БУРЯ НУЖНА, НО НЕ В СТАКАНЕ ВОДЫ

Сотни жителей исторического города Корсунь-Шевченковского мечтают о том, чтобы... была взорвана большая и длинная труба (диаметр — 1,2 м, длина — 120 км), по которой течет живительная вода из речки Рось и питает такой же исторический город Умань. Они уверены: река в районе Корсуня заиливается, мелеет, высыхает именно потому, что воду из Роси (выше по течению, возле Белой Церкви) выкачивают на Умань, которая своей воды не имеет.

Месяц назад в местной газете «Надросся» появилось авторитетное мнение главного санитарного врача района Л.Кузнецовой, заявившей: «После введения в действие еще одной ветки водогона на Умань Рось может вообще пересохнуть». Узнав такое, корсунчане, естественно, не могли остаться равнодушными. Одни стали вынашивать тайные мечты о диверсии, другие забили тревогу.

Как можно было не взяться за журналистское расследование, если в официальных документах, обращениях Корсунь-Шевченковской райадминистрации к вышестоящим органам, было написано: «Широкие круги общественности Черкасщины глубоко обеспокоены резким обострением экологического состояния реки Рось. После того как в 1994 году был введен в действие водопровод на город Умань, который ежесуточно забирает 13 тыс. куб. м воды, река обмелела, качество воды в ней ежегодно ухудшается до такой степени, что даже после очистки она непригодна для употребления… По мнению общественности района, невмешательство в эту ситуацию может привести к экологической катастрофе и превращению одной из чистейших рек Украины в источник инфекции, опасности для здоровья людей, вызвать обострение социальной обстановки в регионе...»

Умань — Корсунь: или — или?

В Корсунь-Шевченковской райадминистрации проблема изначально формулировалась так: мы не хотим оставить без воды уманчан, но и мы, корсунчане, не хотим остаться без воды. Ваш корреспондент, безусловно, принял такую постановку вопроса и взял «уманский след».

Предстояло ответить на множество вопросов. Кто принял такое решение? Кто проводил экологическую экспертизу? Почему не было общественного обсуждения проекта, ведь может получиться так же, как произошло с поворотом сибирских рек (если Рось планируют повернуть на Умань, инженерное родство этих проектов несомненно)?..

Я сразу взялся за поиски проекта — должна же быть копия в корсунских архивах. Однако мне объяснили, что в райадминистрации тоже хотели бы его видеть. И даже вроде бы однажды запросили этот документ в областном центре, но Черкассы ответили: поскольку заказчиком проекта была Умань, то там и следует его искать. Понятно — кто-то прятал концы в воду.

Зато мне предоставили письма в Черкассы и Киев с просьбой предпринять неотложные меры. По духу — очень правильные письма, поскольку река действительно мелеет, пляжей фактически нет, некоторые виды рыб (например, плотва) почти исчезли. В общем, констатировались общеизвестные факты.

Первой причиной катастрофического состояния реки Рось в обращениях в вышестоящие инстанции называлась труба на Умань. Когда эта информация вышла из чиновничьих кабинетов на полосы местной прессы, корсунчане, естественно, прониклись благородным негодованием по поводу невиданного нахальства уманчан. По городу поползли нехорошие слухи — якобы это хасиды, израильские паломники, которые ежегодно собираются в Умани, тайно финансировали проект. Тогда и заговорили о целесообразности террористического акта — взорвать, дескать, эту трубу, и все вернется на круги своя. Рось опять станет рекой, берега которой помнят Богдана Хмельницкого, красавицей-Росью, которую воспел Нечуй-Левицкий, Росью, с которой неразрывно связаны жизнь и творчество Тараса Шевченко, Росью, которая дала название Руси и России.

Кто мутит воду?

Мне «посчастливилось» узнать правду, найдя в институте «УкрНИИводоканалпроект» не только сам документ, но и встретившись лично с главным инженером проекта Галиной Чепурной. Она и поведала полудетективную историю.

В начале 80-х, в связи с грандиозным расширением Белоцерковского шинного комбината, а также необходимостью обеспечения водой городов центральной Украины, задумали строить водовод от Днепра до Белой Церкви (80 км) и далее до Умани (еще 120 км). Халыпянский водозабор (район Днепра ниже Обухова) должен был «напоить» не только шинный завод, но и всю центральную Украину — Умань, Жашков, Маньковку, Христиновку, Тетиев, Ставище, Володарку и многие другие населенные пункты. Здесь до сих пор выкачивают из-под земли все, что могут. Кроме того, вода требовалась для орошения полей. Трубу построили, истратив на это 38 млн. советских рублей.

Когда стройка была закончена и шла подготовка к сдаче в эксплуатацию 200-километрового водогона, грянул Чернобыль. Все потенциальные пользователи отказались от днепровской воды, и, прежде всего, Белая Церковь. Ранее планировалось, что использованная шинным заводом и городом днепровская вода после очистки будет вливаться в Рось, подпитывая ее. Но вместо этого не только Белая Церковь, но и Умань стали пользоваться исключительно водой Роси. Таким образом, 120-километровый водопровод от Белой Церкви до Умани функционирует, а 80-километровая труба от Днепра (вместе с водозабором и насосными станциями) — похоронена в земле.

А что же насчет строительства «новой ветки водогона» на Умань, о чем так тревожно заявлял чиновник районного масштаба в районной прессе? Говорят, не бывает дыма без огня. «Огонь», видимо, заключался в том, что в 2000 году на территории белоцерковской водоочистной станции начали достраивать новые (на 90% возведенные еще в 1985 г.) водоочистные сооружения. Но закончили только хлораторную станцию (стоимость достройки 500 тыс. грн.). Затем дали на «недострой» еще около 1 млн. грн. и… опять забросили. В начале этого года финансирование прекратилось. Теперь в новых водоочистных объектах... сушат сено. Назывался проект так: «Корректировка второго пускового комплекса очистных сооружений хозяйственно-питьевого водопровода в городе Белая Церковь для организации водоснабжения города Умань». Сложное название, наверное, не смогли переварить те, кто был встревожен обмелением реки в Корсуне, и закричали: караул! Строится новая очередь водогона на Умань! Ничего подобного ни в каких планах не было хотя бы потому, что существующая труба способна перекачивать не 13 тыс. кубов в сутки, а целых 40 тыс.

Однако нас интересует не столько правда об этом неудавшемся проекте, сколько правда о той «большой» воде, которая якобы истощает Рось. Эта «правда» тоже оказалась очень простой.

В Белой Церкви и в Вышгороде мне посчитали (в частности, заместитель начальника Днепровского бассейнового управления водных ресурсов Иван Дремлюга) «уманскую кубатуру» и получили одинаковый результат. Злополучные 13 тыс. куб. м воды, которые забирает Умань из Роси, составляют максимум... 0,5 процента ее стока. А если учесть, что последние два года Умань берет меньше 10 тыс. куб. м в сутки (уманчанам, которые покупают воду у Белой Церкви, эта водичка дорого обходится, потому они экономят), то процент будет и вовсе ничтожный, фактически не влияющий на дебит воды в Роси.

Опровергнут был и второй «ужасающий факт» — якобы в два раза снизившийся с 1995 года уровень воды в Роси под Корсунем. Как свидетельствуют данные Днепровского бассейнового управления, объем стока Роси в 1995 году составлял 492 млн. куб м, а в 2001-м — 871 млн. Выходит, водность, т. е. количество воды в реке, наоборот, увеличилось за последние годы (год на год не приходится, но по крайней мере — не уменьшилось). Причем замеры сделаны в одном и том же месте, ниже Корсуня, одной и той же гидрометеослужбой.

Что же получается? Воды в реке не стало меньше, и в то же время в районе Корсунь-Шевченковского река мелеет, заиливается, зарастает камышом, высыхает. В чем причина?

Специалисты называют различные причины, вплоть до космических. Большинство, конечно, сходится на том, что главная — антропогенная (человеческая деятельность). А вот детализируют ее опять же по-разному. Это — осушение болот, вырубка лесов, чрезмерная распаханность земли в бассейне реки, игнорирование закона относительно водоохранной зоны (на расстоянии 50 м от реки не должно быть никаких строений, полей). Это и обилие водохранилищ и электростанций, отсутствие единого хозяина реки. Свой негативный вклад вносят и загрязнение сточными водами, бездействие местных властей, отсутствие средств, варварское отношение к природе вообще, нежелание чистить речку (говорят, еще при крепостном праве, когда антропогенная нагрузка на реки была незначительной, существовал указ, согласно которому каждый житель два дня в году должен работать на очистке реки) и т.д.

Парадокс, но, скажем, начальник Черкасского областного управления экологии Владимир Хоменко считает, что загрязнение Роси на территории Киевской области... не происходит, зато уверен, что «они нам не додают воды». А Иван Дремлюга заверяет: со стоком воды все нормально, а вот загрязнение реки сточными водами имеет место. Например, как помоют на сахарных заводах перед их запуском отстойники, так рыба и всплывает. И это одна из главных причин обмеления, заиливания реки. В свою очередь начальник отдела Киевского областного управления экологии Любовь Бондарь утверждает, что никаких опасных стоков в речку Рось в последние годы выявлено не было...

Как тут не вспомнить лето 99-го. Тогда в Роси рыба дохла тоннами, многие деревни в Корсунь-Шевченковском районе занимались ее захоронением, месяц Корсунь оставался без воды, поскольку даже купаться в смрадной реке было невозможно. Об этом в Черкассах знали, областная прокуратура даже возбудила дело. Знали и в Киеве. Но виновника не нашли, а народу объяснили, что виновата во всем… жара.

Что делать?

Итак, факты насчет уманской «большой» воды оказались, мягко говоря, фактами в больших кавычках. Когда я спросил у главного санврача Корсунь-Шевченковского района Л.Кузнецовой, на чем основывалась ее информация в местной газете о строительстве новой ветки водогона на Умань, она ответила, что узнала об этом в райгосадминистрации. Может, местные специалисты и впрямь считают, что Умань отбирает воду у Корсуня? И таким образом вводят в заблуждение начальство, поднимая ложную тревогу, бурю в стакане воды?

Впрочем, тревогу действительно объявлять нужно, и буря нужна — настоящая общественная буря. Громкий «уманский звон» вывел в конечном итоге на правильную постановку вопроса: как сберечь Рось, как спасти эту красоту?

Нужно сделать так, чтобы в государстве был один хозяин рек. А на Роси, как говорит Владимир Хоменко, «Киев — одно, Черкассы — другое, энергетики — третье». Он считает — нужно переходить к французской системе управления бассейнами рек, комплексно увязывая вопросы забора, сброса и использования воды.

Нужно заставить энергетиков Корсунь-Шевченковской ГЭС установить новую турбину на основном русле реки, дабы не отбирать из этого русла в маловодные летние месяцы последнюю воду для ныне действующих двух турбин.

Нужно местным районным и городским властям начать применять, наконец, санкции, предусмотренные законом относительно предприятий и граждан, загрязняющих речку и ее берега, взимать штраф хотя бы в размере 85 грн. с человека.

Нужно повышать культуру населения, просвещать его на предмет важности чистоты речной воды. Если местная власть организует народ на такие встречи, Госкомводхоз (меня лично заверили в комитете) готов прислать в тот же Корсунь сколько нужно лекторов-профессионалов.

Нужно в Корсуне, да и везде, ставить счетчики воды. Это будет выгодно и государству, и людям (в Умани, где вода стоит не 30 копеек, а 1,17 грн. за куб, это уже поняли).

Следует вынести вопрос на обсуждение Совета национальной безопасности и обороны, ведь Рось — не только живая история. Река нужна для обеспечения жизнедеятельности сотен тысяч украинцев.

В Корсунь-Шевченковском можно построить рай. Причем относительно недорого. Не было еще в Корсуне туриста, который не захотел бы приехать еще раз. Таких мест на земле много, возможно, возразят мне: Канары, Сейшелы, Акапулько… Правильно. И я — о том же: в Корсуне можно сделать наше Акапулько. Ладно, не захотят наши богачи менять Сейшелы на Корсунь — и не надо. Но так называемый средний класс будет благодарен судьбе и тем людям, которые откроют ему Корсунь.

Сегодня же беда Корсуня в том, что он… Корсунь. Это не Богуслав, не Белая Церковь, не Мироновка. Корсунь — это прежде всего река, разделяющаяся на два русла и образующая остров. Именно на этом острове более двух столетий назад был построен уникальный в своей архитектуре замок (сейчас — музейный комплекс), а через речку разбит не менее уникальный парк, которым когда-то восторгались царственные особы Европы. А когда в 1934 году в Корсуне построили ГЭС, образовалось третье русло, рукотворное. Оно сегодня существует во всей своей красе (энергетики свою воду не упустят, она имеет для них коммерческую ценность), а первые два, исторические русла, высыхают...

Мне хотелось бы развивать идею дальше — убедить кого-то (и себя тоже) в том, что вслед за отдыхающими в Корсунь поедут инвесторы, которые возьмутся за создание современной инфраструктуры отдыха. Необходимо прежде всего привести в надлежащее состояние реку. Чтобы вода стала коммерческой ценностью не только для энергетиков, нужно создать им конкуренцию. Когда инвесторы увидят, что корсунская река может дать им не меньше прибыли, чем энергетикам (водные развлечения, пляжи, прибрежные кафе, гостиницы и т.д.), тогда и начнется возрождение Роси…

В причинах обмеления Роси нужно разобраться комплексно. Черкасское управление экологии намерено обратиться в Харьковский НИИ экологических проблем с просьбой провести на Роси комплексные научные исследования. Но для этого нужны средства, а их в областном бюджете нет.

Корсунчане ждут компетентной комиссии из Киева, ведь Рось протекает по трем областям, а значит решением (комплексным!) ее проблем должны заниматься республиканские органы. Ждут не только корсунчане, но и сотни киевлян (потому что чуть выше Корсуня — базы отдыха многих киевских предприятий), и ждут (почему ничего не делают — непонятно) многие политики и бизнесмены, которые построили себе «домики» на берегу Роси.