ВЕСЕННЯЯ ИНВАЗИЯ

Инвазия (лат. invasio — нашествие, нападение) — заражение организма человека или животного глистами, насекомыми и пр.

Из словаря иностранных слов

Без авангардистов творческая жизнь была бы серой, как лондонский туман, и стандартной, как завтрак джентльмена. Да и общеобразовательную ценность новейшего искусства отвергать не стоит. Если бы я не побывал в Центральном выставочном зале Союза художников на выставке под названием «Инвазия», то, возможно, век прожил бы, да так и не узнал бы, что это слово означает. А так пришлось словарь полистать. Правда, в начале обзора едва не случился казус — я чуть было не причислил к произведениям какого-то неординарного художника три хитрых механизма, заляпанных краской. Но, прочитав надпись «Укладчик гидравлический УГ-300. Боровичский опытный завод», понял, что эти образцы индустриального стиля просто забыли рабочие, недавно красившие стены.

Следующий экспонат уже настоящий — компьютерно-графические упражнения Николая Гончарова в стиле Вазарелли снова заставили листать словарь, после этого название работы «Белые мириазные структуры» (гр. mirias — десять тысяч) стало совершенно понятным. Дальнейшее ознакомление с экспозицией несколько прояснило суть выставки — протест против разъедающего человеческое сознание паразита ненависти. Не всем художникам такая задача по плечу. Не воспринимаются оригинальными зеркала Андрея Гуренко с нарисованными на них образами врагов — естественно, лицо остается незакрашенным, и каждый посетитель может увидеть себя в зеркальном отражении и соответствующей униформе. Схожие приемы используются часто. Намного эмоциональнее реальные фотографии Александра Гляделова с изображением жизни (или точнее — горького существования чеченских беженцев в лагерях в Ингушетии). Задуматься над вечной трагичностью человеческой судьбы вынуждают размещенные рядом старая фотография семьи известного кавказского «абрека» Зелим-хана, убитого российской карательной экспедицией в 1913 году, и современное фото родных Бадри Губианури, автора этой композиции, под названием «Диптих 1913—2003».

Несмотря на то что в выставке участвуют довольно много известных художников, общее впечатление от нее не очень сильное. Отдельные работы попали сюда, кажется, совершенно случайно, и с общей идеей не имеют ничего общего. Раздражает злоупотребление диптихами, триптихами и n-птихами, превращающими работы в какую-то пародию на американские комиксы. Дублирование образов случается не только в обычной живописи на холсте, как, например, в «Бескрайней иудейской пустыне» Матвея Вайсберга, но и в так называемых инсталляциях, в частности в «Агрессивном пчеловодстве» Николая Журавля, который выставил ряд самых настоящих ульев (один, правда, обгоревший. Утешаю себя тем, что акт геростратства художник проводил, предварительно выкурив пчел из их домиков).

Талант авангардистов проявляется не только в придумывании хитроумных названий для своих произведений, но и в чрезвычайной плодовитости — не редкость авторы, чьи работы есть почти во всех галереях: если они не висят гордо на стенах, то почти гарантированно стоят или лежат в запасниках-кладовках.

Например, участники «инвазии» Олег Филь и Петр Бевза абсолютно органично разместили свои беспредметные холсты на ретро-кирпичных стенах галереи «ARTEast», этого почти идеально организованного оазиса искусства. Достаточно переступить порог — и забываешь, что за ее стенами существует негармоничный и несовершенный мир. Покой и тепло несут деревянный пол и камин, в котором вместо дров лежат произведения искусства, а также уголки, в которых нашлось место и керамике, и стеклу, и живописи, и даже антикварному сундуку, куда хочется залезть, чтобы и там выкопать что-нибудь интересное.

Если бы в наших квартирах хватало площади, чтобы поместить часть души художников, которую они вкладывают в свои работы, — поверьте, в мире стало бы меньше зла! Но даже в «хрущевках» можно отыскать пространство для настоящего, а не штампованного, словно пластиковые бутылки, искусства.

Стоит посмотреть в галерее «Триптих», как работает с простейшими вещами, имеющимися почти в каждом доме, художник Игорь Прокофьев. Старые фотографии, дешевая бижутерия, фигурки животных, часовые механизмы объединяются мастерски и профессионально в оригинальные композиции. Попытайтесь и вы дать старым, казалось бы, никому не нужным вещам, новую жизнь. Возможно, так талантливо, как у настоящего художника, у вас и не получится, но попытайтесь...

Если возникло желание выбросить старое скрипучее кресло, сначала подумайте хорошо, поскольку, придя на выставку стульев, развернутую в галерее «Дім Миколи», вы поймете, что красиво раскрасить можно не только самовары. Возможно, встретившись с опытом преобразования мебели в художественные произведения, и вы возьмете в руки кисть.

С представителем искусства западных славян можно познакомиться в «Галерее, 36». Чех Петр Никл — тоже в некотором роде авангардист, но не по манере выполнения, а, скорее, по концепции творчества. Творчество поэта и католического священника первой половины ХХ в. Якуба Демела художник препарирует в образах, вполне пригодных для энциклопедии по природоведению. Рисунки цветов и грибов выполнены четко и тщательно. Несколько странно, но без отвращения воспринимаются большие портреты мальчика с лягушкой во рту и самого поэта в головном уборе, похожем на шляпку гриба.

Все же экскурсию по авангарду хочется завершить на реалистической ноте. В галерее «Мастерская» экспонируется выставка Григория Сокиринского (1900—1974), художника, который активно работал в технике акварели. Его учителями были Ф.Кричевский, В.Татлин. Акварель — это тест на мастерство художника. Кто владеет этой техникой, может, как правило, легко работать и с остальными материалами. Замечательные пейзажи — крымские горы, море бурное и спокойное, Днепр и Десна, весна и осень. Если художник достигает такого мастерства в изображении реального мира, то авангардистские фантасмагории он сможет творить легко, как сосиски в тесте. А бывает наоборот? Любопытно было бы провести тестирование.