Владимир Грамматиков: НИКОГДА НЕ ВРАЛ СЕБЕ

Любимец детей и создатель удивительно нежных умных философских картин Владимир Грамматиков был на «Кинотавре» членом жюри, которое оценивало взрослые серьезные картины. Но его тонкое понимание детства, проникновение в него (ведь мы все помним «Шла собака по роялю», «Все наоборот», «Синяя птица», «Мио, мой Мио» и многие другие фильмы Грамматикова продиктовали тему нашего разговора - о детском кино.

- Владимир Александрович, потом приходит понимание, что детское кино - один из самых сложных жанров. А приходя во ВГИК, все хотят делать сложное, психологическое авторское кино. Почему вы остановили свой выбор на детском?

- Все определила случайность. Был распределен на «Мосфильм» в комедийное объединение, куда принес свой дипломный сценарий по Киру Булычеву «Золотые рыбки»: история сюрреалистическая немножко, но смешная. Все тянулось очень долго, я ждал решения, а в это время снимался на студии им.Горького, часто бывал там. Юрий Егоров, светлая ему память, посоветовал не ждать у моря погоды на «Мосфильме», а поискать что-нибудь детское. Подумав, принес Хармса, но время было не для него, отвергли. Тогда принес «Тайфун, фас» по Юрию Сотнику. Так сделал диплом, одночастевку. И по сей день показываю его в любой аудитории - от Академии наук до воинских частей картина имеет огромный успех. Потом снова сработал случай. «Усатый нянь» начинал делать другой режиссер - Евгений Фридман, что-то не складывалось у него еще на уровне проб. Затраты были небольшие, а фильм завис, мне предложили сделать проект. Все друзья отговаривали категорически: 18 маленьких детей-бармалейчиков - невозможно, уж очень велика степень риска. Все-таки попросил сценарий на два месяца, чтобы его переработать и при помощи Аллы Гербер и Александра Мишарина мы его переделали. Заново сделали пробы, нашел нового героя. Фильм состоялся. За год его посмотрели 47 миллионов зрителей - астрономическая цифра сегодня. Так для меня началось детское кино. Потом понял, что это очень благородная вещь, потому что никогда не хотел делать социального, проблемного кино. Детское - ниша, где я мог спокойно размышлять о чем-то достойном и важном. Сейчас заканчиваю новую картину, где речь идет о проблеме человеческого достоинства. Никогда не вышел бы с этой темой к взрослому зрителю, поздно говорить человеку, которому за 13, что человеческое достоинство - дарованная Богом вещь и очень важно сохранить его. Потеряв, можно прибиться к таким берегам, откуда нет возврата. Картина по книге Фрэнсис Бернет. Писательница очень известна, а именно эта книга не самая популярная. Но ведь это золотой век детской литературы, высоконравственной литературы конца века, мало нами освоенной. Она имеет сейчас колоссальный успех в мире: всегда сюжетна. У нас тоже есть замечательная писательница Чарская, о которой мы незаслуженно забыли. С большим трудом долго делал эту картину, но она уже выстраивается. В ней играет потрясающая Алла Демидова, которая несет в себе достоинство и честь - всем своим обликом и образом жизни. Героиня - 10-летняя Настя Миськова. Не хочу перехваливать, это надо увидеть, чтобы понять, какую фантастическую работу сделала она. Абсолютно новый Игорь Ясулович - драматичный, лиричный и печальный. Пришло то время, когда категорически не хочу снимать о современности, плохо понимаю, что происходит. Не понимая же, глупо браться. Диагностический кинематограф, который был в застойный период, сегодня невозможен, он все-таки должен исполнять первое предназначение, художественное - исцеление. Путей исцеления не знаю, но знаю про себя, про свою жизнь и пытаюсь следовать своим принципам.

- Какой же собственный рецепт?

- Продолжаю делать детское кино. К тому же Бог подарил мне великолепный проект, не знаю, показывают ли в Украине НТВ, - у меня программа «Улица Сезам» - для самых маленьких, от двух до шести. Год с упоением занимался ею. Ее намерение и благородство как просветительской программы, безусловно. Думаю, будет продолжение, не знаю, совпадет ли это с моими планами: у меня есть очень серьезное предложение. Возможно, стану перед фактором выбора, а сегодня, когда есть выбор, значит, что-то происходит у нас положительное. Ведь пять лет я был без работы вообще.

- Когда же премьера вашей новой картины «Маленькая принцесса»?

- Остались только запись музыки, микс и копии. Сейчас ждем денег. Думаю, в этом году премьера состоится.

- Вы привели в кино многих ребят. Расскажите об их дальнейшей судьбе, не сломало ли их кино?

- Об этих судьбах можно писать целый трактат, здесь очень много сопряженных вещей - ребенок быстро, очень быстро меняется. С одной стороны - это как бы эксплуатация, мы используем определенный период, а потом не у всех складывается творческая судьба. Ошибочно считать, что если ребенок снялся в двух-трех картинах в возрасте 7-9 лет, он станет хорошим актером. Это трудно объяснить и ему самому, и его родителям. Самое страшное, что мешает, - домашняя режиссура, трудно пробиться к сути ребенка. Но не стоит драматизировать, дети более органичны. Предопределить что-то трудно. Я на себя никогда не беру таких обязательств. Для «Мио, мой Мио» искал детей в Лондоне, там шесть театральных школ, юных актеров ведут агенты, отвечающие за их судьбу, имея при этом, конечно, свои 10%. В 18 лет передают актера другому, «взрослому» агенту. В театральную школу детей приводят тоже агенты, а не родители. Работают ребята очень серьезно, в 9-11 лет читают громадные шекспировские монологи. У нас все более самодеятельно, все больше шанс и господин случай. В итоге не более 15% детей-исполнителей становятся профессиональными актерами.

- Владимир Александрович, может ли у кино вообще, а особенно у детского, существовать понятие «национальное»?

- Мы по-разному это толкуем, иногда превратно: есть природа, русские песни, деревня как бы наша - это национальное. Для меня же национальное кино - фильм, отражающий суть вещей и процессов, происходящих в обществе.

Сейчас, по-моему, мы теряем целое поколение подростков. К сожалению, из жизни рано ушла Динара Асанова, и кинематограф для подростков просто перестал существовать. К сожалению, считаю их брошенным поколением не только в плане кинематографа, но и в плане всех социальных программ. Так что национальное - это не этнографические подробности, даже если они очень красивые.

- Как сказывалась работа в детском кино на внутрисемейных отношениях?

- Так как это чистое дело, могу за каждый фильм свой подписаться, против себя не шел. Когда говорят, что хорошо сохранился, думаю, потому что никогда не врал, себе в первую очередь, не выкручивал свою душу даже в очень трудные дни. Очень помогла жена, с которой мы уже 30 лет вместе: во время безработицы полностью взяла на себя обеспечение семьи. Растут два внука, 5 и 9 лет. Когда был без работы, уделял им намного больше времени. Не все просто и со взрослыми сыновьями. Но рад, что мы вместе и вместе все преодолеваем. Следую традициям моей большой семьи: нас было пятеро детей, и мама учила: терпение, прощение и понимание - основа семейного очага.