С чего начинаются реформы

Над секретами успешности реформ люди ломают голову не одно столетие. Всегда чего-то не хватает — то средств, то поддержки сверху, то поддержки снизу, и именно эти отсутствующие компоненты кажутся наиболее существенными. Но есть и такая версия: для изменения чего-то в этом мире к лучшему, нужно совсем немного — только сила воли и искреннее желание.
Мария Зубрицкая является одним из самых ярых приверженцев реформирования системы образования, которое, как и любое изменение, наше сообщество воспринимает весьма неоднозначно. Дело реформирования в общем дается Марии Алексеевне довольно неплохо, независимо от того, изменения ли это в собственной жизни или изменение общественных стереотипов.
— Пани Мария, как случилось, что вы, получив техническое образование, пошли еще и на филологию?
— В этом нет ничего особенного. Еще в политехническом институте я защитила диплом на английском языке, а особое влечение к гуманитарным наукам заметили все мои однокурсники. Вместе с тем меня привлекала и математика. Значительно позже в своей книге «Homo legens: читання як соціокультурний феномен» я даже посвятила отдельный раздел исследованию сходства между математикой и поэзией, ссылаясь на теорию Поля Валери, сравнивающего написание поэзии с бесконечными алгебраическими формулами. У творческих профессий всегда много общего.
— Но далеко не каждый пойдет учиться, уже имея профессию, в которой достиг успеха.
— Для современного мира определяющей является концепция образования в течение всей жизни. Знания динамично изменяются, поэтому каждый должен работать над самообразованием. На нынешнем этапе украинскому обществу и Украинскому государству нужны индивидуальности с мировоззренческой активной установкой. Поэтому учебные программы должны интегрировать отдельные детализированные курсы (предметы) с помощью разнообразных способов: уменьшения количества обязательных предметов, усиления координации и взаимосвязи с бизнесом, промышленностью, предприятиями. Высшим учебным заведениям важно определить не то, сколько часов отведено на изучение того или иного предмета, а сосредоточить внимание на переосмыслении преподавания всех предметов так, чтобы они содействовали формированию и становлению деятельных членов общества и не отделяли теорию от решения практических проблем, не отчуждали от общественных, экономических или правовых реалий.
— Когда родилась идея создания антологии мировой литературно-критической мысли «Слово. Знак. Дискурс»?
— Мне посчастливилось преподавать в университетах Польши, США и Австрии. Более всего меня поразили их университетские библиотеки. Почти на уровне подсознания сработала мечта иметь все это на украинском языке. Тогда и родилась идея антологии. Собралась сначала небольшая группа единомышленников. Все начиналось с огромного желания изменить интеллектуальный ландшафт в Украине.
— Центр гуманитарных исследований возник именно в процессе работы над этой книгой. Но составить антологию — это одно, а вот создать новую структуру — уже намного сложнее...
— Здесь нам немало поспособствовала Соломия Павлычко. Чтя ее память, мы ежегодно проводим лекции «Соло продолжается — новые голоса», на которые приглашаем литературоведов, переводчиков и культурологов. Центр гуманитарных исследований избрал единственно возможное в наших образовательных реалиях направление — путь экспериментальных учебных программ междисциплинарного характера. Это, в частности, «Европейские студии» и «Философия науки», особенно популярные среди студентов старших курсов гуманитарных факультетов. Позднее при поддержке Института открытого общества (Будапешт) мы начали реализацию трехлетнего проекта магистерских программ по социологии и культурологии. В их подготовке были задействованы лучшие преподаватели не только нашего университета, но и Украины, Великобритании, Германии, Франции и Канады.
— Еще несколько лет назад в программу магистратуры во Львовском университете входили кандидатские экзамены. Почему отказались от того варианта?
— Это опять же продолжительные экспериментальные поиски. Сначала мы пошли путем модернизации учебного процесса изнутри — сделать экспериментальную площадку в пределах существующей модели. И первым значительным достижением стал механизм свободного выбора дисциплин. Затем мы предприняли попытки «состыковки» магистратуры и аспирантуры — так родилась идея кандидатских экзаменов. Мы хотели проложить дорогу к университетской автономии. Поскольку системных изменений в высшем образовании не произошло, то и наш эксперимент оказался на пороге дальнейшего ожидания этих изменений. Именно поэтому во время пребывания Президента Украины Виктора Ющенко в нашем университете 16 февраля этого года наш ректор вручил ему ходатайство о предоставлении университету — опять же в рамках пилотного эксперимента — автономного статуса.
— Лет пять назад в университете в рамках магистратуры действовал очень интересный междисциплинарный проект по экономике и математике. В Варшавском университете сейчас функционирует такая магистратура, и там конкурс достигает десяти человек на место. Почему же наш вариант не сработал?
— Да, это было продолжением нашей первой экспериментальной магистерской программы для гуманитарных факультетов. Мы хотели осуществить радикальный переход от постсоветской политэкономии к математически-финансовой экономике, то есть к такой модели, которая преобладает в мировой образовательной практике. К сожалению, эту программу у нас также не довели до логического завершения из-за отсутствия системных изменений в экономическом образовании, в частности из-за очевидной устарелости государственных стандартов. Иное дело — отсутствие мобильности в академической среде, которое настойчиво, «с низов», требует изменений.
— В результате революции изменилась власть — повлияло ли это на образовательный процесс?
— В отличие от Европы Украина должна выстраивать свою образовательную политику, в сущности, с нулевого уровня, поскольку сегодня в нашем обществе не только происходит сложный и мучительный процесс смены политических элит, но и формирование элементарных основ рыночной ментальности. Обновление украинской элиты так или иначе должно повлиять на образовательную политику.
Украинское высшее образование, за редчайшим исключением, наряду с формированием фундаментальных знаний, отнюдь не воспитывает у своих студентов надлежащей культуры рыночной самоорганизации, что часто и становится причиной драматической социальной фрустрации многих выпускников наших высших учебных заведений, с одной стороны, и толчком к печально известному «оттоку мозгов» — с другой. Лишь эти две проблемы уже диктуют потребность рассматривать образование и науку в качестве фактора национальной безопасности.
Образование и наука в Украине, в конце концов, как и все украинское общество, находятся в состоянии бифуркации: либо сохранить неизменной систему — тогда как быть с подписанием Болонской декларации, с антикоррупционными мероприятиями, с уровнем качества образовательных услуг и прочее — или прибегнуть к эволюционным системным изменениям. Наше общество может спастись лишь одним способом — использовать образование и науку как скрытое сокровище, как свой стратегический резерв.
К сожалению, в украинском образовательном дискурсе нет четкой декларации именно такого видения образования и науки. Почему-то ни Министерство образования и науки, ни Академия педагогических наук, ни ректоры высших учебных заведений не торопятся представить целостную картографию проблем образования и науки в Украине. И это настораживает, поскольку сегодня в мире совершается динамическое интеллектуальное перераспределение. Именно такая инертность и пассивность академического сообщества является тяжелой обузой поставторитарного общества.
— Пани Мария, среди этой инертности и пассивности, как вам, женщине, удается руководить и даже в этой инертной среде осуществлять реформы?
— В «Зеркале недели» в 2002 году появилась моя статья «Спишем цинизм на Фрейда», которая была репликой на скандальное высказывание Леонида Кравчука о Юлии Тимошенко. Что изменилось с того времени? Юлия Тимошенко стала премьер-министром. И, возможно, это вселяет веру в то, что немало патриархальных стереотипов и представлений нашего общества просто канут в вечность.
Наше общество жаждет перемен и стремится к ним. Но любые реформы или модернизация любой сферы общественной жизни прежде всего должны основываться на четком видении и хорошо продуманной тактике. И, несомненно, на определенной романтике и вере в успешность замыслов.