описано от первого до последнего движения врача. Мы же позволяем своим врачам реагировать на неожиданности в процессе операции и считаем, что это способствует более творческому подходу к успешному ее завершению.

Или же сравним цены: в пуховском Центре микрохирургии глаза стоимость операции катаракты - 270 долларов США, у нас - 40. У нас ведь государственная клиника, государственные медикаменты, зарплата.И думаю, что если чья-то бабуля сидит в селе и слепнет, то выход всегда можно найти: могут дети заплатить или по перечислению мы принимаем оплату от организации, предприятия. Этой возможностью пользуются, кстати, предприятия, особенно днепропетровские, донецкие, запорожские... Они не жалеют средств для здоровья своих работников, понимают человеческую боль.

- Сергей Александрович, а какое бы место вы определили вашему центру в страховой медицине?

- Мы одни из первых среди медучреждений Украины начали сотрудничество со страховыми компаниями «Инкомрезерв», «Медстрах»... Да и все банки начали создавать отделы по медицинскому страхованию. Мы соглашались на сотрудничество с ними, потому что, если больной попадал в тот самый процент осложнений, то мог получить соответствующую сумму страховки. Мы практиковали страхование больных и на период их пребывания в стационаре на случай осложнения во время операции. Для человека получить страховку было не лишне. А если все проходило успешно, клиника получала до 30 процентов от страховой суммы для премирования своих сотрудников, что также оказывалось весьма кстати.

Между прочим, вот этот компьютер, что в кабинете, - подарен нам компанией «Медстрах». Мы начали было создавать свой банк данных о больных, застрахованных не только этой компанией, но и другими.

- Сергей Александрович, а ведь не слышно оптимизма в голосе: что и со страховыми компаниями длительного сотрудничества не получилось?

- Странно как-то у нас все получается: то, что надо, - уничтожается. Я понимаю, экономические условия вынудили эти компании закрыть свою деятельность. Но проблема страховой медицины - осталась.

В последние полгода особенно ухудшилась ситуация в нашей системе. В Москве, к примеру, существует министерство обязательного медицинского страхования. Шесть процентов из фонда заработной платы каждого предприятия отчисляется регулярно в фонд этого министерства. Но россияне хотят пойти уже дальше: не шесть, а девять процентов предложить к отчислению на обязательное медицинское страхование. Это, на мой взгляд, вообще идеальная ситуация. Потому и уровень лечения в Москве выше и лучше, ибо есть постоянный источник финансирования.

- Можно ли в данной ситуации говорить о перспективах вашего центра?

- Коренных преобразований мы пока еще не планируем. Действуем и работаем лишь бы не остановиться. Но в будущем, как мне представляется, без объединения усилий всех существующих офтальмологических отделений в Киеве не обойтись. Необходимо объединение действующих в Киеве шести разных отделений при разных больницах, где и разная оснащенность оборудованием, специалистами. А если объединиться, то можно было бы купить хотя бы один современный аппарат для Киева для лечения диабетической ретинопатии, т.е. глазного заболевания, которое возникает при диабете. Можно все эти отделения сделать профильными: хирургическая офтальмология, терапевтическая. В таком случае и те же места в отделениях больниц с большей пользой можно было бы использовать, да и существующие кафедры при мединституте повышения квалификации врачей рациональнее использовали бы свои силы.

Есть такая идея - пойти на акционирование. Причем государство должно позволить это не всем, а действительно крепким медицинским центрам, которые бы по договору с облздравотделами обязались обследовать всех больных данного региона. Мы вошли уже в рыночные отношения. И если билет в первом ряду на Аллу Пугачеву стоит 100 долларов, а для галерки - 1 доллар, так же, по возможностям, и мы могли бы создать соответствующие условия для наших больных.

- Но акции всегда предполагают дивиденды. А насколько гуманно зарабатывать на чужом горе?

- Страховая медицина, акционирование вовсе не антигуманны.

Мы могли бы акционироваться, причем могли бы дотировать новую поликлинику - общество открытого типа - с вкладом зарубежных инвестиций. Здесь кроются неоспоримые преимущества абсолютно для всех заинтересованных сторон: коллектива клиники, больных, государства.

Пока наша экономика станет на ноги, такие центры, как наш, просто развалятся в государственных условиях. Ведь сейчас 50 процентов финансирования обеспечивает государство, а 50 - бери, где хочешь. И надо удержать больницу, оборудование, помещение, санитарную гигиену, а главное - коллектив.

- Наконец, позвольте полюбопытствовать, случалось ли в вашей операционной практике что-то невероятное?..

- Бывало всякое. Однажды в клинику обратились из нашего зоопарка. Оказалось, кенгуренок Няма родился слепым. Даже инструменты пришлось изобретать. Поставили искусственный хрусталик Няме, и прыгает себе кенгуренок, радуя детвору.

Припоминаю самого младшего нашего пациента - всего 12 дней от роду. Сложная была операция. А был еще интереснее случай: на операцию поступил 102-летний дед. Прежде чем умереть, хотел он внуков-правнуков повидать. После операции дед еще два года на свет ясный и внуков своих смотрел. Дай Бог каждому прожить столько, сколько тот дед. И непременно зрячим.