Юрий Горбачев: «МНЕ НРАВИТСЯ БЫТЬ ХУДОЖНИКОМ»

Недавно прошедшая в Национальном музее выставка «Фигуративный мост — Украина — США» познакомила посетителей с сегодняшним творчеством бывшего одессита, а теперь американского художника Юрия Горбачева. Лет десять назад это имя было хорошо известно в нашей стране, особенно почитателям керамики. Его радостная, праздничная, в прямом смысле слова блестящая живопись — в окантовке он использует золотые краски — излучает позитивное отношение к миру и оптимизм. На первый взгляд эклектичная в смешении различных культур, она все же удивительно органична.

Да и сам Юрий — человек энергичный, веселый и деловой, хитро прищурившись, напоминает, что кроме специального художественного образования (Боровичское училище декоративно-прикладного искусства и художественно-графический факультет Одесского пединститута) его подпитывают знания, полученные на философском факультете ЛГУ.

Работы Горбачева сегодня висят на стенах самых престижных домов и галерей Америки, включая Белый дом, а список его почитателей возглавляет первая дама Америки — Хилари Клинтон. Амплитуда колебаний художественных интересов разнообразна, как и его работы — от принесшей славу рекламы «Столичной» (это была нелегкая победа в анонимном конкурсе с большим количеством участников) до секретов собственной техники, которые умножило тщательное изучение восточных художественных школ.

— Юрий, ваше имя, насколько я знаю, никогда не фигурировало в списке диссидентов, вы довольно успешно и много работали в бывшем СССР и покинули страну-монстра в момент ее окончательного распада. За эти годы вы сделали головокружительную карьеру в Америке и вновь с выставками приехали на бывшую родину. Хотите «быть понятым своей страной»?

— Американцы никак не могли понять, зачем я еду в эту страну, с их точки зрения, это просто опасно. Для меня это нонсенс. С точки зрения творчества это, конечно, безумный риск. Знаю художников, которые просто не осмелились бы выставить здесь свои работы. Дело в том, что в эмоциональном плане американцы — не совсем мои люди, я это чувствую, хотя Америку очень люблю. Волновался безумно и совершенно не ожидал, что мои работы будут куплены здесь. В Одессе, например, купили семь работ.

— Убедившись в позитивном отношении к вашему труду, собираетесь ли вы продлевать творческие связи с бывшей родиной?

— Уверен, что да. Не знаю, через год или два... Но мне здесь очень понравилось. Появились новые очень интересные люди с прогрессивной логикой. Хотя и негатива много — больно наблюдать обнищание бывшей советской интеллигенции.

— Вернемся к вашему творчеству, которое отличается невероятным смешением культур. На природу славянской наложилась эклектика американской, а затем — ваше увлечение Востоком. Каким образом вы их «помирили»?

— Живя в Нью-Йорке, никогда не увлекался американской живописью, да и натурой тоже — у меня нет ни одного американского пейзажа. Конечно, я очень от них отличаюсь. Вот Шагала американцы считают своим. Мои работы очень энергетичны, основаны на русском лубке, который так похож на искрящуюся светом декоративную живопись Востока. Там меня воспринимают не как американского успешного художника, а как русского, живущего в Америке. Русское искусство, иконопись мне знакомы с детства — в отчем доме всегда висели три иконы, а у бабушки семь. Ну и, конечно, цирк, праздники, ряженые — все это очень похоже на восточные «церемонии». Это и есть духовное ядро моей живописи. Все, что делаю сейчас — как компенсация. Продолжая тему, начатую дома, еще острее воспринимаю то, что было в моей доамериканской жизни. В восточной же живописи меня привлекает не только разноцветье красок, но и культура линии — там все через линию. Все это органично соединилось во мне...

— Общеизвестно, что немногие люди творческих профессий могут обеспечить себе достойное существование лишь за счет гонораров — плодов вышеназванных трудов. Вы можете себе это позволить, как удалось?

— Да, труд животворящего художника, к сожалению, не имеет достойной цены. После спада бума на соцарт прошла и мода на русских художников — в процентном отношении они зарабатывают значительно меньше американских коллег. Мои же работы, не скажу, что незаслуженно, выставляются в 57-ми галереях. Конечно, есть тут и элемент везения. Могу позволить себе поддерживать русских художников — покупаю их работы. Не без хвастовства скажу — я один из трех самых успешных в мире художников. Но, получая, с легкостью трачу деньги.

— За время пребывания в Украине успели побывать в наших галереях?

— К сожалению, было немного времени. С удовольствием общался с ректором Академии художеств Андреем Чебыкиным, благодаря Наташе Кривуце был посвящен в общую картину сегодняшней художественной жизни. Есть очень талантливые художники, например, мои украинские коллеги — Пинчук и Поярков, с которыми участвовали в выставке в Национальном музее.

— И к нам пришла мода украшать свой дом и офис картинами, их приобретение считается хорошим тоном, но, к сожалению, много дешевых поделок, которые бойко расходятся на рынке живописи. Что должно произойти с духовным миром потенциального покупателя, чтобы он перестал потреблять попсу?

— Видимо, должно пройти время, чтобы люди стали предпочитать тиражированное искусство индивидуальному. В Америке, например, даже очень богатый человек не купит картину, не проконсультировавшись предварительно со специалистами. Это нормально. Не скажу, что американцы отличаются высокой духовностью, но средний класс стал покупать оригиналы. Здесь же, пока не наладится экономика, думаю, на художественном рынке будет царить некий хаос — ведь несколько случайных покупателей не показатель для рынка. Ну и, конечно, громадное значение имеет популяризация художественного творчества в средствах массовой информации. Тогда даже не самые богатые начнут ценить и покупать искусство.

— Юрий, оставались бы вы художником, если бы это было коммерчески невыгодно?

— Вообще-то я считаю, что нельзя заниматься искусством долго, серьезно, если работы не продаются. Это даже унизительно, на мой взгляд. Мне нравится быть художником — это мой образ жизни.