Жерар Депардье: «Мы берем Гоголя — и найдем ответы на все вопросы»

Народный артист Франции (и мира) Жерар Депардье на текущей неделе снова появился в Киеве и с реактивностью информационной «газонокосилки» прошелся по всем местным медийным территориям. Главный повод — якобы «Тарас Бульба». Косвенный повод — телевизионный проект его украинско-французских друзей (предлагали «Интеру», там вежливо покивали головой. Сверхповод — Виктор Андреевич Ющенко… О котором актер не уставал напоминать в отеле «Премьер-палас» во время общения с очень избранными СМИ, в том числе «ЗН» и «Украинской правдой». В течение сорока минут фамилия «Ющенко» выпорхнула из уст звезды раз тридцать, фамилия «Гоголь» — раз пять (уточнения допускаются). Депардье дисциплинированно отвечал на все вопросы о своем моральном и визуальном участии в оранжевой революции, о том, согласится ли персонально Ющенко сниматься в будущем «Бульбе»… «Хватит уже о политике!» — возможно, ультимативно намекнул автор этих строк и обратился к очам его ясным с эксклюзивными вопросами, в том числе и о творчестве.

— Господин Депардье, в «Бульбе» Гоголя одна из ключевых тем — семейная. Скажите, ваш сын Гийом, один из самых ярких актеров современного французского кино, мог бы принять участие в будущем международном проекте?

— У нас было немало совместных фильмов с Гийомом. В том числе и «Граф Монте-Кристо» — сериал, который снимала Жозе Дайян, режиссер, увлеченная сегодня «Тарасом Бульбой». Вместе с Гийомом мы размышляем над кинопроектом о Рэмбо. Относительно его участия в «Бульбе» ничего не могу сказать… Там ведь предполагается много сложных трюковых сцен. А у Гийома нет ноги — у него протез. С другой стороны, когда готовится такой серьезный проект, как «Тарас Бульба», нужно хорошо распределить роли. Принцип семейственности здесь не самый подходящий. Не только французы должны принимать участие в фильме, но и поляки, украинцы, возможно, американцы… Там должны сниматься актеры такого уровня, как Джон Малкович, Джереми Айронс.

— Если внимательно читали «Тараса Бульбу», в частности последнюю редакцию повести, должно быть, от вас не ускользнуло, что и текстуально, и подтекстуально Гоголь как бы взывает к доброму русскому царю, который, глядишь, придет, а там и мир на земле наступит…

— Да-да… Я надеюсь, что в фильме будут и русские. То, что происходило во времена Тараса Бульбы, и то, что описано Гоголем, — не всегда одно и то же. Историки всегда найдут разницу… Что касается непосредственно технологической стороны картины, то сейчас сложно заниматься экономикой кинопроекта. Ведь во многом это бывает связано с телевидением той или иной страны, сегодня именно телевидение выступает конкретным заказчиком и инвестором. Вы посмотрите, ведь в ваших кинотеатрах, как и во Франции, идут только американские фильмы — у нас их примерно 96%…

— Не знаю, как во Франции, а у нас начали активно прокатывать и российские фильмы и даже умудрились на них зарабатывать…

— Да, но раньше показывали Бондарчука, Михалкова… Они очень творческие личности, художники, которые смогли себя выразить и в актерском искусстве, и в режиссуре…

— Господин Депардье, Тарас Бульба — исконно украинский герой, со всеми полагающимися ментальными характеристиками и сложным, противоречивым национальным характером… Как вы, собственно, собираетесь входить в «украинское пространство» этого сюжета? Ведь гримера или переводчика здесь окажется мало.

— Вы знаете, актерская профессия предполагает такой процесс… Если украинский актер играет Сирано де Бержерака, он ведь тоже ищет пути к этому образу. Да, вы правы, когда говорите о сложности характера героя, о спорности личности Бульбы. Но в том для меня и интерес! Это вообще одно из немногих произведений, очень волнующих меня на данном этапе. То есть мы берем Гоголя — и, я думаю, найдем ответы на все вопросы. Мы бы не хотели сцен насилия на экране. Их и так много в кино, если вспомнить Шварценеггера и многих других голливудских «супергероев». От сцен битв и крови экран сегодня буквально плачет.

— Но куда уйдешь от этих сцен в «Тарасе Бульбе», если украинские казаки у Гоголя убивают польских младенцев, если поляки на глазах у отца изуверски калечат Остапа… Что ж вы, титры на эти сцены наложите?

— Повторяю, если вы хотите увидеть жестокость, лучше пойти посмотреть американский фильм — с любым актером в главной роли. Жестокость мне малоинтересна. Меня привлекает сложность характера. Мне интересно, почему он дошел до этой жестокости и чем вызван сам факт его личной трагедии…

— Господин Депардье, оправдала ли ваши личные и творческие ожидания так называемая «новая волна» французского кино, представленная такими именами, как Озон, Брейя… Как часто это поколение приглашает в свои проекты именно вас?

— Я почти прекратил работать с французскими кинематографистами. Повторюсь, что деньги сегодня идут исключительно от телевидения. Хотя телевидение во всем мире следует, в общем-то, одной модели — это некая «дешевка», которая навязывается зрителям… Люди, которые смотрят телевизор, давно потеряли ощущение загадки — им заранее известно, что покажут и чего ждать. С другой стороны, чем больше мы смотрим современных кинофильмов, тем больше ощущаем, что все глубже погружаемся в безысходный пессимизм. А вот, например, такой фильм как «Сирано де Бержерак», в котором мне посчастливилось сниматься, требует иного настроя у зрителей. Поэтому и в «Бульбе» меня больше интересует не жестокость сюжета, а личная драма героя, который гордится своими сыновьями, но в результате одного из них убивает… Хотя и говорит о нем: «Господи, какой же он красивый!» И вот эта неоднозначность характера, собственно, сама природа этого человека заставляет меня искать ответы на вопросы: «Почему он это сделал?». «Почему, чтобы сохранить достоинство и честь, нужно было идти на такие ужасные поступки?» Конечно, не просто понять силу таких великих авторов, как Гоголь… Если мы возьмем, например, произведения Оноре де Бальзака, кстати, очень прозорливо предсказавшего будущее в своей «Человеческой комедии», то увидим, что события, происходящие в современном мире, многим напоминают те, которые были в XIX веке и раньше… Я, например, из больших писателей люблю Достоевского, который, рассказывая как бы о повседневной жизни людей, невероятно и больно раскрывает особенности характера и души русского человека. Я даже иногда защищал Федора Михайловича, когда некоторые русские мне говорили: «Нельзя судить по Достоевскому обо всех русских!» Я им отвечал: «А жаль… Ведь лучше этого писателя душу народа, может быть, никто и не понял».

— От русских — к украинцам… Господин Депардье, знаете ли вы о том, что недавно один из представителей нашей первой режиссерской лиги — Юрий Герасимович Ильенко — публично заявлял о том, что готов и голодать, и протестовать, если наши деньги уйдут на финансирование зарубежных кинопроектов? Дескать, у нас самих есть и кому снимать, и кому играть…

— Ну что вы? Как можно… «Тартюф» Мольера одновременно идет во множестве стран! «Граф Монте-Кристо» Дюма экранизируют самые разные режиссеры: и американцы, и французы, и у русских есть фильм… «Тарас Бульба» — произведение, которое принадлежит мировой культуре. И то, что повесть сегодня вызывает такой интерес, объяснимо… А что касается Юрия… Ильенко? Да? Я бы ему сказал: «Юрий, пошли в ресторан, выпьем и поговорим!»