Научную статью заказывали? Получите и распишитесь

В Верховной Раде зарегистрированы два законопроекта, касающиеся злободневной проблемы: нарушения норм и принципов академической добропорядочности. Представленные группами депутатов от разных политических сил, они отличаются вроде бы небольшими расхождениями в формулировках, однако совпадают в главном: предлагают считать плагиатом передачу научных работ третьим лицам. Это попытка положить конец фабрикам по продаже диссертаций, дипломных или курсовых работ, рефератов. 

Первый законопроект от народных депутатов Инны Совсун, Юлии Гришиной и других, второй — альтернативный, от Александра Лукашева и Татьяны Плачковой. Они прошли ряд экспертиз и получили замечания. Разные учреждения оценили законопроекты по-разному. 

Институт законодательства ВР Украины поддержал оба законопроекта, но с одним замечанием: они не предлагают механизм противодействия и выявления фактов такого рода нарушений академической недобропорядочности, кроме того не определено, кто будет контролировать указанный процесс. 

На это обратили внимание и эксперты Главного научно-экспертного управления. Они заметили, что в проекте И. Совсун и Ю. Гришиной не прописаны достаточные и завершенные правовые механизмы реализации его положений: непонятно, кто именно и как будет нести ответственность за нарушения академической добропорядочности передачей или посредничеством при передаче автором (авторами) академического произведения или его части третьему лицу для дальнейшего использования этим лицом как автором. К тексту от А. Лукашева и Т. Плачковой замечание в том, что законопроектом предлагается отнести к случаям нарушения академической добропорядочности «представление академических текстов, полученных от других физических или юридических лиц, как собственных результатов учебной и научной деятельности». Такие действия уже фактически охватывает термин «академический плагиат».

Профильный парламентский комитет решил поддержать законопроект И. Совсун и Ю. Гришиной. Комитет рекомендует парламенту принять его за основу в первом чтении, включить доклад о нем в повестку дня пятой сессии и поручить выступить с ней главе комитета Сергею Бабаку. Национальная академия правовых наук также поддержала, хотя и с замечаниями, законопроект И. Совсун и Ю. Гришиной.

А вот позиция Министерства образования и науки и Национальной академии педагогических наук другая. Эти учреждения поддержали законопроект А. Лукашева и Т. Плачковой. И если у МОН при этом были некоторые незначительные замечания, то НАПНУ поддержала законопроект безусловно. Свою позицию МОН объяснило тем, что действия по передаче или посредничеству не являются действиями участников образовательного процесса, а следовательно на этих лиц этические принципы академической добропорядочности не распространяются. 

А как восприняли эти законопроекты в академической среде? На первый взгляд, их появление — обычное событие в жизни научно-просветительского сообщества Украины, которое в последние годы борется за имплементацию норм и принципов академической добропорядочности в повседневной жизни и привыкло к множеству законов и законопроектов, этот процесс сопровождающих. Но изменится ли что-то на самом деле в жизни академического сообщества? Или все ограничится хорошими статьями и постами в социальных сетях? Поговорят да и забудут?

Тем более в нашей стране люди как-то давно привыкли, что нормы права работают с затруднениями, а то и вообще не работают, а попытки реформ все чаще получают иронично-саркастичное определение «рехформы». А здесь законопроект о чем-то весьма неопределенном и с точки зрения права, и с позиции практики жизни: ответственность за создание научного текста человеком (группой людей) для другого человека (группы людей). В представлении сразу возникает картина: из фирмы, которая специализируется на изготовлении научных текстов, приходит курьер со свертком, стучит в дверь и говорит: получите ваш заказ и распишитесь. Такое видение реалий, порожденное этими законопроектами, не может не вызвать недоверчиво-ехидного отношения к ним, о чем и свидетельствуют обсуждения в социальных сетях. Ясное дело, негодование усиливается и тем, что нормы законов, касающиеся академического плагиата, почти не работают, игнорируются. Сделать такой вывод легко: если не привлечены к ответственности знаковые плагиаторы, спецсоветы, где защищают диссертации с плагиатом, а разоблаченные плагиаторы продолжают работать на своих доходных местах, как и работали, то что уже говорить о тех, кто пишет и продает научные тексты? Не курьеры же, которые развозят свертки с текстами научных рефератов, курсовых, статей, диссертаций и монографий, будут следить, чтобы этими текстами не торговали? 

Казалось бы, этими иронично-риторическими вопросами можно и поставить точку в разговоре об этих законопроектах. Однако есть одно но, которое не позволяет так сделать. Оно не позволяет и в полной мере поддержать коллег, которые обосновывают нежизнеспособность любых попыток установить и привлечь к ответственности виновных в изготовлении на продажу научных текстов. Это но касается того, что является социальным принципом этих законопроектов.

Украинский специалист по теории права Богдан Кистякивский неоднократно отмечал: общественная жизнь предопределяет все правовые явления, право — это не только совокупность норм, но и жизненное явление, право должно постоянно осуществляться в жизни, потому что иначе оно уже не право или еще не право, то есть его составляют либо уже отжившие нормы, либо нормы еще только возможные и желательные. Если взглянуть на эти законопроекты не под тривиальным углом зрения, что воровать и выдавать чужое за свое — это плохо, что научные работники и просветители так поступать не должны, а с позиции социальных оснований, то увидим вот что. У нас наблюдается общественное явление длительного создания научных текстов на продажу и/или на подарок, взятку, обеспечивающие автору текста социально-материальную выгоду. Это ненормальный феномен, которого не должно было быть. Однако он есть, и о нем уже начали говорить отечественные массмедиа. Об этом свидетельствует и ряд скандалов, связанных с недавней защитой диссертаций, в частности депутатами ВР Украины, и многочисленные случаи из обычной жизни научно-просветительской среды, о которых почти все знают, однако мало кто говорит вслух. Такое состояние дел и породило необходимость правовых норм, по которым была бы возможность привлекать к ответственности виновных и обеспечивать нормальную деятельность научно-просветительской среды. Оставить его вне системы правовых норм означает сознательно не замечать серьезную социальную проблему и уродливое жизненное явление, на основах которого взрастает и воспитывается уже не одно поколение украинских граждан и иностранцев, которые получают образование в нашем государстве, а потом, руководствуясь полученным опытом, создают имидж Украины в мире. Закрыть на это глаза означает и в дальнейшем искажать связи норм права, морали, академической добропорядочности. 

В законопроекте И. Совсун и Ю. Гришиной эти аспекты прочувствованы и зафиксированы более удачно. Они предлагают дополнить часть четвертую статьи 42 Закона Украины «Об образовании» абзацем в такой формулировке: «передача или посредничество при передаче автором (авторами) академического произведения или его части третьему лицу для дальнейшего использования этим лицом как автором». Авторы стараются обозначить коллективный субъект, виновный в почти конвейерном изготовлении научных текстов для получения выгоды, и ввести ответственность коллектива лиц, своими действиями делающих невозможной академическую добропорядочность. Считаю, в этом заключается ключевое отличие законопроекта И. Совсун и Ю. Гришиной от законопроекта А. Лукашева и Т. Плачковой, для которых главным субъектом, который нарушает нормы академической добропорядочности и которого за это следует привлечь к ответственности, является исключительно тот, кто безосновательно приписывает себе авторство научного текста, то есть этакий одиночный мошенник.

В законопроекте И. Совсун и Ю. Гришиной ключевой фигурой, виновной в создании уродливых общественных явлений, является научно-просветительский коллектив. Это важно, потому что и академический плагиат, и изготовление научных текстов для неправомерной выгоды, и другие типы академической недобропорядочности возможны лишь потому, что их создают, на них закрывают глаза, им способствуют, их всесторонне поддерживают люди, которые работают в одной сфере. Провести плагиатный или низкого качества текст через научного руководителя, экспертов, которые читают его на кафедре, в лаборатории, членов редколлегии, спецсоветов и т.п. принципиально невозможно без их согласия и поддержки. Иногда просто молчаливой. Впрочем, такие действия создают крепкую систему плагиатной деятельности, фабрики фальсификаций: человек может и не делать плагиат, не покупать текст, но все равно много лет «не видеть» плагиат, низкое качество, бессмыслицу в наработках других, а также поддерживать их своим голосом эксперта, члена спецсовета. Эти люди также виновны и также должны нести ответственность за нарушение норм академической добропорядочности, как и плагиатор, фальсификатор, потому что создают коррупционную систему в просветительско-научном просторе. Именно поэтому законопроект от И. Совсун и Ю. Гришиной актуален: он обозначает желательные нормы права, базирующиеся на реальных жизненных явлениях.

Однако как человек, который много лет разоблачает плагиаторов, борется с плагиатной деятельностью, я далека от радужного отношения к этому законопроекту, поскольку понимаю, что он действительно: а) не предлагает механизма выявления фактов изготовления научных текстов на заказ; б) может стать юридическим текстом, нормы которого никто и не планирует воплощать; в) его может постичь судьба норм права о борьбе с академическим плагиатом, когда они якобы и есть, но реализовать их почти нереально. Здесь возникает вопрос: кто и что должен сделать, чтобы право стало правом? Это лишь сфера деятельности руководителей, депутатов, правоведов? 

Считаю, что здесь нужны коллективные усилия, как того требуют нормы академической добропорядочности. С одной стороны, руководители образования, науки, депутаты ВР Украины должны: а) разработать конкретные, понятные и пригодные для практического воплощения механизмы противодействия фактам изготовления и передачи научных текстов другим людям; б) скоординировать правовые нормы Закона «Об образовании» с нормами других законов, в частности авторского права, а также тех, которые позволяют работать фирмам, пишущим научные тексты на заказ, нормами законов, которые позволяют людям, разоблаченным в нарушении норм академической добропорядочности, продолжать и дальше работать на своих должностях; в) следить за тем, чтобы эти нормы законов работали, либо нести за это реальную ответственность.

С другой стороны, обычные участники научно-просветительского процесса тоже должны осознать, что они несут ответственность за искаженные ими жизненные явления. Далеко не всегда научные тексты на продажу, или, как я это называю, проституированные научные тексты, создают в фирмах. Чаще такие тексты — выгодный бизнес тех, кто должен быть интеллектуальной элитой, однако опустился до этически недопустимых поступков. 

Здесь и возникает ключевая проблема, связанная с жизнеспособностью этого законопроекта. Научные тексты на продажу не всегда содержат академический плагиат, иногда они бывают нормального интеллектуального качества, хотя большей частью — это набор наукообразных словосочетаний. Качество научной наработки должны устанавливать исключительно специалисты. Именно поэтому ведущую роль в изобличении такого явления должен играть научно-просветительский коллектив, потому что именно он знает доподлинно, кто из студентов, аспирантов, коллег имеет способности к науке, а кто — нет, кто может провести исследование, написать научный текст, выступить на конференции, а кто — лишь нагло присвоить себе чужое. 

Сможет отечественный научно-просветительский коллектив это сделать, а главное — захочет или нет, — вот в чем определяющий вопрос. Факторы, от которых это зависит, уже давно известны. Они обусловлены прежде всего и экономическими причинами (размером заработной платы, нагрузкой, деньгами, которые (не)выделяются на исследование), и отсутствием контроля со стороны руководителей, и падением морально-этических ценностей, и желанием спокойно жить сейчас, а не постоянно пребывать в стрессовых ситуациях. Однако же эти самые факторы и ставят еще один круг вопросов: кто виноват в том, что у курьера, который привозит сверток с научным текстом заказчику, всегда есть работа? И надо ли, зачем и как привлекать к правовой, этической ответственности тех, кто дает такому курьеру работу? Или лучше пусть все остается как есть?