ЖУРАВЛИНЫЙ ПОЕЗД СПЕКТАКЛЕЙ

Зрители в зале сделали коллективный вдох, выдох — и парусник 5-го международного театрального фестиваля городов побратимов «Киев Майский» отправился в очередное плавание. Началось путешествие по театрам двадцати одной страны: Франции, Канады, России… «Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный…» В этом году список пополнился коллективами Азербайджана, Сербии, Черногории и Хорватии.

Моноспектакль — поэтический комикс «Блисс», представленный Театром Войты Шведы (Прага), стал изящным мостиком, переброшенным из нашей чудаковатой повседневности к театральным подмосткам «Киева Майского». Можно передернуть плечами и сказать, что не обязательно ходить в театр для того, чтобы увидеть глуповатый мультик. Но лучше позволить себе полтора часа умиления и искреннего смеха. Когда еще вам выпадет возможность увидеть на расстоянии нескольких метров «желтую» биографию — один день, самый скучный и неприглядный, из жизни писателя? Встретить его затуманенный взгляд спросонок? Поразиться степени взлохмаченности и размаху неприкрытого зевка?

Человек искусства один на один с собой, собственным ленивым телом и мыслями, которые, впрочем, не всегда есть в наличии. А когда появляются, их надо срочно загнать в компьютер. Прозаик, внезапно осознавший ущербность одинокого существования, спускается по трагикомической лестнице слов с корнем «один» все ниже и ниже: от «одинокий» до «одноклеточный».

Войта Шведа — артист, режиссер, сценарист в одном лице и лицедей в самом глубоком смысле этого слова, заставил по-новому оценить глаза актера. Обычно в театре они играют очень малую роль. Но в этот раз именно глаза исполняли главную партию. Они с трудом продирались сквозь сон, раскачивались, как ходики часов, наблюдая с балкона за машинами, горделиво косились в зеркало на своего хозяина.

Любопытной параллелью к мини-шедевру Войты Шведы стал моноспектакль «Следы на песке». Это версия одной из лучших ранних пьес С. Беккета «Счастливые дни» в постановке Римаса Туминаса. На прошлогоднем фестивале его «Маскарад» стал царским подарком для киевлян. Тем большим было разочарование публики при виде нового детища режиссера в исполнении ведущей актрисы Литовского национального театра Бируте Мар.

Она тоже прожила на сцене, на глазах у целого зала, один день из своей жизни. Так же чистила зубы, но один из них выпал. Так же расчесывала волосы руками. Но из них полетела пыль. Это другая жизнь. Не обаятельного, хотя и полуголодного, молодого писателя в рваных кедах. Нет. Это еще один день пронафталиненной жизни, уходящей песком сквозь пальцы. Время сдувает ее с поверхности земли, как пыль со старых вещей и старых волос героини.

Каждая минута этого спектакля оставляла горечь понимания: он не стал таким, каким мог бы стать. Беккет хорошо сделал свою работу. Он написал текст, признанный классикой драмы абсурда. Разговор старой женщины с молчащим мужем. Только фортепиано подает голос и слабую надежду, что слова не летят в пустоту. Разговор со своей молодостью, от которой осталась только старая потрепанная шаль, только вещи. Ими, как складками пышного платья из XVIII века, увешана героиня.

Режиссер и художник тоже сделали свою работу. Музыкальное оформление, видеоряд: декорации, свет, движения актрисы выверены до тончайших деталей и абсолютно безукоризненны.

Были мгновения, когда казалось, что и Бируте Мар удалось сделать все от нее зависящее. Мимика, взгляд старухи заставляли чувствовать зыбкость окружающего мира. Но она начинала говорить — и дымка колдовства рассеивалась. Слышалось перешептывание зрителей: — «Это уже конец? — Надеюсь, что да». Не хочется плохо судить по одному спектаклю об актрисе, с другими работами которой мы практически не знакомы. Тем не менее, похоже, что Беккет остался для нее непроницаемым.

И все же, когда актриса, натянув на худенькие руки перчатки и повернув к зрителям тонкий профиль, набросила на свои старушечьи волосики шаль, почудилось, что это — пышные девичьи волосы. Ей и режиссеру удалось соединить в едином абрисе прошлое и настоящее. Совершить то, для чего Игорю Афанасьеву понадобились две актрисы — Роговцева-старшая и Роговцева-младшая. В спектакле «Варшавская мелодия-2» они сыграли одну и ту же героиню в разные периоды ее жизни. Сначала польскую студентку, которая в 1946 году встретила в СССР свою любовь. Но закон 1947 г., запрещавший браки с иностранцами, вынудил влюбленных расстаться. Студентка стала певицей и «богатой американской дамой». 40 лет спустя она приехала в Москву, где судьба снова свела ее с мужчиной. Удивительно похожим на того, другого. Впрочем ничего удивительного в этом нет. Ведь обоих героев играл Евгений Паперный. Его игра давала полное представление о традиции, продолжающей агрессивно удерживать за собой сцены наших театров. Внезапные дикие возгласы, смех энтузиаста и прокламаторские интонации — все, что ушло из кинематографа вместе с 40–50-ми годами, до сих пор торжествует в классическом украинском театре.

Фестиваль будет еще две недели будоражить киевские театры. Первая неделя показала: каждая удачная находка преподносится зрителям в нагрузку с товаром среднего качества и множеством организационных шероховатостей. К ним можно отнести задержку начала спектакля на целый час, отсутствие буклетов, хаос при размещении аккредитованных журналистов в залах некоторых театров. Поэтому хочется обратиться к «Киеву Майскому» со словами героини Бируте Мар: «Держи себя в форме!»