К ЧЕМУ МЫ ГОТОВИМ ДЕТЕЙ

Над всем властвует Рок. И бредет дорогами изгнанника царь Эдип, ослепивший себя в ужасе и отчаянии, когда узнал, что он убийца собственного отца и муж собственной матери. В чем сознательно виноват Эдип? Да ни в чем. Просто сбылось предначертанное и предсказанное.

Вам не кажется тяжело безотрадным фатализм древних греков, их представление о мире, где все предопределено и ничего изменить нельзя? Аполлон не разочаровал вас, содрав кожу с сатира Марсия за то, что тот так хорошо играл на тростниковой флейте, что дерзнул вызвать бога на состязание? Если вы учились в советской школе, от вас сознательно утаивали, что свободу выбора между добром и злом, соучастие человека в творении и ответственность человека за себя и за мир людям открыло христианство, что наши моральные ценности - христианские ценности.

Мы можем быть людьми религиозными, атеистами, агностиками, но то, что европейская культура зиждется на христианстве не в меньшей мере, чем на культуре античности, - непреложный факт.

Несем ли мы эту истину детям? Предлагает ли нам это сделать последняя программа «Зарубіжної літератури», по которой (уже утвержденной) надо работать с 1998/99 учебного года? Нет. Из этой программы напрочь исчезла Библия, появившаяся было лет пять тому назад. И так и не вошли в поле зрения школы многие, озаренные светом Евангелия книги. Огромную пользу могла бы принести «Исповедь» блаженного Августина (очевидно, в отрывках), доступная, захватывающая, представляющая собой плод страстно прожитой жизни, полной исканий, заблуждений, грехов, но пронизанной могучим стремлением к добру и истине. Очень жаль, что даже не мелькнули в школе «Хроники Нарнии» Клайва Стейплза Льюиса, профессора Оксфорда, друга Толкиена. Эти сказки Льюиса чрезвычайно увлекательны, лишены какого-либо назидательного морализаторства, но их справедливо называют прекрасным детским христианским катехизисом. Я боюсь уйти в частности, но дело действительно не в моих литературных пристрастиях. Нельзя заменить Библию Вольтером (а именно это сделано!). Программа и по отбору изучаемых произведений, и по предлагаемой их трактовке осталась советской по духу.

Если предположить, что пробелы восполнит курс христианской этики, то введен он в считанных классах считанных школ только трех областей факультативно. И не спасет положения, если учитель литературы, не касающийся Библии, будет чередоваться с учителем катехизиса, не касающегося литературы. Литература обладает огромными возможностями пробуждения мысли и чувства. Да и школьная аудитория очень далека от аудитории воскресной школы. Курс христианской этики может быть не принят кем-то из детей и родителей, которые превратно поймут его как попытку насильственного воцерковления. Можно не претендовать на формирование убеждений, но дать детям знание Евангелия, достаточное хотя бы для того, чтобы уберечь их от религиозного терроризма «белых братств» и прочего, - задача школы. Ведь вовлечь в секты любого толка гораздо легче человека, вовсе не знающего никакой религии. По мнению авторов программы, детям не нужны ни Заповеди, ни Нагорная проповедь, ни притчи Иисуса Христа.

И еще одна тенденция в преподавании литературы в школе меня чрезвычайно пугает. Тестовая форма проверки знаний, а теперь еще и в огромной степени программа толкают учителей на путь изучения в первую очередь теории литературы и фактической удобной для проверки информации. Литература перестает быть воспитывающим и формирующим мировоззрение предметом. Такое впечатление, что авторы программы путают жизнь духа с эрудицией. Да и эрудиции не будет. Будет нахватанность и щеголяние. Может быть, родительское тщеславие и потешится, если отпрыск, придя домой, обронит, что нынешний урок в школе был посвящен (цитирую программу): «понятию об эстетизме, интеллектуальной прозе, импрессионизме», «раннемодернистскому характеру творчества Кнута Гамсуна»; «потоку сознания, ременисценции у Джеймса Джойса», «субъективной эпопее Марселя Пруста» и т. д. «Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хотя на самом деле стоят на месте», - так говорит инспектор Битти, человек, жгущий книги, и поборник государства, запретившего книги, в повести Рея Брэдбери «451 0 по Фаренгейту» (эту повесть тоже убрали из программы). К чему мы готовим детей? К экзаменам? К викторинам и конкурсам? Может быть, все-таки к возрастанию добра в них, к самостоятельным долгим поискам истины и обретению свободы духа? Я не хочу брести в отчаянии, как Эдип. Я надеюсь на преодоление общими усилиями кризиса преподавания литературы в школе, который явно не методический, а мировоззренческий.