Поддержать
В этот день 245 лет назад родился гениальный классик украинской литературы Григорий Квитка-Основьяненко.
Не высчитывая никаких дат и юбилеев, столичный театр Франко решил в 2023 году возобновить в репертуаре некогда успешный спектакль по пьесе Квитки-Основьяненко «Конотопська відьма». По свидетельствам очевидцев, в 1982 году инсценировка Богдана Жолдака и постановка Сергея Данченко имела чрезвычайный успех у зрителей. У того спектакля очень интересная, но своя история с 207 аншлагами. И есть в той истории что-то, что можно объяснить лишь влиянием потусторонних ведьмовских сил.
Хотя объяснять спектакль — дело неблагодарное, потому что всегда найдется какая-нибудь фейсбучная «баба Яга» или инстаграмная «ведьма», которая будет хейтить только потому, что у нее есть аккаунт в соцсети и она знает буквы алфавита. Поэтому я и решила не писать рецензию, а пообщаться с тем, кому в 2023-м доверили взять власть над нечистой силой Квитки-Основьяненко и представить ее зрителю, — с режиссером.
Этот режиссер считает, что не нужно бояться украинской классики, хотя честно признается, что до сдачи ВНО с этой классикой не дружил совсем. А потом пришел в восторг настолько, что сдал экзамен на недосягаемые для отличников 196 баллов.
Этот режиссер не отделяет украинский театр от европейского — не потому что хорошо знает географию, а потому что считает уникальным именно украинский театр, который, по его мнению, еще проявит себя на весь мир, — всему свое время.
Этот режиссер ломает стереотипы: выходец из Кривого Рога остается в профессии, которая ему с блеском дается, а также меняет представление о выпускниках университета культуры певческого ректора на безапелляционный позитив.
Этот режиссер в свои 33 года владеет большим количеством наград от «Киевской пекторали», «Зеркала сцены», Государственной премии имени Леся Курбаса, и уже в начале ноября этого года комитет Шевченковской премии назвал «Конотопську відьму» одним из претендентов на победу 2024 года в категории «Театральное искусство». Продолжение следует.
Этот режиссер создал спектакль, который привлек внимание миллионов тиктокеров, заставил их оторваться от телефонов и пойти в театр. Учитывая специфику этой социальной сети, побуждающей вечно созерцать телефон, уверена, что за лечение зависимых режиссеру и творцам спектакля нужно придумать и вручить отдельную премию.
Этот режиссер — Иван Урывский.
С Иваном мы договорились встретиться возле театра Франко. Спеша к уютному и сейчас перекрытому со всех сторон охраной скверику, замечаю, что меня очень быстро, почти бегом, обгоняет мужчина и первым, уже на лету, подает руку режиссеру. Одолевая свой «марафон», дохожу и я, и слышу уже знакомый голос и немножко разговора: «Ну, вы видели этот ажиотаж?! Я это слышал, но не было времени глянуть. Это фантастика просто!». Восхищенный рассказчик — звезда театральной сцены и украинского кинематографа Александр Ярема, который, как оказалось, так бежал в театр, потому что спешил на репетицию — играть сотника Забрёху. Я успеваю только показать ему фото с сайта, где перекупщики продают по бешеным ценам билеты на «Конотопську відьму», и счастливый сотник, простившись, дальше бежит в театр готовиться радовать зрителей своим талантом.
В вечер показа в тот день, 9 ноября, перед театром от входа и до памятника Гнату Юре выстраивается очередь желающих попасть на спектакль. Позже выяснится, что в тот очередной аншлаговый вечер у зрителей и театра будет общая неприятная история — фальшивые билеты на «Конотопську відьму».
Но вернусь к разговору с Иваном Урывским, ведь историй с билетами будет еще много, а возможность поймать режиссера в моменте создания истории украинского театра в конкретном спектакле больше не выпадет.
— Иван, есть ли ощущение режиссерского счастья от такого внимания и ажиотажа к спектаклю «Конотопська відьма»?
— Скажу честно: ощущения счастья нет. Есть чувство ответственности. И к тому же есть даже какой-то страх. У меня до сих пор было много спектаклей, на которые ходили люди, но не было такого, чтобы нельзя было взять билеты за два месяца.
— Уже за полгода. В Интернете активно спрашивают о продаже билетов на 2024 год.
— Меня такой ажиотаж немного пугает, так, словно складывается ситуация, что вот не выходит на «Конотопську», так сходите на «Безталанну». Я не хочу, чтобы «Конотопська» стала каким-то камертоном. Я очень хорошо к ней отношусь, но считаю, что другие мои спектакли могут быть интереснее. Но я рад, что есть спрос на театр, что люди хотят идти в театр. Приятно, что это спектакль «Конотопська відьма», который мы сделали. И люди пошли в театр — и те, кто не был там давно, и те, кто очень редко ходит, пришли также 15–20-летние, которые хотят что-то заснять и сделать себе какое-то видео. Подростки — очень важный зритель, мы должны с ними работать. В этом есть какая-то правильная история, что театр сейчас нужен.
— Чем вы себе объясняете такое внимание к спектаклю «Конотопська відьма»? Что настолько сработало, что создало такой эффект всеобщего внимания?
— Не знаю. Когда мы разрабатывали концепцию этого спектакля с художницей (Татьяной Овсийчук. — Ю.С.), мне хотелось вернуться к истокам украинского театра, народного. Однако хотелось сделать что-нибудь такое, но в другом стиле. Как-то обработать, но чтобы определенная атмосфера отправляла туда. Вот такие мысли были, потому что в каждом городе есть какой-то такой в положительном понимании «шароварный» спектакль, который обязательно должен идти в театре. Я их очень много смотрел, и мне интересно было, как перевернуть этот стиль с другой стороны. А вот мыслей, чтоб спектакль был кассовый, — такого совсем не было. В какой-то момент после 24 февраля мы исследовали людей, что им нужно. Но в этом процессе мы исследовали и себя, потому что мы тоже живем в этой стране и переживаем все вместе тяжелые события. И я решил сделать нечто актуальное, но изменить режиссерский стиль, ракурс и главное — атмосферу. И самое важное — то, что «Конотопська відьма» создавалась в любви к литературному материалу и с мощной командой. Возможно, это тоже повлияло и передается теперь зрителю.
— У вас есть понимание, кто является зрителем именно ваших спектаклей?
— В каждом новом спектакле я пытаюсь это понять. Очень часто наблюдаю за зрителями. Изучаю настроение, лицо, смотрю, кто приходит, кто как одет и кто как ведет себя. Зритель — это часть любого спектакля. То есть существует то, что происходит на сцене, есть то, что происходит в зале, и что-то между ними. Какой-то роман, какая-то история, любовь или ненависть, или что-то другое. И эта часть спектакля, которая в зале, тоже важна, поэтому надо знать зрителя, чтобы можно было забавляться с ним, но ни в коем случае не идти за ним. То есть «Конотопська відьма» — это один из таких моментов, чтобы поиграть со зрителем, но не заигрывать с ним. Это часть моих наблюдений за зрителем уже во время полномасштабной войны. В этом есть особый восторг и наслаждение — не только делать спектакль, но и помнить о его неотъемлемой составляющей части — зрителе. Ставить четвертую стену и вместе с тем делать что-то большее, какое-то взаимодействие. Потому что есть моменты, когда режиссер знает: я сделаю так и зрителю понравится. Но такого мы пытались не делать в «Конотопській відьмі».
— То есть вы много времени уделяете зрителям ваших спектаклей?
— Понимаете, зритель моих спектаклей — мой и в то же время не мой зритель. Это зритель Саминина, Яремы, Заднепровского, Кукуюка, Хохлаткиной и Матюхина и других актеров. Это даже их фан-клубы, которые специально и системно приходят посмотреть игру любимого актера. У нас в театре — такие актеры, которых зрители хотят видеть на сцене. Это работает и в «Калігулі». Потому что люди идут конкретно на Рудинского или Ажнова. Меня также очень радует, что сейчас ходят и на режиссеров. Это очень круто. Потому что я люблю театр. Я живу в этой системе. Я работал в разных театрах, и было такое, что на мой спектакль на большой сцене на тысячу человек приходило двести зрителей. Были пустые места. Такой опыт у меня тоже есть. Не думаю, что следующие мои спектакли после «Конотопської» будут иметь такой ажиотаж. По крайней мере я не ставлю таких задач себе.
— Но на ваш следующий премьерный спектакль в Театре на Подоле — «Хазяїн» Карпенко-Карого — билеты на первые два показа раскупили за несколько часов после появления.
— Наверное потому что зрители хотят увидеть вторую «Конотопську відьму» (улыбается), а в «Хазяїні» ее не будет. Я хочу это сразу заявить не для того, чтобы не было разочарования, а для того, чтобы зритель не расслаблялся от однообразия. Там совсем другая стилистика, совсем. Там нет песен, танцев. Каждый спектакль — это новая история. «Хазяїн» — не исключение.
— Как складывается гастрольная история «Відьми»? Удалось завоевать иностранного зрителя?
— «Конотопська» была в Ровно, собираемся в Черновцы. Ездили в Кишинев. Во время заграничного показа произошла очень странная для меня история. Когда я зашел в зал, почему-то подумал, что будет много украинцев. Но по речи понял, что их почти нет. К спектаклю были специально сделаны титры. Я думал, что будет стена, непринятие, а получилось наоборот. Зрители все прочитали. Единственное, что им было непонятно, — история о тыкве, потому что в их традициях этого нет. Я переживал за моменты, когда герои спектакля начинают читать текст задом наперед. Контекстные моменты, которые могут быть не очень понятны иностранцу. Мои переживания оказались напрасными. Это был какой-то особый спектакль. Это мое наблюдение. Мы иногда в Киеве так не играем. Так не воспринимают. Реакция зрителей меня поразила.
— Если бы вам дали полную свободу выбора литературного материала для постановки, что бы вы поставили?
— У Лины Костенко есть такие точные слова: «Моя свобода завжди при мені». Поэтому у меня эта свобода и так полная. И я ставил бы то, что и сейчас. Я раньше хотел поставить «Конотопську відьму», планировал, еще когда в Одессе работал. Думал, что это будет драматический спектакль о засухе, об убийстве ведьм, это же реальные исторические события. Были такие мысли. Это была совсем другая концепция. Но сейчас, когда все же такое тяжелое время и у меня в наработке, как я их для себя называю, есть тяжелые или мрачные спектакли, подумал, надо это менять. Когда работаешь и уже созданы 10–20 спектаклей, хочется что-то нового, хочется отойти от себя.
— В чем конкретно вы отошли от себя в «Конотопській відьмі»?
— Приведу один пример — сцена, где Забрёха и Пистряк читают рэп задом наперед. Я бы никогда ее не делал. Это для меня такой моветон в театре. Но здесь я говорю: а почему бы не попробовать? И именно эта сцена, опять же по наблюдениям, одна из самых любимых у зрителей.
— В «Конотопській», если брать оба состава, играют как минимум два режиссера — Кукуюк и Саминин. Насколько вы позволяете актерам-режиссерам и просто актерам добавлять что-то от себя к вашей режиссуре?
— Режиссер один. Это очень важно. Если все будут ставить, не получится спектакль. Но актер, звезда он или нет, имеет бесспорное право на собственное мнение и на импровизацию. Так проходит мой процесс режиссуры. Мы договариваемся о правилах игры. Потом начинаем репетиции, а это всегда проба материала и там есть место для импровизации. Актеры привносят свои идеи, потом это объединяется. Это общая работа. У меня нет такого, что я главный, потому что я режиссер. Вот такая сложная, но вместе с тем простая и понятная режиссерская логика. То есть я руковожу, делаю каркас спектакля, монтаж, а дальше даю актерам зону, где они могут, особенно в «Конотопській», играть и играться. Раньше я немножко иначе подходил к этому процессу. У меня было конкретно: вот я хочу это. А сейчас пытаюсь актерам давать больше свободы, потому что это замечательно, когда актеру приносит удовлетворение его игра. И чем лучше актер, тем больше он привнесет в свою роль.
— Вы слышали мнение о том, что в двух составах «Конотопська відьма» — это два разных спектакля? Согласны с этим?
— Согласен. Когда играет один состав — спектакль один. Когда другой — другой. Это закономерно. Потом актеры тасуются, тоже все меняется. Конечно, картинка, свет, музыка и монтаж спектакли те же. Но вместе с тем каждый следующий показ — это другой спектакль.
— Режиссерский стиль Урывского — это мистика и магия, они присутствуют в каждом спектакле, а «Конотопська відьма» ими перенасыщена. С этим мнением тоже соглашаетесь?
— Нет, это не так. Ну что такое магия, что такое мистика? Дыма напустить или поиграть с цветным светом. Мистика — хорошее слово, но я не делаю этого специально. Просто в самом слове «театр» есть нечто мистическое, есть какая-то магия. «Конотопська відьма» — это черно-белый спектакль и о Свете в частности. И если говорить напрямую «мистика на сцене», то нет, такого у меня нет.
— Тогда поговорим о том, что есть, — о музыке. В «Конотопській відьмі» много музыки, и она, по моему мнению, завораживает с самого начала.
— Я сказал Сусанне (композитору и аранжировщице вокальных номеров Сусанне Карпенко. — Ю.С.), что хочу сделать историю, где будут песни, и это будет мюзикл по народным мотивам. Она прислала песню. Я послушал «Зозульку» и влюбился. Дальше уговорил Сусанну, чтобы ее песня стала лейтмотивом спектакля. Мы сделали ее в разных вариациях, и она действительно звучит на протяжении всего спектакля. И в финале грохот грома — это та же песня.
— С музыкой определились, а как насчет актерского состава? Мне кажется, что в нынешнем перечне среди актеров первой сцены можно собрать пять-шесть составов для «Конотопської відьми».
— Это очень сложный процесс — подобрать актеров, потому что у тебя есть условно сотня людей, из которых надо выбрать шестнадцать, попасть в типажность, попасть в образ, который я вижу. Например, для Забрёхи у меня была палитра от Ажнова до Яремы, ведь на самом деле сотник молодой. Потом то же с ведьмой — это было очень непросто. Это муки (смеется). Вот распределение я всегда делаю очень долго, потому что думаю, прикидываю. Я знаю характеры всех актеров. Мне кажется, что мы более или менее точно попали в образы. И даже несмотря на то, что у нас Елена Анатольевна (Хохлаткина. — Ю.С.) и Христина (Федорак. — Ю.С.) — две разные актрисы и по возрасту, и по настроению, и по всему остальному, все равно как-то мы попали и с одной, и с другой. В «Відьмі» еще одним из главных критериев отбора были вокальные данные. Здесь не возникло проблем и, кажется, все сложилось так, как и планировалось.
— Есть такой момент, который бы вы в спектакле сейчас переделали?
— Могу вам сказать, что это момент превращения ведьмы. Если бы это можно было бы как-то технологически продумать и воплотить, я, может, переделал бы этот момент. А так я не лезу никогда в спектакли. Я сделал спектакль и даю ему жить. Иногда вношу поправки, но очень редко. Мне кажется, что премьера — это точка, откуда история спектакля начинает развиваться.
— Взялись бы во второй раз развивать историю «Конотопської відьми» на какой-нибудь сцене в Украине или за границей?
— Во второй раз, возможно, взялся бы за «Перехресні стежки» Франко и даже «Камінного господаря»» Леси Украинки, но не сейчас. Что касается «Конотопської відьми», сейчас у меня такого желания нет. Поэтому в ближайшее время второй «Конотопської відьми» точно не будет. Хотя…
Вместо послесловия
Готовясь к этому интервью, я думала о том, что после его окончания точно узнаю «формулу успеха» у публики сверхпопулярного сейчас у украинских зрителей спектакля «Конотопська відьма» в режиссуре Ивана Урывского. И вот теперь могу точно сказать, что такой универсальной « формулы» нет. Хотя…
Мои зрительские наблюдения дают возможность утверждать, что Урывскому удалось найти баланс между классикой и современностью и вместе с тем сохранить легкую и сатирическую атмосферу пьесы. Хотя режиссер и отрицает наличие то ли магии, то ли мистики, но объединение стильных в простоте декораций, которые фактически не меняются, авторской музыки и мощной актерской игры заворожили зрителей надолго.
Самым терпеливым читателям, дочитавшим материал до конца, можно было бы облегчить задачу поиска билетов на «Конотопську відьму». Но, несмотря на то, что в декабре 2023 года состоится пять показов, ни одного свободного билета нет. Поэтому стоит планировать и отслеживать билеты уже в следующем 2024 году.
«Хазяїн», премьера которого запланирована на 26 ноября, сейчас успешно для Театра на Подоле шагает по тропам ведьмовского ажиотажа — на первые пять показов билетов так же нет.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google