В ритме одиночества

Один - это о герое документального фильма Леониде Тимощуке, человеке особо ничем не примечательном, тихо и праведно проживающем свою, Богом дарованную жизнь, в районном территориальном центре, по сути - в доме для обездоленных.

Матери он не помнит: та, увидев изуродованное родовой травмой личико сына, отказалась от ребенка, подбросив его на казенное воспитание доброму, но вечно занятому глобальными делами, государству.

Сколько он себя помнит, ничего принадлежащего лично ему у него никогда не было. Долгие годы ненадежно-чужим пристанищем для Леонида были социальные заведения - детские приюты, интернаты, общежития. Немилосердный жизненный калейдоскоп детдомовца завершился скромным очагом для пожилых одиноких людей, где он уже 17 лет. Для обитателей Дома, преимущественно пожилых немощных женщин, Леонид вроде Ангела-сподручника: и исповедь выслушает, и делом, при необходимости, поможет.

Леониду Тимощуку - 55 лет. И, что поражает - выпавшие на его долю мытарства, не озлобили душу, а даже как-бы очистили и возвысили ее над мерзостью, с которой жизнь не раз сталкивала его лоб-в-лоб. Факты несправедливости он не осуждает, а скорее считает их чем-то случайным, нечаянным.

В своем обособленном мирке он живет сокровенной мечтой о собственном доме. Простодушная вера в осуществление этой реально несбыточной мечты дает Леониду силы жить. И надеяться.

Об этом, немного странном целомудренном человеке, его непростой жизни, решила снимать дебютный фильм молодая режиссер-документалист Алина Головина.

Казалось бы, своеобразная внешность избранника не располагает к воспроизведению на киноэкране. Но режиссера это не остановило. Ее душу настолько тронула судьба одинокого бесталанного скитальца, сохранившего человеческое достоинство, способность чувствовать и любить, что осознание именно киногеничности его духовного мира и внутренней сущности стало главным в принятии решения.

Режиссер понимала, какие трудности возникнут в раскрытии образа героя фильма. Драматичность его жизненного опыта диктовала предельно искреннее отношение к нему. Малейшая фальшь, попытка снисходительного заигрывания могут стать непреодолимым препятствием к общению: Леонид просто замкнется. Алине Головиной удалось наладить психологический контакт с героем будущего фильма. Доверие Леонида режиссер завоевала душевным отношением, непритворным состраданием к его нелегкой жизни.

Авторы задумали фильм, как рассказ об одной неделе жизни Леонида Тимощука. Семь тоскливо одинаковых дней, 365 таких же, таких же на всю незадавшуюся жизнь.

Привычный ритм однообразных ежедневных поручений, ставших со временем как-бы обязанностью. Хотя Леонид не штатный работник персонала Дома для пожилых людей. Он скорее добровольный узник этого Дома. А куда деваться?

Кинорассказ развивается, движется степенно, без суеты, соответственно характеру героя.

С утра - за хлебом. В магазине продавщица привычно отсчитывает Леониду в мешок свежие батоны...Забросив ношу за спину, не спеша уходит...

К обеду грузовичок подоспел, продукты для кухни привез - овощи, молоко. Леонид разгрузил по-хозяйски, овощи перетаскал в подвал, молоко занес поварихам в кухню.

Походы на почту за корреспонденцией - тоже его забота. В отделе доставки он свой. Перебирает прессу, будто ищет что-то. И вдруг так грустно: - "А писем нет?" То-ли спрашивает, то-ли утверждает. И, не ожидая ответа, тихо уходит.

В свободное время, а его остается много, как неприкаянный слоняется по двору, ищет себе занятие: то прошлогодний орешек в траве найдет и пытается посадить его в клумбе, то заблудившегося щенка принесет собаке.

Все как всегда - вчера, сегодня, завтра...

Авторы не случайно детально показывают этот прейскурант необходимых для обитателей Дома дел. Они приглашают зрителя задуматься - почему он так охотно это делает? Леониду просто очень хочется быть хоть кому-то нужным, полезным...Сделать что-то доброе, чего он так ждал и так нечасто получал от других.

Другие были заняты собой, своей вполне удавшейся жизнью.

Эту мысль авторы неназойливо оттеняют, искусно оснастив изобразительную палитру фильма деталями...

Где-то, на втором плане, промелькнул роскошный "Мерседес"…

Радостно, развевая многоцветьем лент, промчался свадебный кортеж...

За распахнутыми вечерними окнами - нормальная жизнь счастливых семей. Дети, жены, мужья, телевизор...

"А у меня никогда ни семьи, ни друзей не было... Я всегда был один..."

Встреча с кинодокументалистами на время преобразила его жизнь. Это был праздник его души - он стал кому-то интересен, с ним разговаривали, его выслушивали, советовались. Его мысли стали важными для других.

"Почему в природе все правильно, а среди людей правильности часто нет? - Леонид в раздумье перебирает руками листья на дереве. - Вот листочков на дереве много, и они все разные. Этот ровненький, красивый, а этот кривенький, поврежденный...Но он же не виноват. И дерево всех их - и красивых, и нет питает соками, дает каждому жизненную силу... А почему у людей бывает по-другому?". Рассуждает Леонид как-то отстраненно, но его сердце всю жизнь бередит личная драма.

Операторская работа Ивана Павелко неспешная, умная, деликатная. Однообразную жизнь обитателей Дома он снимает сочувственно, камера его сострадательна.

Казалось бы, здесь все накормлены, есть крыша над головой. И казенное внимание: медицина, телевизор...Тогда почему иконописные лица пожилых женщин (на длинной плавной панораме) переполнены тоской одиночества, ненужности, безнадежности? Оператору удалось передать почти ощутимую концентрацию безысходности, жуткого одиночества в коллективе одиноких.

Уровень нравственного освоения киноматериала молодыми участниками съемочной группы поражает глубиной и зрелостью понимания трагедии судеб целого поколения. И Леонид Тимощук - один из ее беззащитных жертв.

"Вот я нарисовал дом и так мне хочется переступить порог этого дома, и никогда больше оттуда не выходить". В голосе его благословенная вера, что когда-нибудь это сбудется.

Кто-то из сельских властей, прослышав о простодушном мечтателе, позаботился о выделении ему участка земли. Крохотного, несколько метров в длину и ширину. Леонид с хозяйским рвением забил по углам колышки и по-детски радовался, что у него, наконец-то, есть что-то собственное. И будет здесь свой дом.

Зрителю неведомо, в состоянии ли Леонид реально осознать всю призрачность осуществления этой мечты. В нарисованном его воображением доме никогда не засветится окно, не зазвенит детский смех, не обнимут за плечи родные руки.

И дом этот никогда не станет началом новой улицы...

В кинофильме "Один" нет откровенной дидактики. Но эмоциональным строем и фактической наполненностью он побуждает задуматься и тех, кто безответственно дает человеку жизнь, а потом предает его, и тех, кто по долгу службы взял на себя социальную ответственность за судьбы отверженных.

Мы все родом из детства. И все мы заложники старости. Помним об этом.