ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Нет, это не о мушкетерах А. Дюма. Это о нас - нынешних. А произведя несложное арифметическое действие, нетрудно догадаться, что временной отсчет идет от 1960-х. Сколько уже написано про эту «добу апокрифів і схізм» (В. Стус) - с возданием должного всем, кто противостоял Системе! Но вот каверзный вопрос: а что же стало с «шестидесятниками» - с теми, кто уцелел, не сгинул в лагерях и не отбыл далече? Что-то молчат об этом летописцы. Ситуация, как в старых романах, где, вознаградив мытарства героев финальной свадьбой, автор оставляет читателя в неведении относительно их дальнейшей судьбы. А может, там-то и разворачиваются настоящие драмы!

Все прекрасно знают, что под «шестидесятниками» разумеют не весь массив поколения. И потому речь не о тех (их - увы! - немало), кто, чуя конъюнктуру, приписывает себе заслуги сверстников, незаметно пристраиваясь к их колонне. Я о других - подлинных. Судьба распорядилась ими по-разному. Кто-то остался верен себе, кого-то искусила ярмарка тщеславия, кто-то ушел во власть, с удовольствием потребляя дарованные ею привилегии... (Какой материал для социологов и психологов!). Но есть, оказывается и совсем уж невероятные варианты, в которых 1990-е удивительным образом «рифмуются» с 1960-м! Пример - судьба талантливейшего дирижера Игоря Блажкова, над которым полтора года назад главное культурное ведомство учинило расправу: отлучило от возглавляемого Национального симфонического оркестра, а заодно - и от национальной культуры, в одночасье сделав этого выдающегося музыканта безработным.

Осознавал ли и.о.министра культуры Н. Яковина, подписывая этот приказ, что он, как старательный ученик, повторяет пройденное на уроках хрущовской поры? Ведь это тогда И.Блажкова изгоняли (из того же оркестра, кстати) за то, что «вышел из строя»: не поклонялся соцреалистическим догмам, не соглашался жить на дозированном властями музыкальном рационе, вместо верноподданнических «Од партии» и тому подобных музыкальных муляжей исполнял неугодного в те годы И. Стравинского и заражал своим свободомыслием композиторскую молодежь -Сильвестрова, Грабовского, Годзяцкого! Тогда - в 1960-е - И. Блажкова практически выдворили из Украины - к вящей пользе ленинградцев, которые предоставили ему возможность работать с блистательным оркестром Е. Мравинского (не правда ли, знакомая по многим биографиям ситуация?). А когда наступила «ера переляку» (как В. Стус назвал 1970-е), И. Блажков, вернувшийся к тому времени -наперекор всему - в Украину, не демонстрировал восторга перед властями и продолжал говорить с ними в регистре нормальной человеческой речи, без заискивающих модуляций. Это он имел смелость (на памятном молодежном пленуме 1970 г.) крикнуть из зала высокому гостю, чья критика Сильвестрова и Годзяцкого начинала напоминать политический донос, - «кончайте свое выступление!». Бунт, имевший далеко идущие последствия...

Для нынешних молодых Игорь Блажков - персонаж мифа. Для нас, живших в ту глухую пору, - единственная подлинная реальность посреди творимых государством мифов. Это Блажков организовал у себя дома подпольные «университеты», приобщая своих друзей-композиторов к современной музыке. Это во многом благодаря Блажкову Украина, «выпавшая» из мировой музыкальной цивилизации, постепенно восстанавливала нормальное музыкальное кровообращение (идеологические службы бдительно держали оборону, не пропуская в страну произведения Стравинского, Малера, Хиндемита, Р. Штрауса, Равеля, не говоря уже о нововенском авангарде, которым пугали обывателя). Это Блажков первый начал исполнять у нас Стравинского после десятилетий умолчания (я помню эти первые концерты, когда толпы молодежи осаждали здание филармонии). Блажков был первым исполнителем своих сверстников - тогда еще не классиков, а гонимых -В. Сильвестрова, Л. Грабовского. Ему посвящены «фрески» Грабовского, запрещенные в Киеве и впервые прозвучавшие в Ленинграде. Для нас Игорь Блажков был Жрецом новой музыки - неведомого, манящего и восторженно открываемого мира. А окружавшие его легенды (возраставшие на подлинных фактах) создавали вокруг его имени дополнительный ореол «посвященности»: переписка со Стравинским, творческая дружба с Шостаковичем (его Вторую и Третью симфонии И. Блажков вернул после долгого забвения к жизни, исполнив и записав на пластинку, был первым исполнителем в Киеве Четырнадцатой симфонии Шостаковича).

Говорю об этих (хорошо известных музыкантам) событиях - для беспамятных (или притворяющихся таковыми) функционеров, которые, прикрываясь патриотической фразой о возрождении национальной культуры, с профессиональной сноровкой ее корчуют.

В этой некрасивой истории проступают черты детективного жанра, и потому, следуя его логике, спросим: кому было выгодно низложение И. Блажкова? Кто выигрывал? Самый простой ответ (что не означает - единственный): выигрывал нынешний главный дирижер Национального оркестра, а тогда - еще никому неведомый гражданин США Теодор Кучар. Впервые он появился на киевском горизонте в октябре 1992 года, выступив как «австралийский дирижер» в одном из концертов Музик-Феста. Чем же господин Т. Кучар так покорил и. о. министра? Ведь ясно же было, что это и не Клаудио Аббадо, и не Зубин Мета. Да и сам он с подкупающей искренностью признался в интервью, что «не дістав такої технічної школи, яку тут у вас мають навіть студенти. Мені здається, якщо б я навчався у вашій консерваторії, мене вигнали б геть!» («Культура і життя», 17.10.1992). Но его не «вигнали геть», а - «не имеющего техники, которую у нас имеют даже студенты», - поставили во главе первого оркестра страны.

Вершилась эта акция (как всегда у нас) под прикрытием знакомой формулы: «идя навстречу пожеланиям трудящихся» - сиречь самого оркестра. О, как устойчива эта каннибальская традиция съедания главного (дирижера, режиссера). Ее кровавый след тянется через все наше искусство. И даже не нужно уходить в другие географические широты и вспоминать, как на Таганке свергали Ю. Любимова, а в Большом - Б. Покровского. Достаточно бросить беглый взгляд на историю все того же национального оркестра, который скушал - поочередно - всех своих главных (и каких!): Н. Рахлина, С. Турчака, В. Кожухаря, Ф. Глущенко. Не меняется и механизм травли, запускаемый все в тех же ведомственных коридорах, и банальные ходы сценарного плана срабатывают безотказно: сколотить из недовольных (они всегда найдутся) «инициативную группу», соорудить коллективное письмо, пустить грязный слушок и - начать «террор среды», блистательно описанный Оруэллом в романе «1984». Глядишь - а это уже не коллектив, а крутая групповщина. Все сбиты в стаю и с криком «ату его!» изгоняют неугодного. А взамен - как подарок судьбы - появляется иноземный гость, сулящий материальные блага.

В уже цитированном интервью господин Т. Кучар говорил: «Диригент не обов'язково має бути генієм, але психологом - обов'язково». Эта (видимо, выстраданная) максима блистательно сработала в Киеве. Явно не гений, но хороший психолог,

г. Кучар сориентировался в сиротском состоянии нашей культуры, уловил житейский перенапряг нищающих музыкантов и поманил их заморским пряником - контрактом со звукозаписывающей фирмой «Марко Поло» (Гонконг). И оркестр, так и не поняв, что выполняет роль статиста в чьей-то большой игре, - купился (в прямом и переносном смысле слова) на эту сделку (с унизительной для его ранга оплатой и по меньшей мере странным ассортиментом записываемого материала, где симфонии Лятошинского служили антуражем для соцартовских шедевров «Ода Сталину», «Приветствие Сталину», «Ода памяти Ленина» и т. п.).

Неверно усматривать в этом конфликте некую локальную разборку, каких сейчас немало. Для меня и моих коллег «дело Блажкова» - зловещий симптом. Куда мы дрейфуем, господа политики, от культуры? В прошлое? Назад - в 1970-е, 60-е, 50-е..? Неужели не улавливаете в своих действиях типологического подобия с той порой? Смотрите, все сходится:

- Те же (см. выше) приемы истребления неугодных (неудобных, «неэластичных»).

- Тот же авторитарный стиль: и.о.министра самолично принимает решение о судьбе

И. Блажкова и оркестра, вопреки отказу музыкального департамента визировать приказ и даже не ставя в известность коллегию.

- Та же некомпетентность: будущим музыкального искусства распоряжаются деятели от живописи, литературы и спорта (и.о.министра и его советники). Мнение дирижеров, музыковедов, композиторов (В. Сильвестрова, Е. Станковича, А. Авдиевского,

В. Скоромного и др.) и их возмущенные протесты полностью игнорируются. Это ли не возврат в «общество глобальной некомпетентности» с характерной для него невостребованностью и неуместностью профессионалов? Возврат к «диктату троечников», как именовали в прежние времена министерский стиль руководства?

- И, наконец, та же, порожденная тоталитаризмом, «презумпция заменимости» (производная от девиза «незаменимых нет»). Но ведь ясно, что замена Художника на артдилера - не равноценна. Слишком несоизмеримы масштабы Теодора Кучара, в дирижерском бизнесе которого Национальный оркестр стал удобной стартовой площадкой, и - Игоря Блажкова, Мастера, чье имя значится в самых авторитетных музыкальных энциклопедиях мира, наряду с именами К. Аббадо, С. Одзавы, З. Меты, и под чьим руководством неизмеримо вырос европейский рейтинг оркестра!

Есть, правда, один штрих, не вписывающийся в прежнюю типологию: возможность апеллировать к закону. Очень уж хочется верить, что институт правосудия в Украине - это не очередная игра в бисер мифотворчества. И судебный процесс идет - идет давно и с не слабеющим детективным напряжением. Так, в течение года числился «в нетях», документ, подписанный комиссией, выяснявшей по поручению вице-премьера И.Кураса существо описанных событий. Посланное в Кабмин заключение комиссии растворилось. Как бы его и не было. Пропали (!) и регистрационные книги Министерства культуры, отражающие входящую и выходящую документацию (а по ним можно было бы восстановить судьбу заключения). Действие некой интриги ощутила и комиссия, которая, как ни пыталась, не смогла ознакомиться ни с одним документом, подтверждающим профессиональные заслуги г. Кучара и его принадлежность к дирижерскому сословию. (Интересно, видел ли эти документы суд? Или они тоже пропали?). Возникают вопросы и к господину И. Курасу: почему, поручив комиссии разобраться в существе дела, он никак не отреагировал на ее заключение? Удивляет и индифферентная позиция новой министерской команды во главе с Д. Остапенко. Да, все произошло в прежнее «правление», но не в другом же государстве! Словом, складывается впечатление, что история эта отбрасывает слишком густую тень, в которой прячутся не творческие, а какие-то иные интересы. Какие? Надеюсь, выяснит суд.

Но и без суда ясно: мы все еще под обломками тоталитарной эпохи. И пока распорядители искусства будут продолжать растрачивать самое ценное достояние Украины - ее таланты, ее мозги, все лозунги о духовном возрождении - всего лишь очередной камуфляж.