В ЛЕСУ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ПАРАДОКСОВ

Если... система плоха, то вся праведность лиц, имеющих пользу из этой системы, является просто фальшивой, просто лицемерной.

Карл Поппер

Многие ученые, не говоря уж о журналистах и политиках, связывают все проблемы, вызванные стихийными явлениями в Карпатском регионе, «ужасным» лесопользованием. Но беда этого региона не столько в лесопользовании как таковом, сколько в системе хозяйствования, определяемой законодательными и нормативными актами. К сожалению, эта сторона дела остается без внимания общественности, а тем более отраслевой науки. Мало кто связывает нынешнее положение с неудачным реформированием лесной области в 1995 году и еще меньше — с недостатками законодательно-нормативной базы.

Начнем с того, что в ответ на очередную стихию, случившуюся 5—8 марта 2001 года, Верховная Рада Украины и Закарпатский областной совет приняли совершенно противоположные решения. Первая предлагает с 1 января 2002 года передать лесосечный фонд главного пользования в полном объеме постоянным лесопользователям – государственным лесохозяйственным предприятиям (правильнее — лесхозам государственной формы собственности), второй — запретить государственным лесохозяйственным предприятиям проводить вырубки главного пользования и заниматься лесопилением. Как ВР, так и областной совет действовали в одном законодательно-нормативном поле, посему указанные расхождения нужно рассматривать именно в плоскости его несовершенства. Обратим внимание и на то, что решение Закарпатского областного совета было принято 12 апреля, а постановление Верховной Рады Украины — еще 15 марта, когда ситуация даже не была изучена. За отдали свои голоса 252 народных избранника. Против голосовал лишь один, что делает ему честь.

Указанное в п. 4 этого постановления противоречит конституционным основам, Лесному кодексу и правительственным решениям. И к тому же является прямым вмешательством в полномочия органов государственной власти и органов местного самоуправления. Такие законодательные «подарки» предприниматели умеют быстренько использовать в свою пользу. Рассмотрим отдельные аспекты, вытекающие из этого пункта, на предмет согласования его содержания с законодательством.

Древесина на пне (по технической терминологии — лесосечный фонд (ЛСФ) является природным ресурсом, следовательно, и объектом собственности украинского народа (статья 13 Конституции Украины). ЛСФ представляет собой запасы технически спелой древесины, предназначенной для продажи на пне лесопромышленникам (ЛПП) с последующим производством последними «лесоматериалов необработанных». ЛСФ, приобретенный у лесхозов, теряет свойства природного ресурса, становится собственностью ЛПП и объектом (сырьем) для осуществления лесопромышленником разработки лесосек и заготовки древесины с общим названием «лесоматериалы необработанные» по собственному усмотрению и риску. Именно на стадии «продажа — купля» ЛСФ отражается вся суть менеджмента лесного хозяйства и соблюдения природоохранного законодательства. В случае объединения функций потребителя ЛСФ в лице лесхоза целостная система управления лесохозяйственной деятельностью существенно нарушается. И это получило распространение в лесах Карпат (и не только) после принятия Лесного кодекса Украины, когда государственная лесная охрана приобрела полномочия на осуществление функций покупателя и продавца ЛСФ, потеряв свое прямое назначение.

В чем же заключается назначение лесной охраны? Лесовод отбирает те или иные участки древостоев либо отдельные деревья, или их группы для изъятия экологически безопасными методами. Он же оценивает материальную часть деревьев, предназначенных для продажи лесопромышленнику по ценам, которые установлены государством. Потом продает ЛСФ — в случае самостоятельной разработки лесосек лесхозом — сам себе. Парадокс...

Однако эти и другие отклонения от законодательно-нормативной базы остались без внимания всех комиссий. Не было выявлено никаких парадоксов в лесном и природоохранном законодательстве. Одни (ботаники, географы, химики, биологи и пр.) не смогли дать этому надлежащую оценку, другие (лесоводы и менеджеры лесного хозяйства) настойчиво пытаются убедить общество и органы государственной власти в необходимости сохранить «стройную систему лесного законодательства», ориентацию на огосударствление управления лесохозяйственной деятельностью...

Что послужило толчком к поспешному принятию постановления Верховной Радой Украины, и, в частности, злосчастного пункта 4, должны определить соответствующие органы. Но одно понятно: такое решение является не только немотивированным, но и нарушает законодательную основу пользования природными лесными ресурсами, создает условия для распространения теневой экономики, не говоря уж об ограничении полномочий региональных органов государственной власти и местного самоуправления.

Необходимо отдавать себе отчет и надлежащим образом оценить парадоксы законодательной базы, отрицательно влияющие на развитие рационального использования и восстановления природных ресурсов. Так, в законе Украины «Об охране окружающей природной среды» законодатель четко определил основную задачу регулирования отношений в плане охраны, использования и воспроизведения природных ресурсов. Но отдельными властными лицами с целью достижения корпоративных интересов создается крайне отрицательное отношение к заготовке древесины, распространяется мнение среди населения о ее пагубности для экологической ситуации. Самые «ярые» экологи, отягощенные государственными полномочиями, даже обнародовали предложение типа «чем меньше будем рубить, тем лучше будет для природы». Такие мысли не способствуют определенному законодательством рациональному использованию природных ресурсов. Игнорируется единство и необходимость уравновешенности экологических требований с экономическими принципами рационального использования возобновляемых лесных ресурсов (древесины). В лесном законодательстве не предусмотрено согласование объемов изъятия древесины из лесов лесхозов (в экономическом аспекте) органами государственной исполнительной власти. Подмена понятия «лесное хозяйство» (в понимании отрасль, вид экономической деятельности) понятием «лесхоз» (в понимании «субъект предпринимательской деятельности») умело используется для достижения предпринимательских целей в обход конституционных основ.

Хотя причины и пути преодоления последствий мартовского наводнения 2001 года в Закарпатье (в который раз!) изучались комиссиями местного и государственного уровня, выводы их были различными. Расхождения даже выплеснулись на страницы периодической печати. Причины происшедшего, вытекающие непосредственно из хозяйственной деятельности лесхозов, так и не были осмыслены. Все потерялось в словоблудии, некомпетентных оценках и ведомственных домогательствах. Вопросы экологического обеспечения рубок промежуточного пользования, получивших большое распространение в Украине (по отдельным областям Карпатского региона — от 41 до 48 % от общего объема), даже не нашли надлежащей оценки. Вероятно потому, что получаемая таким образом древесина отнесена к ресурсам местного значения, заготовляется традиционно лесхозами. И к тому же без попенной платы, хотя сборы за использование ресурсов местного значения должны поступать в полном объеме в местные бюджеты (статья 46 закона Украины «Об охране окружающей природной среды»). Вывод напрашивается сам собой: лесхозам, инициировавшим принятие постановления ВР, это не было нужно. Кабинет министров Украины постановлением № 44 от 20 января 1997 г. «Об утверждении такс на древесину лесных пород, отпускаемой на пне, и на живицу» явно превысив свои полномочия, давно лишил местные органы власти поступлений за использование природных ресурсов местного значения. Таким образом, потери от этого по Украине за 2000 год составили более 32 млн. гривен, в том числе по Закарпатской области — 2,5 млн. гривен (табл.). Это также один из законодательных парадоксов, последствие несогласования законодательных и нормативных актов. Но дело не только в экономических потерях.

Согласно закону «Об охране окружающей природной среды», органы местного самоуправления наделены полномочиями ограничивать и останавливать хозяйственную деятельность предприятий, учреждений и организаций в случае нарушения ими данного законодательства, не говоря уже о нарушении лесоводственных норм и правил (статья 15, п. «й»). На практике эта законодательная норма (статья 15, п. «г») игнорируется. Проекты осуществления рубок промежуточного пользования лесхозы не согласовывают «...с местными советами народных депутатов и органами охраны окружающей природной среды», хотя это предусмотрено Лесным кодексом (статья 94, абз. 2). К тому же, в соответствии со статьей 26 закона «О местном самоуправлении в Украине» предусмотрено, что решение вопросов о предоставлении разрешений на природные ресурсы местного значения относится к полномочиям сельских, поселковых, городских советов, а не государственных лесхозов.

Из вышесказанного понятно, что Верховная Рада, приняв упомянутое постановление, способствует усилению монопольного положения лесхозов государственной формы собственности. Подмена понятий и терминов также является одним из направлений менеджмента. Ведь предприятия должны ежегодно вносить плату за землю в виде земельного налога или арендной платы (закон Украины «О предприятиях в Украине», статья 1, п. 1), а лесные хозяйства не платят налог за лесные земли. Вместе с тем большинство из них увлеклось заготовкой и переработкой древесины, выходом на рынок необработанных лесоматериалов и продукции деревообработки, учитывая почти символические цены на древесину, продаваемую на пне (принадлежащий государству товар!). Последнее является признаком предпринимательской деятельности. Тем более если учесть и переход к лесозаготовителю (ЛПП) права собственности на лесосечный фонд, на заготовленную продукцию и доходы от ее реализации.

Комитет Верховной Рады Украины по вопросам экологической политики, природопользования и ликвидации последствий чернобыльской катастрофы должен был бы обеспечить направление работы указанных комиссий с целью определения несовершенства конкретного хозяйствования и осуществления контроля за соблюдением лесоводственных норм и правил, природоохранного законодательства со стороны как субъектов землепользования, так и контролирующих структур. Однако ничего из этого не нашло освещения в выводах комиссий и справках должностных лиц.

Указанные организационные и законодательные парадоксы привели к искаженной оценке ситуации. В одних случаях используются данные относительно хозяйствования в Закарпатской области, в других — всего Карпатского региона. В одних случаях анализ осуществляется за последние пять лет, в других — за многолетний период и т.д. В обнародованной информации указывается: «...нарушена возрастная структура древостоев. В их составе молодняки и средневозрастные древостои составляют кое-где около 60%, водорегулирующая роль которых существенно ниже, нежели у приспевающих и перестойных лесов». Что значит «кое-где»? И что значит «приспевающие и перестойные»? Это же — техническая терминология! Она не имеет связи с экологическими свойствами древостоев. Подобной терминологии, как и разделения по возрастным группам (молодняки, средневозрастные, приспевающие, спелые и перестойные) мировая лесоводственная практика не знает (за исключением Российской Федерации). Похожее разделение имеет эксплуатационное содержание и не может характеризовать биологическое состояние и устойчивость лесных экосистем. Только межевание древостоев по классам возраста может характеризовать биологическую устойчивость и экологическую ценность лесов и комплексность их хозяйственного значения. Экологам необходимо было оценить то, что средний возраст всей лесной экосистемы по Закарпатской области составляет 77 лет (1996 г.), в т.ч. еловых лесов — 68 лет, пихтовых — 83, дубовых — 69, буковых — 54, грабовых — 86 (!) лет. Это свидетельствует об их старении, а не о молодости. Часть площади указанных пород составляет 95,3% (1996 г.) от общей площади земель, покрытых лесной растительностью.

Основательные ответы по вопросам лесоводства даны в газете «Новини Закарпаття» (14.08.01). К сожалению, авторы (М.Голубец, О.Фурдичко и В.Парпан) не коснулись «цеховых» интересов — несовершенства экономических механизмов пользования древесиной, а также осуществления контроля со стороны Государственной лесной охраны. Вопрос пользования природными лесными ресурсами не вызывает у них возражений, хотя они и указывают: «современные рыночные условия должны предусматривать привлечение к работе в лесу (наверное, для сбора ягод, грибов, дикорастущих плодов и т.д.? — А.Б.) предприятий различной формы собственности». Такой политический тезис различными специалистами и служебными лицами может толковаться в зависимости от властных полномочий и предпринимательских интересов. Хотя совершенно понятно, что покупку лесосечного фонда и разработку лесосек должен осуществлять субъект предпринимательской деятельности, не имеющий отношения к лесному хозяйству. Кстати, только областной совет депутатов Закарпатской области своим постановлением, один из пунктов которого цитировался выше, предусматривает необходимость ограничения разработки лесосек субъектами предпринимательской деятельности лесного хозяйства (гослесхозами). Это свидетельствует о более существенном понимании им недостатков современной системы пользования природными лесными ресурсами и ее отрицательного влияния на экологическое, экономическое и социальное положение в регионе.

Экологи и ботаники нередко в своих выводах усматривают выход из сложившегося положения в расширении сети объектов природно-заповедного фонда, не учитывая при том, что это не всегда эффективно даже для охраны окружающей природной среды. Убедительное изложение тому в статье Романа Якеля «Заповедание — заповедь Тернопольщины» («ЗН», 18 августа 2001 г.). Действительно, современная концепция заповедания в Украине явно устарела. Как и концепция ведения лесного хозяйства и контроля за соблюдением лесоводственных норм и правил. Гослесхозы все еще считают, что они являются органами управления. В условиях реформирования земельных отношений лесхозы, в т.ч. и государственной формы собственности, должны оформить юридическое право постоянного пользования землей согласно статье 7 Земельного кодекса, а следовательно, и осуществлять хозяйственную деятельность на ней. При таких обстоятельствах возник еще один законодательно-нормативный парадокс: выдачу лесорубных билетов на проведение рубок главного пользования реализуют «органы лесного хозяйства» — гослесхозы — на основании установленных лимитов, что направлено на отстранение легитимных органов местной власти от выполнения ими права собственника, лишает руководство лесных хозяйств других форм собственности осуществлять свои уставные полномочия, предусмотренные законом Украины «О предприятиях в Украине» в полном объеме.

Лесные ресурсы карпатских областей мало уступают соседним странам. Что же касается объемов лесопользования, с которым связаны экономические и социальные интересы местного населения, то они в два-четыре раза меньше по сравнению с соседними странами. Это свидетельствует о несовершенстве нашей законодательной базы, экономических отношений и культуры хозяйствования. Если в Польше удельный объем заготовки древесины составляет 3,68 м3/га, то в Закарпатской области – лишь 0,95 м3/га.

Парадоксы лесного законодательства (кроме приведенных выше, их можно было бы назвать еще немало) тормозят развитие Карпатского региона. Законотворцы должны осознать, что без гармонизации лесного хозяйства и системы учета и хозяйствования с европейским опытом, разгосударствление управлением хозяйственной деятельностью лесхозов, обоснованного реформирования лесного законодательства, действующей системы экономических отношений субъектов производственной деятельности лесного хозяйства, лесной промышленности и органов контроля невозможно достичь согласования интересов государства и предпринимателей. А значит, и улучшения экологического состояния как в Карпатском регионе, так и других областях.