ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ ДОБРА

Эту формулу нравственности, не вписывающуюся в биологические или психологические нормы, обозначил в одноименном рассказе Юрий Щербак. Закономерно, что писатели-медики нередко открывают звездные истины. Вспомним, что А.Чехову принадлежат слова «болевая жизнь».

Болевая жизнь... Именно она побудила академика Владимира Вениаминовича Фролькиса создать цикл стихотворений, посвященных Раисе Ароновне Фролькис, профессору, крупному биохимику, покинувшей нас и его три года назад. В такой ситуации доминирует ощущение - «Вся жизнь моя в воспоминаниях». И блажен тот, кто может выразить свои чувства и грусть, кто остается верен прекрасному былому. Возможно, это самое человеческое в человеке, хотя, как сказала Анна Ахматова, «жить - это только привычка».

Владимир Фролькис привержен тому направлению в науке, которое можно определить как «оптимистическая биология». Ведь именно он открыл, что наряду со старением, процессом разрушительным, есть антистарение, и тем самым открыл новую тактику, стратегию в поисках средств продления жизни. Ведь именно он совсем недавно придумал удивительно «оптимистическую» форму опыта - раздражать у старых животных нервный центр, вызывающий многие изменения в организме, в том числе и положительные эмоции. Это привело к увеличению продолжительности жизни подопытных. Не открыл ли Фролькис «центр антистарения»? И он, думающий всегда о продлении жизни человека, переживает смерть самого близкого.

Но все же, почему один из самых цитируемых в мировой литературе геронтологов, блестящий научный автор, обратился к стихотворной строфе? Наверное, по каким-то еще непознанным законам. Сердце и дух мгновенно выражают здесь сущее. Впрочем, все это глубоко индивидуально. Уместно лишь заметить, что Поэзия всегда жила в тихом доме Фролькисов.

Любовь - и горечь, и тоска,

Восторг, и боль, и наслажденье;

Любовь - и вечность, и забвенье

И навсегда и никогда

Непреходящее мгновенье.

Я был любим, люблю и можно

Забыть про все, но помнить то,

Что было с нами, есть и будет.

Слияние душ там высоко

Миры заснувшие пробудит.

Значимость этих строк, как мне думается, в чем-то целебно и для написавшего их. Возвратить былое нам не дано. Но есть формула: «Печаль моя светла». Конечно, скорее она горька. И все-таки, светлой ее делает возвращение в мир любви.

Но мы знаем, что Владимир Фролькис - истинный ученый. И поэтому так интересно его поэтическое восприятие науки, его мгновенные озарения такого рода.

Поэтам больше, чем ученым, повезло:

Их творчество во всем неповторимо.

Лишь для ученых существует «зло» -

Другой откроет то, что мною было зримо.

Надо верить и не верить вдохновению,

Надо знать и проверять слова.

И в одном для всех обыденном явленьи

Открывать неведомые острова.

Быть может, это главное в научном творчестве, быть может, это и есть суть таланта - увидеть то, что не видят другие. Наука, как и поэзия, искусство, - высокое творчество. Однако индивидуальность, личный след в памяти человечества они оставляют не одинаковый. Люди привыкли к открытиям в науке и считают их порой само собой разумеющимся, а искусство почти всегда самобытным.

Поэзия, искусство бесконечно.

Науки слава преходяща.

Поэта творчество - навечно,

Ученого - круг солнца

проходящий.

В одной статье В.Фролькис писал: «Поэзия и наука очень близки друг другу. Их объединяют пастернаковские строки «Во всем дойти до самой сути». Воображение и вдохновение, сжатость и точность, кажущаяся и истинная неповторимость делает поэтов учеными, а ученых поэтами. Ведь научные построения имеют свою красоту, внутренний ритм и созвучие логических связей. Голый Архимед, бегущий по улице с криком «Эврика» и

А.С.Пушкин, воскликнувший: «Ай да Пушкин...» - все это выражение творческого экстаза достижения истины».

«Поэтом можешь ты не быть».

Насколько верно это утвержденье?

Творить, стремиться и любить,

Поэзия и жизнь, и вдохновенье.

Владимир Фролькис создает как бы новый жанр в изложении научных данных. В его прекрасных научных докладах, книгах появляются отдельные поэтические строки. Он полагает, что это позволит максимально сжато и образно выразить идею. Ведь само творчество он связывает с долголетием, с неизбежным удовлетворением и неудовлетворенностью.

Не стоит думать о старении

Как разрушительном забвении.

Закон открыт и он един,

Антистаренье правит им.

...В том парадокс антистаренья состоит,

Что удовлетворение собою

Проносится мгновенною волною

И вновь источник творчества родит.

Когда три года назад пришла беда, Владимир Вениаминович написал:

«Я умереть готов вместо тебя,

Так встань и поменяемся местами».

Это невозможно, хотя под его признанием, его максимой подписались бы многие. Мы готовы все сделать для близких, но не все можем. И значит «надо жить, надо жить».

Признаюсь, после этой страницы в журнале «Диагностика и лечение» мне полнее открылась нежная душа Владимира Вениаминовича, грани его таланта. Седого юноши.

Нет, мне не кажется смешно

В мои года стихи писать.

Ведь это вовсе не грешно

Любить и помнить, и страдать.

Так заключает он свой цикл. Любить и помнить... Возможно, это манифест не только нашего поколения, но и для идущих на смену, во след.