Посткоммунистическое здравоохранение: приватизация с летальным исходом

Результаты масштабного исследования, опубликованные в последнем номере британского медицинского журнала The Lancet, достаточно четко увязывают рост преждевременной смертности в постсоветских странах со скоростью и масштабами приватизации. Кроме того, авторы исследования подчеркивают также влияние таких факторов, как уровень безработицы и наличие мощной социальной структуры.

Девид Стаклер из Оксфорда, Лоуренс Кинг из Кембриджа и Мартин МакКи из Лондонской школы гигиены и тропической медицины изучили показатели смертности среди мужчин трудоспособного возраста (15—59 лет) в посткоммунистических странах Восточной Европы и на постсоветском пространстве с 1989-го по 2002 год. Критерием массовости приватизации выступала передача в течение двух лет более чем 25% государственных учреждений в частные руки. Этот процесс сопровождался повышением смертности в среднем на 12,8%. Кроме того, весьма значимым оказался рост безработицы, который сопровождал процесс массовой приватизации (увеличение количества безработных на 10% сопровождалось ростом смертности на 0,3%). В частности, в России, Казахстане, Латвии, Литве и Эстонии с 1991-го по 1994 год она выросла на 305%, а смертность — на 42%.

Обратный эффект имел «объем социального капитала»: там, где хотя бы 45% населения было задействовано в различных социальных институциях (являлись членами профсоюза, были прихожанами церкви, состояли в спортивных клубах и т.д.) рост смертности оказывался не столь значительным и составлял три-четыре процента. Так, например, Польша, которая проводила приватизацию наиболее быстро и радикально, из своей «шоковой терапии» вышла даже с 10-процентным приростом продолжительности жизни. Люди, ничего не имеющие в жизни кроме работы, став безработными, очень быстро спивались. И наоборот, даже кружки хорового пения помогали выстоять и найти новую работу.

В целом, по различным оценкам, переходный период в странах Восточной Европы и Азии унес от трех до десяти миллионов жизней. Максимальные потери понесла Россия, где средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин сократилась в период 1991—1994 гг. на пять лет, а всего за 15 лет «перехода» — с 67 до менее 60. В то время как в Хорватии и Польше даже на начальном транзитном этапе продолжительность жизни несколько увеличилась (на год). В целом же лишь половина стран даже сейчас, спустя 20 лет, смогла хотя бы вернуться к доперестроечному уровню ожидаемой продолжительности жизни.

Украина по большинству параметров демонстрирует средние показатели. Хотя, конечно, находится все же ближе к российскому уровню, чем к хорватскому. Публикацию результатов данного исследования в разгар нынешнего кризиса, который несет с собой очередную волну приватизации и рост безработицы, редакция британского журнала считает крайне своевременной. Ведь именно сейчас, по их мнению, оптимальное время анализировать, учитывать и исправлять ошибки, допущенные в прошлом, и предупреждать их повторение в будущем.