Человек и образование в измерениях экономической цивилизации

Творцами человеческой истории, по народным преданиям, всегда были герои, поэты, мудрецы и альтруисты. Но вместе с рыночной экономикой на мировую арену вышел и уверенно заявил о себе «человек экономический». По определению А.Смита, homo economicus — эгоист и прагматик. Есть ли в таком случае рядом с ним место поэту и мудрецу? Как быть с духовностью, дефицит которой мучительно сказывается на жизни общества?

Социальный пессимизм: человек перед выбором

Современная жизнь демонстрирует бесконечный ряд идей, взглядов, концепций, теорий, в которых просматриваются попытки осмыслить кардинальные изменения, происходящие в обществе. Человек оказался в новых условиях, когда перед ним возникают неожиданные, с позиции традиционного гуманизма, испытания, в которых добро и зло, вера и предательство, свобода и произвол, достоинство и подлость вроде бы поменялись местами, а кое-где вообще утратили свое содержательное значение в параметрах системы ценностей. Общество в своих образовательных, культурных программах прилагает огромные усилия для преодоления не известных раньше проблем, но чем дальше, тем больше они обостряются.

Это обстоятельство порождает апатию и социальный пессимизм. Мировая гармония, вдохновлявшая на творчество поколения поэтов, художников, философов, оказалась нарушена. Иногда кажется, что в самой сущности человеческой цивилизации была заложена какая-то дьявольская ловушка. Все, что делал человек ради общественного добра и счастья, соответствовало «естественному порядку», было разумным, логичным, понятным. А теперь все это как будто вторично, задавлено неудержимой динамикой нового — непонятного, туманного, и следовательно, пугающего.

К этому прибавляется социальный пессимизм, «модный» в качестве темы обсуждения на конгрессах психологов, конференциях философов, литературных симпозиумах и в теледебатах. Все констатируют: человек одерживал и одерживает победу за победой, и вдруг получилось, что он оказался среди руин того, к чему стремился и от чего уходил. Зачем теперь эти победы, если разрушенными оказались сами основы его жизни? Для чего все это могущество, эти совершенные технологии, если бывший комфорт, гармония человека с природой, взаимопонимание с обществом утрачены. Уже меньше верят в то, что придет долгожданный «хороший» лидер, который вызволит из плена бедности, безнадежности, неуверенности. И не только потому, что его нет, а потому, что добро как таковое стало фиксированным — в цифрах, наградах, спонсорской и гуманитарной помощи, кредитах, премиях, повышенном жаловании и пенсии, низких ценах, благотворительности и т.д. В этих условиях апелляции к духовности, человечности, душевности как условия дальнейшего прогресса кажутся как минимум наивными.

В чем же здесь дело? Неужели мы зашли в тупик и наступила «смерть человека», о которой говорили еще в середине ХХ века западноевропейские гуманисты? Однако подобный вывод слишком пессимистичен. Скорее, все дело в новых смыслах современной цивилизации, к которой так стремится Украина.

Действительно, прогресс и продуктивное существование Украинского государства нельзя представить вне европейской цивилизации. Вместе с тем вхождение в ее социальное, политическое и культурное пространство невозможно без решения проблемы человека в контексте современной духовности. В многочисленных публикациях она решается в измерениях научно-технического, информационного, глобализационного, культурологического, цивилизационного и других подходов. Каждый из них заслуживает надлежащего внимания, а потому подвергается довольно глубокому анализу с выработкой соответствующих рекомендаций. Вместе с тем дальнейшее развитие демократии, науки расширяет поле духовно-культурной проблематики, что обусловливает необходимость включения философско-антропологического, человекоцентристского подхода, основанного на богатом отечественном и европейском гуманистическом наследии. Тем не менее крайне важно учитывать, что сегодня гуманистические ценности претерпевают трансформационные изменения в новом мировоззренческом измерении — экономическом, который порождает ряд важных для культурного бытия, образовательно-педагогического процесса проблем, требующих настоятельного рассмотрения и решения.

Контекст экономического

В размышлениях о «кризисе духовности», «антропологическом коллапсе», «гуманитарной катастрофе» и т.д. мы забываем о неудержимой быстротечности времени. Динамика цивилизационных и социальных изменений существовала всегда, и в каждую переходную эпоху наступал кризис, порождавший те или иные эсхатологические предчувствия. Каждый раз кризисные настроения возникали и существовали под влиянием определенных мировоззренческих доминант. В Античности ею была философия, в Средневековье — религия, в Новое время — наука, благодаря которой начались столь быстрые и системные изменения во всех сферах жизни общества, что за ними не успевал процесс их осознания. Сейчас мы находимся в поле доминанты экономического измерения всех аспектов социокультурной жизни. Экономика теперь — судья всех политических и социальных проблем и разногласий, вставших перед человеком и обществом.

Вспомним, всего лишь три-четыре десятилетия назад самые большие конкурсы в вузы были на естественные факультеты. Все хотели стать физиками, математиками, инженерами, химиками и уже потом — филологами, экономистами, историками, журналистами. Специальность экономиста, конечно, имела свой рейтинг в нашем обществе, но не такой высокий, как теперь. Среди общего числа существующих на этот момент вузов в Украине значительное количество их — экономические либо так или иначе причастные к экономике, поскольку имеют лицензии на подготовку менеджеров, маркетологов, банкиров, бухгалтеров, финансистов, аудиторов и т.д. Сегодня каждый вуз, даже сугубо гуманитарный или технический, учит хотя бы двум-трем экономическим специальностям. Все это — не дань моде или прихоти Министерства образования и науки. Дело в том, что, кроме основных измерений общественного бытия — технологического, информационного, экологического, технократического и т.д., мы являемся свидетелями приращения темпов развития этноса экономического, ставшего определяющим для современной цивилизации.

Экономическое мышление сейчас заполонило жизнь человека. Рыночная экономика — основной смысл современного прогресса, отодвигающего привычные духовно-культурные ценности на второй план. Экономическое измерение является закономерным порождением развития европейского капитализма. Но не как эксплуататорского порядка, несущего в себе все ужасы тоталитаризма, измывательств, войны и т.д. (такой образ до этого времени остается в сознании многих представителей старшего поколения, воспитанного в условиях «борьбы двух систем»; вероятнее всего, оно уже не откажется от подобного стереотипа), а как наиболее эффективного способа организации производства, экономической жизни, да и жизни вообще.

Молодое поколение, на котором лежит фактическая ответственность за судьбу страны, в значительной мере пребывает в неопределенности, поскольку не утихающая политическая борьба все еще направлена против богатства и олигархов, олицетворяющих капитализм. Кроме того, во многих вузовских и школьных учебниках, лекционных курсах, журнальных и газетных публикациях можно натолкнуться на утверждение об «антагонистических разногласиях», присущих капиталистическому порядку, и, конечно же, об их «неизбежных» последствиях, далеко не оптимистических для человека. Все это запечатлевает в сознании мифологемы старого мышления.

Однако философия человекоцентризма, которая должна стать философией современного образования, исходит из внутренней энергоемкости социально-экономических образований, являющихся носителями прогрессивных стремлений человека. С этой точки зрения рыночная экономика, на фундаментальных принципах которой построено современное общество, — это не просто товарное обменно-оценочное хозяйство. А хозяйство, ориентированное на прибыль, на прирост денег. Целью хозяйствования становится прежде всего производство материальных благ благодаря активности человека, его сущностных сил. Деньги, а вместе с этим и стоимость, выходят на первый план, именно они в данное время ведут хозяйство, а не только его опосредствуют. Из-за этого важнейший смысловой момент — человек — приобретает особую актуальность, поскольку именно он принимает решения, без которых материальные блага не имеют значения. Вместе с тем современный человек действует в особой экономической ауре, а следовательно, на нее ориентирован и от нее зависим. Как бы мы ни хотели приуменьшить роль материального фактора, как бы ни ссылались на определяющую роль духовных, культурных, нравственных факторов, они могут сработать только при условии учета особенностей разнообразных влияний современного экономического бытия, наполненного многочисленными соблазнами.

Может сложиться впечатление, что мы повторяем азбучные истины о первичности экономики и вторичности духовно-культурной надстройки. Это не совсем так. Экономическая детерминация бытия, осуществленная вульгаризированным марксизмом, превращенным в идеологию, на самом деле искажала сущность самого капитализма, когда выделяли только его противоречия, а человека ставили в прямую зависимость от материальных факторов. Можно утверждать: большинство сложностей в процессе развития культурного, образовательного, духовного пространства в Украине возникают именно благодаря стереотипам, все еще существующим в сознании и определяющим отношения к сущности экономического, что составляет смысл современной жизни. Другими словами, решение проблем современного обучения и воспитания, стоящих перед культурой и образованием Украины, предусматривают отход от мировоззренческих стереотипов касательно взаимоотношений человека и экономики.

Прежде всего это означает отказ от понимания прямой зависимости человека или от экономики, или от культуры, о чем иногда охотно говорят народные избранники, оправдывая свою роль «спасителей нации». Заявления одних, что сначала необходимо «накормить народ», вторых, что необходимо дать народу свободу и демократию, третьих — начинать возрождать культуру и духовность, четвертых — спасать украинский язык или предоставить статус государственного русскому языку и т.д., — все это вещи важные и необходимые, но сами по себе, каждое в отдельности, не работают хотя бы потому, что вытекают из старого представления о биполярном мире, разделенном на «своих» и «чужих», «бедных» и «богатых», «капиталистический» и «социалистический лагеря» и т.д. Однако подобная модель мира давно уже потеряла право на существование как в политике, так и (в особенности!) в культурной и образовательной парадигмах. Она не является креативной.

Демократия, свобода, права человека, приоритет общечеловеческих ценностей, возможность волеизъявления и т.д. — все это завоевания рыночной экономики. Иными словами, они являются результатом экономических революций, которые произошли в Европе в ХVІІ—ХVІІІ вв. и которые мы по традиции называем буржуазными. Термин «буржуазный» в рядовом сознании все еще ассоциируется с образом капиталиста-толстяка. Между тем содержание этих революций заключается в переходе к новой, экономической цивилизации. Об этом свидетельствует и то, что в конце ХVІІІ века возникает специальность «экономист», актуализируется проблема «экономического человека» — человека-эгоиста, стремящегося к максимальной прибыли и удовлетворению все новых и новых потребностей. А поскольку эти потребности бесконечны, то капиталистическое хозяйство продемонстрировало свои неограниченные возможности их удовлетворить. Правда, просветительский гуманизм не мог признать эгоизм положительным признаком человека, что и предопределило рождение социальных утопий, предлагавших коллективизм и «обобществленное человечество». Но не как альтернативу личности и индивидуальности, а как истину в последней инстанции.

Капитализм означает эволюцию человека, его фактическое превращение в другого человека. Утопия коммунизма в том и заключалась, что он стремился законсервировать человека в духовных измерениях его старой просветительской модели, формы гуманизма, уже не соответствовавшей новому гуманизму, тождественному запросам «экономического человека-эгоиста». Мышление в мировоззренческих измерениях минувших эпох и их обычных ценностей не соответствовало динамике капитализма, который сам по себе не может быть ни гуманным, ни антигуманным. Он является порождением человеческих интеллектуальных энергий, поэтому попытки избавиться от него искусственным путем являются отклонением от общественного прогресса — так же, как и создать социализм «с человеческим лицом» или «ручную» рыночную экономику.

«Другая» жизнь

Рыночная экономика, развивающаяся в нашей стране, правда, не в той мере, как бы хотелось, является другой жизнью. К сожалению, эту другую жизнь довольно часто «заговаривают» в бесконечной болтовне о том, кто лучше или хуже, что было до выборов президента (парламента) и что стало после этих выборов, о преимуществах украинского менталитета перед менталитетом иных народов, о внутренних и внешних врагах и т.д. Надоевшие межпартийные разборки на уровне «кухонных» разговоров, с выяснением «кто есть кто» и копанием в грязном белье, становятся предметом общественных обсуждений, поглощая массу эфирного времени и тем самым извращая духовность, о которой все так «заботятся». Все это — рудименты старого «совкового» типа мышления, понимающего новое как смену квартиры или автомобиля, перенесение отдыха с Черного моря на Средиземное, повышение цены на хлеб или сахар и т.д.

Подобное «заурядное» мышление не учитывает, что рыночная экономика обеспечивает колоссальный выброс человеческой энергии — как разрушительной для созданного раньше в обществе, так и творческой для нового в обществе и культуре, а вместе с тем творческой и для самого капитала. Человеческая энергия и капитал сошлись вместе, стимулируя друг друга. В этих условиях говорить в обычных понятиях о каком-то абстрактном человеке, преисполненном какой-то особой духовности или абсолютизированной, чрезмерной национальной специфики, уже не приходится. Капитал, за которым стоит всепоглощающая цель — деньги (а за ними — богатство, выгода, бизнес, благосостояние), захватил человека и в определенной мере подавил его, снял все запреты, мешающие в погоне за деньгами, а следовательно, — за властью и славой. На арену жизни выходит, в полном понимании этого понятия, экономический человек.

Духовно-культурная реальность современного бытия актуализирует проблему человекоцентризма в ее современных измерениях. В частности, фактом стала необходимость переосмыслить проблемы профессиональности, труда, сознания, ценностей, а вместе с ними — власть, право, культуру, идеологию и т.д., все еще понимаемых, осуществляемых и преобразовываемых без учета мировоззренческих принципов рыночной экономики и энергий капитала, помноженного на человеческие желания и стремления. Последние имеют особенное значение, ведь они становятся основой самоопределения и общества, и отдельного человека, поскольку в условиях демократических прав и свобод их уже никто не сможет ущемить.

Прошлые выборы показали, кто и что на самом деле определяет симпатии народа. Чем более серьезные капиталовложения, тем больше шансов на победу. К неденежным партиям, строившим программы на «добром» слове, доверия нет, поскольку большинство людей сами бедные. Материальные энергии капитала, объединенные со стремлением всего народа выйти из заколдованного круга минимальных зарплат и минимальных пенсий, определяли выигрыш в выборной гонке или место аутсайдера. Общество, народ все больше понимают, что разнообразные словосочетания и слова — «третья сила», «правда», «закон», «свобода», «спасение», «вера» и т.д. — пустые звуки, если за ними нет реальной силы капитала, за которой — сила тех, кто действительно может и хочет выполнить обещанное. Конечно, есть мораль, есть авторитет лидеров, есть эмоции, есть сфера иррациональных мотивов, но капитал — всеяден, он забирает все, поскольку это «все» ему действительно необходимо. Капитал через деньги организовывает жизнь, он ее в себя вбирает, поглощает, распространяет на нее все свое влияние, переделывает под себя, не гнушаясь ничем. И когда говорят, что эти выборы — самые дорогие из всех предыдущих, это означает, что капитал в нашем государстве уже определил себя как силу, как фактор, как детерминант дальнейшего общественного развития. Разговоры об админресурсе все чаще являются только разговорами, поскольку он теряет свое значение, а выбор диктуют приоритеты, определенные рыночной экономикой. Человек, которого привлекает, «ангажирует» капитал, юридически, возможно, и свободен, но экономически он не свободен и не может быть свободным. Во всяком случае он уже не хочет быть свободным, но бедным. Понятно, что в такой ситуации не трудно определить, кто дойдет до победного финала в предвыборной гонке. Все это — актуальный аспект современных гуманистических измерений, которые должны быть в центре философско-образовательных размышлений, лишенных абстрактности и утопизма.

Соблазны новой реальности

Культурно-образовательная деятельность по обеспечению воплощения в практику мировоззрения человекоцентризма не может обойти такой феномен жизни, как деньги. Советская традиция пренебрежения к деньгам как культурному, мировоззренческому феномену по сей день остается в сознании определенной части наших «воспитателей» и «моралистов». Подчеркивая пренебрежение к деньгам и преимущества «правильного сознания», они приводят данные социологов о том, что 95 процентов разговоров американцев — это разговоры только о деньгах, и всего лишь пять — на другие темы. Тем самым они показывают, опираясь на ту, еще не забытую практику идеологического противостояния, преимущества «нашей» морали, направленной на добро, справедливость, духовные ценности, и ошибочность «их», в которой превалирует материальное. Не прибегая к софистическим упражнениям по выявлению того, что важнее — духовное или материальное, отметим крайне настоятельную необходимость вывести понятие денег из такого одностороннего анализа.

Для молодого поколения, уверенно входящего сегодня во все сферы общественной жизни, особенно понятна значимость денег. Прелести цивилизованной жизни там, на Западе, и здесь, у нас, — все (вместе со льготами) можно приобрести за деньги. Многим понятен факт, что за станком, в поле, в школе, на простой исполнительской работе больших денег не заработаешь, они «делаются», и, к сожалению, многим для этого подходят разные— «хорошие» и «плохие», легальные и нелегальные — способы. Вот почему в нашей стране так трудно идет борьба с коррупцией.

В измерениях экономической цивилизации деньги имеют особое, далеко не производное или второстепенное, как это иногда пытаются еще сегодня представить, значение. Мало того, они превратились в компонент мировоззрения, который по праву можно называть не только гуманистическим, демократическим, научным, технологическим и т.д., но и монетарным. Понятие «расчет», «купля-продажа», «где и сколько что стоит», «прибыль», «выгода», «кто и как платит» — проникли из сферы материального производства в несовместимые, как считалось еще до недавнего времени, сферы жизни. В научной деятельности — интеллектуальная собственность, в искусстве — шоу-бизнес; о спорте как бескорыстном соревновании сил и умения приходится только вспоминать; семья скрепляется партнерскими взаимовыгодными контрактами. Появились и процветают представители религиозного бизнеса, торгующие верой в Бога намного результативнее, чем прежде индульгенциями. Деньги стали определяющим показателем успеха и самодостаточности человека. Не мудрость, не талант, не профессионализм, а именно деньги определяют статус человека. Так, по крайней мере, думает сегодня большинство, и имеет для этого достаточно оснований. Правда, предпочитает, на всякий случай, не обнародовать подобные истины. Достаточно вспомнить «черный пиар», «грязные» технологии, коррупцию, «блат» и т.д. Возникает убеждение, что на начало ХХІ в. утилитаризм победил многочисленные попытки построить общество на духовных, нравственных идеалах, а в мире сформировалось глобальное экономическое сообщество с соответствующим ему «монетарным сознанием». С его позиции истолковывается развитие цивилизации, культуры, смысл истории, назначение человека и т.д.

Это не просто факты, свидетельствующие о какой-то дальнейшей проблемности счастливого существования человека. Его счастье всегда проблемно. Для нас они должны стать важным показателем необходимости перехода к новому вектору духовно-культурного воспитания и осуществления гуманизации образования. Очевидно, сегодня уже не отвечают потребностям и запросам ссылки на то, что кризис самодостаточности следует из осознания проблемы самого существования. То есть тогда, когда для человека сам факт его существования становится проблемой. Отсюда убеждение: если смысл жизни не решается на уровне духа, то человек обязательно обречен на деградацию, что проявляется в алкоголизме, наркомании, потребительской психологии.

Однако в условиях «денежного порядка» бояться монетаризма слишком поздно. Мы вынуждены учитывать реальность существования монетарного сознания. В этом случае гуманитарное образование и педагогический процесс обязаны строиться с учетом требований экономических запросов современного человека. И деньги в этих запросах — не свидетельства деградации или какого-то зла, а благо. Деньги сегодня — не только заработная плата, но и предмет мечтаний, реальная возможность достичь своей цели, решить определенные проблемы и т.д. Реальная именно сегодня, в эпоху тотального экономизма. И не следует замалчивать силу, которую обретает человек при наличии денег. Сила теперь не просто в знании, а в знании, среди всего прочего, как заработать, добыть деньги, капитал, богатство.

Другое дело, что включение монетарного сознания в контекст формирования общецивилизационных ценностей не избавляет от неоправданной абсолютизации и теоретических отклонений. Философия человекоцентризма, являющаяся доминантой в гуманизации обучения, выделяет как критерий оценки настоящего значения и роли денег личность, имеющую свои параметры понимания бытия. Ведь не только с позиций «заурядного сознания» человека оценивают с учетом того, какой у него счет в банке. Вместе с тем, не отрицая, что количество денег является одним из показателей способности человека к самореализации, все же рядом с этим следует подчеркнуть важность гуманистического, этического принципов, ставящих определенную границу абсолютизации значения и роли денег.

Все зависит от человека. И чем больше его уверенность в себе, в своих личных достижениях, тем меньше возможностей быть «проданным» или «купленным». Конкретный человек не в состоянии продать закон, достоинство, родину, мораль, веру, но может продать себя. Тем не менее на уровне личности подобная продажа не происходит. Личность — это колоссальный капитал, который слишком дорого стоит, чтобы превратить его в обычный объект купли-продажи. Могут возразить, что не все люди являются личностями. Да, но и человек не может торговать другим человеком, его чувствами, эмоциями. Он может торговать собой, своими чувствами и своей верой при условии, что все стало товаром, утратив свой первичный, духовный смысл. Человек может продать свой труд, услуги или же себя (дух и душу), но опять же при условии, что дух и душа выродились в товар. На уровне потерь духа и души человек не продает, а продается. Главное здесь — удержать человека на границе личностного измерения, что не так легко, когда постоянно существует соблазн деньгами.

Мы — свидетели торжества «денежного порядка». Его влияния и амбиции стать абсолютной мерой человеческих страстей и общественной практики со всей очевидностью свидетельствуют о правомерности существования не только термина, но и новой реальности — экономически-денежной.

Глобализационное измерение рациональности

Однако это не означает, что наступило «светлое будущее» человечества. Это скорее свидетельство «истощенности» духовных энергий гуманистически-просветительского вектора развития. Ведь в данное время монетарное сознание еще более отдаляет человека от его экзистенции, она подчиняет общественную реальность себе, своему пониманию, своим глобальным проектам. Теперь человек демонстрирует уже не целостную жизнь в единстве духа и тела, а особое витально-экономическое существование, подчиняемое прагматической целесообразности.

Смена векторов духовно-нравственного самоопределения контрастно изменила сегодня жизнь общества. Причина этого — в новом смысле бытия человека по отношению к традиционным ценностям. Сегодня вектор личностных приоритетов с ценности времени (жизни) смещается на материальное благосостояние, на деньги, влияние которых стало господствующим. Нужно помнить, что благосостояние и деньги любят ум и терпение. Недаром М.Вебер определял европейского человека как целерационального. Опыт показывает, насколько изменилась жизнь людей, ступивших на путь прагматизма и рационального действия. Но для понимания этого нужны новая мораль и новая культура мышления. Чем больше изменений во всех сферах, начиная с бытовой, тем необходимее иной способ мышления, иное отношение к себе, своему достоинству и т.д.

Вся история общества — это история глобализации, существовавшей в разных формах — царств, империй, цивилизаций, союзов, объединений и т.д. Сейчас же этот процесс стал более заметен во всемирном масштабе, выделились главные его субъекты, а экономические рычаги оказались лучшим орудием для его осуществления. В любом случае только они способны реализовывать эти процессы быстро, эффективно и качественно. Поэтому экономические стимулы являются цивилизационным благом. И не правы те, кто имеет противоположное мнение. Их отрицание — не что иное, как попытка приостановить ход истории. Новая эпоха, новый человек, новая мораль, новые ценности новой — экономической — цивилизации нуждаются в новых подходах и осмыслении во всех сферах. В частности, и таких важных составляющих общества, как духовность, культура и образование. Экономическое измерение расставляет реальные акценты, избавляет от ограниченности и утопизма. Именно этот вывод и позволяет понять сущность современной духовности и гуманизма в контексте глобализации и социоэкономических процессов.

Какими бы логически обоснованными ни были пессимистические пророчества, эсхатологические предупреждения или популистские обещания, все-таки остается один общий факт: мир, его ценности, человек не стали худшими или радикально другими. Осталось все то добро и зло, совершенное или совершаемое человеком. Но изменились приоритеты, которые и сместили векторы поисков человеком подоснов бытия. И от нового их осмысления, от нового гуманизма зависит, найдет ли он смысл жизни и его назначение, и каким будет «Новый Град» — государство Украина.