«Чрезвычайный» Донбасс

Завершающийся 2007 год с полным правом может претендовать на сомнительный титул «года катастроф». Крушения поездов с опасными веществами, аварии на промышленных предприятиях, подземные взрывы на шахтах, включая новый «рекорд» по количеству погибших — более ста человек на шахте имени Засядько в Донецке.

Донецкая область — головная боль для специалистов по проблемам безопасности. О техногенных угрозах для жизни и здоровья жителей Донбасса, а также о том, что делается для предупреждения чрезвычайных ситуаций в регионе, идет речь в интервью «Зеркалу недели» с начальником Главного управления МЧС Украины в Донецкой области Андреем БОНДАРЕНКО.

— Какие именно территории являются наиболее неблагополучными с точки зрения экологической безопасности?

— По техногенной нагрузке Донецкая область не имеет аналогов в Европе. Поэтому область требует к себе особого внимания — как в вопросе финансирования различных систем безопасности, так и модернизации производственных мощностей. Сейчас многие об этом говорят, однако немногие могут дать объективное пояснение — почему именно Донбасс такой «особенный».

Еще в позапрошлом веке предприниматели — как царской России, так и других европейских держав — по достоинству оценили выгоды от уникальной географической близости криворожских месторождений железной руды и донбасских коксующихся углей, что позволяло им производить металл, себестоимость которого была самой низкой, и не только в Европе. Это и определило судьбу нашего большого региона: 150 лет инвестиции шли преимущественно в металлургию и сопутствующие отрасли — энергетику, тяжелое машиностроение, химическое производство. Хлынул поток людей, выросли мегаполисы и… параллельно возросла антропогенная нагрузка на регион. Чем выше концентрация промышленности и плотность населения, тем больше рисков техногенных катастроф, тем меньше экологических ресурсов. В 70-е годы партийное руководство области прекрасно понимало это и старалось создать совместно с фундаментальной наукой эффективную систему безопасности в промышленности. Однако вскоре появилась более дешевая альтернатива — сибирский газ. Да и другие регионы СССР подтянулись в промышленном, кадровом и научном плане. Это полностью изменило географию капитальных вложений, а следовательно, и перевооружения промышленности. И, конечно же, не в пользу Донбасса или других украинских регионов. В итоге — целый список депрессивных территорий: Торез, Снежное, Селидово, Белозерск, Димитров, Дзержинск, Шахтерск… А соответственно, и обширные территории повышенной опасности, которые имеем сейчас. Старые электрические, транспортные, коммунальные сети, а также устаревшие производственные мощности — все это и есть «точки фокуса».

Взять хотя бы Горловку — один из городов центрального Донбасса. Здесь шахты, кроме того, что они выбрасывают огромное количество угольной пыли и газа, разрабатывают крутые и крутопадающие пласты, — это одни из самых тяжелых условий добычи и управления массивом горных пород. Значительная часть поверхности города «подработана». Были случаи, когда многоэтажные жилые дома в центре города полностью разрушались в считанные минуты. Здесь есть поселки с одноэтажными домами, наполовину опустившимися под землю, в подвалах которых может появиться вода и даже дренирующий на поверхность метан. Коммунальные сети изношены не только за счет естественного ветшания или интенсивной эксплуатации, но и за счет все той же подработки. И хотя угледобыча на горловских шахтах уже не столь интенсивна, прошлые рекорды дают о себе знать. Здесь же находится один из крупнейших в Украине производителей аммиака — концерн «Стирол». Это один из 174 химически опасных объектов в Донецкой области. Рядом со «Стиролом» находящееся на санации госпредприятие «Горловский химический завод» — в прошлом производитель взрывчатых веществ. Здесь складированы и ждут утилизации более двух тысяч тонн высокотоксичных мононитрохлорбензолов. В декабре 1989 года авария на этом предприятии привела к попаданию хлорбензолов в угольные пласты шахты «Александр — Запад». Результат — массовое отравление шахтеров, консервация шахтного крыла и убытки более чем на 20 миллионов рублей. Еще один проблемный объект — это Никитовский ртутный комбинат, также находящийся на санации. Еще 15 лет назад он был крупнейшим в Европе производителем ртути. Недалеко от комбината, хотя и за санитарной зоной, находится главная питьевая артерия области — канал «Северский Донец — Донбасс». Опасное соседство, не так ли? А ведь в Горловке помимо этих объектов имеются еще производственные комплексы добывающей техники, кокса, огнеупоров, доломитов, мощный транспортный узел, через город проходит продуктопровод, транспортирующий аммиак.

Из этой короткой характеристики всего лишь одного из промышленных городов области, где проживает шесть процентов из почти пяти миллионов ее населения, можно получить представление о суммарной техногенной нагрузке региона.

Поэтому Европа сейчас так активно «перепрофилирует», если можно применить такой термин, свои старые индустриальные регионы. Она пытается вынести вредные производства в страны третьего мира, модернизировать остающиеся мощности, активно внедрять энергосберегающие и экологически чистые технологии. Гораздо большие экономические возможности и высокая культура производства позволяют Европе снизить уровень вероятности техногенных катастроф. Хотя наши западные соседи также имеют «богатую» историю аварий: радиационных, связанных с интенсивной морской, железнодорожной, автомобильной перевозкой опасных грузов; аварий на химических, металлургических, добывающих предприятиях, опыт природных стихийных бедствий, которые возникли в результате нерационального и расточительного отношения человека к природе. Лесные пожары, наводнения, сели, засухи, эпидемии животных… Гибнут люди… География бедствий — обширна: Португалия, Греция, Хорватия, Голландия, Италия, Франция, Великобритания. В списке — весь Евросоюз.

— Однако Европа наверняка забыла ужасы массовой гибели шахтеров…

— Хочу сразу же предварить вопрос о предприятиях угольной промышленности: все, что находится ниже «нулевой» отметки и связано с производством, — вне зоны нашего реагирования; нашей территорией ответственности являются поверхностные комплексы шахт. После недавних аварий на шахте имени Засядько вместе с прокуратурой на выдаче тел погибших горняков работал МЧСовский аварийно-спасательный отряд специального назначения, а с родственниками погибших шахтеров — сводная группа психологического обеспечения (30 психологов из Донецкого, Запорожского, Луганского и Днепро­петровского облЧС).

— Однако Европа — это Европа, а мы говорим о нашей с вами безопасности. Каким образом ведомство по чрезвычайным ситуациям пытается решить эту проблему? Можете привести конкретные примеры?

— Я бы мог много рассказывать о работе инспекторских, профилактических, мониторинговых и прогнозных служб МЧС. Однако приведу лишь отдельные примеры развития системы безопасности, которые были реализованы при нашем активном участии. Естественно, что в большинстве случаев — это результат взаимодействия самих промышленных предприятий и наших служб. Концерн «Стирол», о котором я ранее упомянул, уже приступил к внедрению новейшей системы раннего выявления чрезвычайных ситуаций и в случае их возникновения оповещения людей. Предприятие реформирует собственную аварийно-спасательную службу, модернизирует пожарную часть. Вкладывает в это дело миллионы. Тот же Горловский коксохимический завод для обеспечения пожарной безопасности по договору с городским управлением МЧС содержит одно из отделений пожарной части. Горловские предприятия — далеко не единственный пример, когда крупные производители не экономят на безопасности. Например, мариупольские «Азовсталь» и ММК им. Ильича, на мой взгляд, даже соревнуются между собой в этом вопросе. Безусловно, во время реализации подобных проектов мы оказываем консультативную, технологическую помощь. Хотя я понимаю, что подобная форма обеспечения безопасности — это нечто из ряда вон выходящее. Все-таки у предприятий — свои функции, у нас — свои, и предприятия никоим образом не должны подменять в вопросе безопасности государственную систему. Начальник пожарной части не должен выпрашивать у предприятия бочку краски, чтобы фасад пожарной части покрасить! И не должен начальник этой же части думать о какой-то краске вместо гораздо более важных задач! Причина подобных перекосов слишком банальна и очевидна — неэффективная и малопродуктивная система государственного финансирования как нашего ведомства, так и многих иных.

— Насколько мне известно, с 2007 года областной бюджет прекратил финансирование всех целевых программ по линии МЧС. Так ли это? И почему?

— По программе предупреждения возникновения чрезвычайных ситуаций Донецкий областной совет финансирование не прекратил. Однако перераспределение выделяемых средств в пользу коммунальных аварийно-спасательных служб области действительно сделал. Насколько это было верно — покажет время. Есть и другая причина: двойное финансирование — из центрального и местного бюджетов — запрещено. Губернатор области Владимир Логвиненко (он же и начальник гражданской защиты области) и председатель облсовета Анатолий Близнюк прекрасно осведомлены о безотлагательности проблемы модернизации МЧС. И если еще годом ранее областные программные деньги были для нас важнейшим подспорьем, то сейчас ситуацию определяет поступление мощной спасательной техники уже по линии министерства. Это новые пожарные автоцистерны, краны, автомобили быстрого реагирования, экскаваторы, приборы разминирования, средства индивидуальной защиты. При этом, безусловно, надо учитывать, что не только Министерство в ответе за безопасность, ответственность по закону несут и местные органы власти. Без участия областной власти проблемной станет вероятная дислокация на территории областного коммунального предприятия — донецкого аэропорта — современной специализированной спасательной и пожарной авиационной техники, приобретаемой министерством. И до полной модернизации областного управления МЧС, конечно, еще далеко. Большая часть колесной пожарной техники — это сотни единиц — подлежит списанию по срокам эксплуатации.

— После истории с переподчинением внутренних войск было немало подобных слухов и в отношении подразделений МЧС. Каков их статус на сегодня, не планируется ли передача, допустим, той же пожарной охраны обратно в МВД или что-то подобное?

— В МЧС органично переплелись службы реагирования и пожарного надзора, гражданской защиты и техногенной инспекции. Отрыв служб друг от друга, о вероятности которого вы говорите, возможен при серьезных финансовых затратах. Рассмотрим такой пример. Сейчас аварийно-спасательная техника находится в одних частях с пожарной техникой. Как в случае переподчинения пожарной охраны развести эти два направления в пространстве и по части бухгалтерии? По каким номерам житель, скажем, Мариуполя вызовет аварийно-спасательный автомобиль и пожарную цистерну? Это будет «01» или какой-то другой номер? Таких вопросов — масса!

— Вопросы безопасности приобретают особую актуальность в преддверии Евро-2012. Недавно МЧС представило Кабмину «техническую карту» Киева: состояние инфраструктуры, анализ химического состава почвы, воды и воздуха и пр. В Киеве, прочитав этот документ, схватились за голову. Составлялась ли аналогичная карта для Донецка?

— Все познается в сравнении. Не только в Киеве заволновались перед проведением таких серьезных соревнований. Уже сейчас находится под большим вопросом проведение чемпионата мира-2010 в ЮАР: именно из-за невозможности обеспечения комплексной безопасности. Таково экспертное мнение комиссии ФИФА. Мы, я имею в виду Главное управление МЧС Украины в Донецкой области, еще зимой 2007 года, не дожидаясь окончательного решения о месте проведения финала «Евро-2012», приступили к разработке Концепции пожарной и техногенной безопасности финального турнира чемпионатов Европы 2009, 2012 гг. по футболу. Ведь уже в 2009 году область будет принимать молодежный чемпионат Европы на стадионах Донецка и Мариуполя. Наши разработки призваны обеспечить не только профильную для МЧС безопасность, и не только во время матчей. Это, прежде всего, обеспечение безопасности инфраструктуры, с учетом увеличения транспортных потоков, возможное появление новых видов коммунального транспорта (метро), увеличение количества высотных, общественных зданий с одновременным пребыванием большого количества людей и многое другое. По нашим самым скромным подсчетам, чтобы обеспечить достаточное реагирование на возможные риски, области понадобится 100 миллионов гривен. Думаю, что 2009 год внесет свои коррективы в наши наработки, и к 2012 году мы будет готовы на все 100 процентов. Сложнее будет обеспечить экологические стандарты — вода, воздух, почва. Донбасс не может похвастать адекватными требованиям ФИФА экологическими условиями, увы…

— Кстати, как развиваются события в Константиновке, где на свалке были обнаружены радиоактивные отходы? Ведутся ли работы по ликвидации этих отходов? Самое главное — установлены ли люди, которые сбросили опасный груз, и понесли ли они наказание за это?

— Следствие ведет прокуратура области, и о его результатах я не осведомлен. Уверен, что органы прокуратуры учитывают моральную составляющую преступления, результатом которого стала радиационная авария. Предварительно известно, что убытки, которые понесет бюджет, составят более шести миллионов гривен. Возместить их придется виновным в преступлении. Мы в данном случае — ликвидаторы последствий. Работы по устранению последствий аварии проводились структурными подразделениями предприятия «Радон», которое входит в систему МЧС Украины. Еще в июле «Радон» вместе с нашими подразделениями провел комплекс работ по так называемой фиксации поверхностного слоя: на зараженные почвы наносилось специальное вещество, которое не позволило радиации «расползаться» на близлежащие территории. Сейчас финансирование работ ведет областная администрация.