«МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ ВАРВАРСКИЙ ПЕРИОД…»

Среди четырех центров трансплантации, которые в настоящее время работают в Украине, запорожский - самый молодой. Однако за четыре года деятельности центр смог обзавестись многими видами современного медицинского оборудования, выполнить десятки операций по пересадке почки, впервые в Украине произвести три трансплантации печени и, по свидетельству медиков, готов приступить к операциям по пересадке других органов. Столь явный прогресс в настоящее время, увы, не характерен для отечественной медицины как в силу экономических, так и многих других причин. Об этом и пойдет речь в беседе с руководителем запорожского центра трансплантации, главным хирургом области, профессором, доктором медицинских наук Александром Никоненко.

- Александр Семенович, результаты, достигнутые вашим центром, пожалуй, дают основание утверждать о его лидирующем положении в данном направлении отечественной медицины.

- Наверное, разговор о лидерстве уместен в том случае, когда дело касается каких-то принципиально новых разработок, основывающихся на серьезных научных исследованиях. К сожалению, для нас это пока нереально. И не только из-за бедности, но еще и потому, что мировая медицина располагает достаточно высоким уровнем методик трансплантации, конкурировать с которыми, пожалуй, невозможно. Поэтому мы поставили перед собой более скромную цель - внедрить имеющийся передовой опыт. И то, что операция по пересадке печени впервые в стране выполнена у нас, а не в киевском, львовском или донецком центре, вовсе не свидетельствует о каком-то особенном профессиональном превосходстве. Просто другие центры работают при отделениях урологии, а наш - на базе областной больницы, где сосредоточены хирургические отделения разного профиля. Это и предоставило возможность развивать мультиорганную трансплантацию. Сейчас мы освоили пересадку печени, следующий этап - трансплантация поджелудочной железы, а затем можем заняться пересадкой сердца. Реальные условия для этого имеются.

- Это путь от простого к сложному?

- В определенной мере. Операция с почкой в плане хирургической практики действительно проще, чем пересадка других органов, и пациент переносит ее неплохо. Зато весьма сложным является послеоперационный период из-за высокого риска возникновения криза отторжения. Честно говоря, начиная эту программу, мы даже не догадывались, какую массу проблем она за собой влечет. И лишь после трех-четырех лет практики можем утверждать о том, что кое в чем разобрались. Если раньше каждый третий больной умирал через месяц после поступления на гемодиализ, потому что мы не умели цивилизованно работать с аппаратом искусственной почки, то теперь в отдельных случаях пациенты могут обходиться и без операции. Мы, кстати, гордимся этим даже больше, чем выполненными трансплантациями. Естественно, не будь поддержки и помощи областного управления здравоохранения, местных властей, промышленных предприятий, ни о каких достижениях не могло бы быть и речи. Да и сейчас большая часть времени у меня уходит на решение не столько медицинских, сколько финансовых проблем. Ведь операции по пересадке органов влекут за собой очень большие материальные затраты. Правда, не такие, как за рубежом, где трансплантация почки оценивается в несколько десятков тысяч долларов, но для нас и 12 тысяч - очень большая сумма.

- Выходит, на этот вид операции могут рассчитывать лишь состоятельные граждане?

- Нет, жителям области мы выполняем операции бесплатно. Другим же приходится платить, хотя названная сумма полностью не компенсирует наши затраты.

- Тем не менее, многие нуждающиеся прилагают все усилия для того, чтобы получить медицинскую помощь за рубежом, поскольку там больше гарантий на поправку здоровья.

- Я вовсе не склонен спорить по поводу того, что качество лечения за границей очень высокое. Однако нельзя не учитывать так называемый фактор национального приоритета. Если позволите, приведу конкретный пример, который имел место в нашей практике. Больной, испытывающий потребность в пересадке почки, был отправлен в одну из зарубежных клиник, средства на лечение выделил трудовой коллектив. В течение нескольких месяцев он ждал операции, которая всякий раз откладывалась, поскольку подходящий донорский орган трансплантировали не ему, а нуждающемуся гражданину этой страны. В конце концов, человека привезли в наш центр, однако чем-либо помочь мы уже были не в силах из-за упущенного времени. В данном случае нет никаких оснований для обвинения зарубежных коллег, поскольку приоритетность заботы любого государства о здоровье своих граждан - совершенно нормальна и оправдана. И повлиять на этот порядок не смогут ни деньги, ни связи. Сейчас, например, в Минздраве настаивают на том, чтобы мы брали дополнительных больных. Такие возможности имеются, однако необходимо решить вопрос финансирования. Но как только заходит речь о деньгах, почему-то считается предпочтительнее истратить их на лечение за границей, чем выделить на развитие отечественной медицины.

- Согласитесь, Александр Семенович, что даже самый высокий уровень развития отдельно взятой клиники или даже направления в медицине в общем состоянии здравоохранения погоды, как говорится, не сделают. Вам, наверное, приходилось слышать о том, что пока общество не может себе позволить полноценное развитие столь дорогостоящего метода лечения?

- Так ведь судя по нынешнему состоянию трансплантации в стране, оно себе этого и не позволяет. Хотя бесспорным остается тот факт, что с ее развитием повышается уровень медицины в целом. Наконец, по степени развития трансплантации оценивается цивилизованность страны. Да, это дорогостоящая хирургия, но если не прибегнуть к операции, для сохранения жизни больного необходимо применить очень сложный и не менее затратный комплекс лечения. А после пересадки органа человек получает социальную реабилитацию, возвращаясь к активной жизни. Согласитесь, это тоже несет экономическую выгоду для государства. Мы же сейчас переживаем какой-то варварский период в развитии медицины, когда человек формально имеет право на бесплатное лечение, а на практике оно оказывается и дорогим, и убогим. Я уверен, что коренным образом проблему можно решить лишь отказавшись от господствующего ныне стереотипа предоставления врачебной помощи. Это касается не только трансплантации. Качество лечения у нас, в принципе, никак и никем не контролируется, все замыкается на точке зрения конкретного врача - считает он, что его метод наилучший - и все тут. В этом отношении принципы страховой медицины намного прогрессивнее, поскольку базируются не на частном мнении, а на объективных данных. Возьмем, к примеру, терапию заболевания той же почки за рубежом. Там существует четкий протокол лечения, и нефролог, дойдя до определенного этапа, знает, что дальше оказывать помощь он не имеет права, поскольку любые действия окажутся неэффективными, если не направить больного на гемодиализ или трансплантацию. В противном случае, врача могут отстранить от работы или же его труд не будет оплачен. И подобные протоколы разработаны по каждой болезни. Они способствуют как контролю за качеством оказания врачебной помощи, так и общему прогрессу медицины. Предположим, появился новый метод лечения, страховая компания тотчас же вносит его в протокол, ведь это позволяет ей сэкономить средства. А в конечном итоге выигрывает человек, получая квалифицированное лечение. У нас же в медицинской среде принято считать, что трансплантация необходима лишь в том случае, когда органы находятся в терминальном состоянии. Знаете, когда мы с коллегами изучали опыт работы одной из австрийских клиник, нас поразило даже не то, что за две недели там было выполнено восемь трансплантаций печени. Представьте себе, некоторые пациенты приезжали в клинику на собственной машине, ставили ее на стоянку и затем шли в операционную. В подобных случаях можно не сомневаться, что после трансплантации человек вернется к нормальной полноценной жизни. А нам приходится делать операцию больному, которого доставили на носилках, потому что почки у него уже несколько месяцев не работают и другие органы поражены. Возьмем, например, нашу первую операцию по пересадке печени. Технически она была выполнена нормально, но поскольку изначальное состояние больного было крайне тяжелым, он погиб на седьмые сутки от полиорганной недостаточности при функционирующей печени.

- Вы сказали, что на определенном этапе у больного есть выбор между пересадкой почки и лечением с помощью гемодиализа.

- В мире это общепринято. Если своевременно начинается эта манипуляция и больной сохранный, то можно обойтись амбулаторным лечением. Человеку надо два-три раза в неделю подключаться к аппарату искусственной почки, возвращаясь потом на свое рабочее место. К сожалению, у нас амбулаторный гемодиализ развит крайне недостаточно.

- Проблема трансплантации и донорства? Как правило, если о нем и заходит речь, то преимущественно в скандальном плане. Кстати, ваши коллеги, показывали мне письмо, авторы которого предлагают за определенную плату отдать почки для пересадки нуждающимся. Это возможно?

- Это не только невозможно, но исключено - как у нас в стране, так и в мировой практике. Забор донорских органов выполняется лишь после констатации биологической смерти, и только в редких случаях пересадка почки делается от близкого родственника, естественно, с его согласия, а также при условии, что вторая почка абсолютно здорова. Проблема донорства актуальна во всем мире, поскольку с каждым годом улучшается оказание помощи больным при тяжелых травмах. Поэтому за рубежом ведутся активные разработки программы использования в качестве доноров животных. Планируется даже, что в следующее тысячелетие мы войдем с неограниченным количеством органов для пересадки. Пока же реальным выходом из положения является узаконенный обмен органов между зарубежными центрами трансплантации, как, к примеру, «Евротрансплант».

Но все дело в том, что из-за отсутствия закона о трансплантации нас никто в мире всерьез не воспринимает. Это сдерживает развитие «Укртранспланта», в стране нет единого банка данных, и каждый центр вынужден работать автономно.

- В завершение беседы хотелось бы возвратиться к вашему высказыванию о том, что на освоение методики трансплантации хирургам достаточно высокой квалификации довелось потратить несколько лет. А как вообще обстоит дело с подготовкой кадров для данного направления медицины?

- В существующей вузовской программе на изучение методов трансплантации отведено шесть учебных часов. Это значит, что студент-выпускник знает лишь то, что пересадка органов возможна и практикуется, но имеет весьма смутные понятия о том, каким больным она необходима. Правда, мы в последние годы в Запорожском медицинском университете нарушаем программу, практикуя специально занятие по трансплантации для студентов шестого курса. Желающих работать в этом направлении медицины немало, но взять их на работу в центр нет возможности - штатное расписание отделения трансплантации областной больницы ограничено четырьмя хирургами. Хотя в проведении операции принимает участие бригада из двадцати врачей. Объясняется все тем, что как у меня, так и у многих коллег основное место работы в медуниверситете, а центр - это нечто вроде хобби. Так что работаем на голом энтузиазме. Ну, если не считать, что за проведение платных операций положена ежемесячная премия в пределах 40-50 гривен - половина оклада больничной санитарки...