ЗАПОВЕДНИКИ: ВРЕМЯ ВЕЛИКОГО ДЕРИБАНА?

В феврале в Киеве кипели экологические страсти. Одно за другим состоялись заседания руководства экологических организаций, на которых были приняты обращения к Президенту. В них, несмотря на различия в текстах, обращалось внимание гаранта на то, что при подготовке президентского указа «Про заходи щодо підвищення ефективності державного управління у сфері охорони навколишнього природного середовища та використання природних ресурсів» № 1039 от 15.09.2003 г. было проигнорировано мнение общественности и нарушены сразу два закона Украины, два указа Президента и постановление Кабинета министров. Пренебрежение конституционными правами граждан привело и к игнорированию положений Орхусской конвенции.

Возмущение экологов вызвало и то, что руководитель главного управления по вопросам экономической политики администрации Президента П.Гайдуцкий (которого «зеленые» называют главным идеологом радикальных преобразований в экологическом ведомстве) вместо ответа переслал обращения… Сергею Полякову, министру охраны окружающей природной среды Украины, которому просто не с руки отвечать за решения своего начальства.

Еще одной темой, которую горячо обсуждали экологи, было строительство глубоководного судоходного канала Дунай—Черное море через гирло Быстре Дунайского биосферного заповедника.

Параллельно с бурными собраниями общественности прошла расширенная коллегия министерства. В докладах министра и других полномочных лиц отмечено: аппарат аккуратно штрафует нарушителей природоохранного законодательства, бдительно охраняет окружающую среду, сделал много других важных дел.

Обозреватель «ЗН» обратился к представителям различных природоохранных структур с просьбой прокомментировать эти события.

Александр БОНДАРЬ, ректор Государственного экологического института Министерства охраны окружающей среды, доктор биологических наук:

— Мы начинаем разбазаривать то, что фактически еще и не создали. Сегодня природно-заповедный фонд составляет около четырех процентов территории страны. В то время как у нас должно быть не менее 12 — 15 процентов от общей территории. Тем не менее растаскиваем заповедную землю. Если бы удалось побольше сберечь и умножить, возможно, отношение к заповедникам было бы более взвешенным и цивилизованным.

Нынешней ситуации способствует и то, что Министерство экологии разделено на части: воду «оторвали» в одну сторону, леса отошли в другую, заповедники — в третью. То есть вновь растащили то, что собирали так долго. Это ухудшает общее положение дел с охраной природы.

— У вас есть рецепт исправления ситуации?

— Если посмотреть на происходящее шире, ситуацию с экологией в стране можно исправить только в одном случае — нужно приложить максимальные усилия, чтобы подготовить нового управленца с экологическим видением. В противном случае мы все время будем сталкиваться с совершенно непрофессиональными решениями и удивляться: ну, как же оно было принято?

Разве у нас плохо только с заповедниками? А проблема с лесами?.. Мы хвастаем перед Европой, что у нас наилучшие черноземы, мол, их у нас 40% от мировых. Но сегодня имеем в них только 3—4 % гумуса. Это почти столько, сколько его в подзолистых песках в Полесье или в Германии!

Вспомним: когда-то вывозили украинский чернозем в Германию в надежде собирать хорошие урожаи. Но там другой ландшафтный пояс, иные гидроклиматические условия. Результат известен — привезенный чернозем вскоре деградировал до уровня дерново-подзолистых песков. То есть чернозем создается всей ландшафтной ситуацией. А мы ее меняем — уничтожаем леса, осушаем, орошаем, и все нивелируем. Если мы не будем проводить адаптивное земледеление, то есть орошение, осушение, внесение удобрений, которое присуще только этой экосистеме, мы ее разрушим. В гигантомании, в стремлении стричь под одну гребенку был великий порок недавней системы.

— Порой можно услышать, что экологические законы, принятые у нас в годы независимости, лучшие в мире…

— Как говорил классик, «законы были святы, да выполняли их лихие супостаты». Мы записали, что нужно платить за ресурсы. Если кто-то хочет строить дом в Конче-Заспе, он должен заплатить столько, чтобы можно было восстановить такую же территорию. Таким образом, если бы мы свято соблюдали правила и платили за ресурсы, то действительно улучшили бы экологическое состояние. Однако, как говорится, увы и ах!..

Сергей КУРЫКИН, экс-министр экологии

— Сергей Иванович, вы недавно сидели в министерском кресле, которое ныне вызывает столько споров. У вас есть рецепт спасения заповедников?

— Если отрешиться от проблемы отдельного заповедника, то вопрос заключается в том, что половина территорий, имеющих национальный природоохранный статус, подчинена не министерству, а разным ведомствам. Это разрушает единую методологическую базу. Нельзя объяснить, почему, например, заповедник Аскания-Нова, задачей которого является сохранение первозданных ландшафтов и единственного участка нераспаханной украинской степи, находится в ведении Минагрополитики…

Есть еще много вопросов. Поскольку сейчас заповедники вывели из подчинения Минэкологии, мы выступаем не только за то, чтобы вернуть заповедное дело в ведение министерства, но и чтобы переподчинить ему все остальные заповедные территории, Дунайский биосферный заповедник в том числе.

— Но Дунайский заповедник находится в рамках НАНУ — весьма уважаемой организации. Я был свидетелем того, как она решительно отстаивала неприкосновенность этого заповедника...

— Но она не сумела защитить его. Как не смогла отстоять и Никитский ботанический сад. Лоббистом этого строительства выступал и выступает Минтранс. Началось это при Пустовойтенко и продолжается при товарище Кирпе. НДП во главе с Пустовойтенко сыграло свою роль, даже когда он не был министром. Украинская экологическая лига — это как бы их неправительственная организация. Она критикует всех и за все. Единственная тема, по поводу которой она не сказала ни разу плохого слова, — это тема Дунайского биосферного заповедника.

— Сегодня в прессе немало претензий предъявляется и к действиям министерства. А в адрес замминистра экологии Гриценко выдвигаются обвинения, что он, мол, потворствовал разделению заповедника. Так ли это?

— Гриценко обвиняется несправедливо. Документ, который он подписал, не дает зеленый свет разделению заповедника. Замминистра в данном случае пытался следовать процедуре и букве закона. И в документе, подписанном им, вы не найдете того, что напрямую разрешало бы в рамках компетенции министерства строительство канала.

— Однако НАНУ смело бросилась защищать заповедник, а министерство умыло руки…

— Да, это уклончивая позиция, министерство как бы дистанцировалось от решения проблемы в данной ситуации. Но я не думаю, что у нас есть основания считать, что оно как бы содействовало этому.

— Почему же тогда министерство второй раз подает на экспертизу проект канала все в тот же Киевский национальный университет? Очень странно хотя бы потому, что уже первая экспертиза из-за низкого качества и предвзятости была подвергнута острой критике. Все это, по-видимому, должно было бы заставить министерство искать для объективной экспертизы другую — независимую организацию. Но оно так не поступило. Почему?

— Согласен, что экспертиза проводилась не самыми компетентными, возможно, заангажированными учреждениями. Повторные экспертизы следовало бы делать силами других организаций. Но я сегодня человек, дистанцированный от процесса принятия решений, поэтому не могу объяснить, почему это происходит…

Геннадий РУДЕНКО, председатель парламентского комитета по вопросам экологической политики, природопользования и ликвидации последствий чернобыльской катастрофы:

— Я считаю, что иногда необходимо сделать шаг назад, чтобы потом сделать два-три шага вперед. И вообще мне не до конца понятна административная реформа. Меня больше интересует качество исполнения. Кстати, и к качеству законов, в частности экологических, есть определенные претензии. На мой взгляд, их нужно формулировать проще и четче, тогда их легче будет однозначно толковать и выполнять. Но это отдельный разговор.

Относительно заповедников могу сказать, что сейчас делать какие-либо выводы преждевременно. Хотя могу согласиться с тем, что большей частью изменения к лучшему у нас в стране происходят редко. Надеюсь, что в дальнейшем, возможно через год-два, мы возвратимся к вопросу о мощном Министерстве природных ресурсов, но контролирующий орган должен остаться. В какой форме он будет реализован, должно стать предметом дискуссии. Во всяком случае, очень сложно, когда в одном министерстве сосредоточены все ресурсы, исполнительские функции, да еще и хозяйственная деятельность. Когда контроль будет отделен, надеюсь, будет возможно навести порядок.

Так что говорить о том, что завтра все войдет в идеальное русло, преждевременно. К сожалению, имеем очень много жалоб по использованию лесов, водных ресурсов, земли. К сожалению, и в Земельном, и в Водном кодексах имеются противоречия. Очевидна острая необходимость принять новую редакцию Лесного кодекса.

Не все в порядке и с ментальным отношением к экологическим проблемам. К примеру, за что у нас назначают и снимают правительственных чиновников? Какие результаты их деятельности интересуют, прежде всего, депутатов и общество? В основном это цифры: сколько дали нефти, угля, металла… И очень редко ставится вопрос: а какова экологическая ситуация? Насколько легче стало дышать людям? Какова цена не только экономическая, но и экологическая, которую мы все платим за произведенную продукцию?…

И еще — мы все знаем, куда звонить, когда случился пожар, когда схватило сердце или кого-то ограбили. А вот если вы увидели, что нечто чрезвычайное творится в окружающей среде — как вести себя в этой ситуации? Насколько мы в этом случае беспомощны, понял недавно, когда ехал с семьей на Осокорки, где строю дачу. По пути вижу, что возле дороги вырос стихийный мусорник. Как с ним бороться? Призвав на помощь местного эколога, мы решали вопрос: кто же должен за это отвечать? Установили, что за это должна отвечать организация, на чьей земле это произошло. А поскольку земля была районной администрации, мы на протяжении месяца пытались убедить ее ликвидировать это безобразие. В конце концов победили…

Однако недавно я вновь ехал на дачу и увидел, что «мусорка» снова растет. Отдаю себе отчет в том, что это частный случай. Понимаю, что и решить его (частично) удалось только потому, что я председатель экологического комитета Верховной Рады. А что делать рядовому гражданину? Будем инициировать горячие телефоны, чтобы люди могли сообщать о случаях непотребства с окружающей средой.

— Геннадий Борисович, в Луганске первую рюмку пьют «за то, чтобы трубы дымили». Для луганчан дым из трубы — это символ благополучия, работы, жизни. Какой бы тост, засвидетельствовавший, что мы прощаемся с заблуждениями индустриальной эры и приближаем эру экологическую, предложили бы вы?

— Экологи Украины, используйте власть в экологических целях. Власть следует не только критиковать, но и искать с ней компромисс…

— Ну а если власть не хочет слушать по-доброму? Экологисты на Западе уже давно обращают на себя внимание властей, переворачивая «мерседесы», разбивая витрины…

— Не надо переворачивать не только «мерседесы», но и «запорожцы». Необходимо работать с властью — нам этого катастрофически не хватает. Мы очень пассивны, и все решать за себя отдаем кому-то: «Пусть они там решат в Верховной Раде, в правительстве»...

P. S. На Банковой в феврале прошла демонстрация экологических организаций. На сильном морозе они простояли час в ожидании встречи с П.Гайдуцким. К ним вышел чиновник из администрации Президента, забрал обращения. Намерзшиеся пикетчики пришли к выводу, что они уже исчерпали все, как говорил незабвенный Остап Бендер, «парламентские выражения». Было решено подать на администрацию в суд — если чиновника даже и не удастся посадить по решению суда, то хотя бы объяснить ему, что он должен делать на рабочем месте…