Дирижер Игорь Блажков: симфония одной судьбы

Исполнилось 75 лет со дня рожде­ния выдающегося украинского дирижера Игоря Блажкова, о котором Евгений Мра­вин­ский писал как о «музыканте редкой эрудиции, широчайшей культуры». В 2002-м Блажков эми­грировал в Германию, живет в Потсдаме.

Он не был диссидентом, никогда не занимался политикой. Он всего лишь (еще со студенческих лет) хотел раздвинуть границы музыкального пространства Украины, бдительно охраняемые идеологическими службами (запрет на произведения Стравинского, Малера, Хиндеми­та, Р.Штрауса, Равеля, не говоря уже о нововенском авангарде, которым пугали обывателя); хотел восстановить нормальное музыкальное кровообращение страны, исполняя своих сверстников - тогда еще не классиков, а гонимых - В. Сильвестрова, Л.Гра­бов­ского, Э.Денисова, А.Вол­конс­ко­го… И он в конце концов добился этого, а значит - победил: Украина во многом благодаря Блажкову стала музыкальной европейской державой. Но цена была высокой, так как все его дейст­вия вызывали ответные карательные акции: его исключали из консерватории в конце 1950-х, изгоняли из Госоркестра и выдворяли из Украины в начале 1960-х (и ведь не просто начинающего, никому не известного музыканта, а лауреата республиканского конкурса. Не помогло и заступничество Максима Рыльс­кого, который по этому поводу обращался с письмом в ЦК КПУ). В 1968-м - решением коллегии Министерства культуры СССР Блажкова увольняли из Ленинградского оркестра (за исполнение «чуждой советскому человеку музыки») и запрещали выступать (приказ Е.Фурцевой, разосланный по всем филармониям); в 1970-х - обвиняли в политических провокациях, с соответствующими санкциями; в 1990-х - изгоняли из Националь­ного симфонического оркестра.

А на этом фоне - вызывавшее бешеную злобу одних и восхищение других признание со стороны великих музыкантов, мнение которых было вне досяга­емости чиновничьего произвола, - И.Стравинского, Д.Шоста­ко­вича, Е.Мравинского, Г.Рож­дест­венского, М.Рост­ро­повича. Стра­винский высылал Блажкову свои партитуры (переписка с ним, начатая в 1959 году, продолжалась до смерти композитора), и именно Блажков (по рекомендации Г.Рождественского, не побоявшегося «опальности» молодого дирижера) подготовил с ленинградским филармоническим оркестром программу для авторских концертов Стравинского в Со­ветс­ком Союзе (1962). Имен­но Блажков (по понятным причинам - под псевдонимом) опубликовал в журнале Ruch muzycz­ny (1963, №1) статью о пребывании композитора на родине, ставшую вызовом официальному мнению, в соответствии с которым Стра­винский числился по ведомству «формалистической эстетики».

Сдержанный в оценках, суровый жрец музыки Евгений Мравинский - один из тех, кто «рукоположил» Блажкова в дирижеры (был его руководителем в аспирантуре Ленинградской консерватории), писал о нем как об «одной из самых интересных и ярких фигур в дирижерском искусстве» и в 1963 г. пригласил в свой оркестр в качестве второго дирижера.

Шостакович доверил Блаж­ко­ву возрождение своих - преж­де табуированных - Второй и Третьей симфоний и именно его (и только его!) просил осуществить их запись на пластинку. А впоследствии, возглавив Киев­ский камерный оркестр, Блажков был первым, кто исполнил в Киеве (1970 г.) Четырнадцатую симфонию Шоста­ко­вича.

Неутоляемая жажда музицирования, музыкантская ненасытность, желание вернуть людям музыку - вот что двигало Блаж­ковым, с каким бы коллективом он ни работал. И возвращал - целые пласты «неозвученного» высокого искусства. Слова «исполняется впервые» (а дальше - варианты: в СССР, в Украине, в Киеве, в СНГ) присутствуют почти в каждой афише Блажкова. Здесь и великий Бах-отец, ставший со времен Мендельсона, вернувшего его миру, едва ли не самым изучаемым и играемым (с самого нежного возраста: ведь каждый музыкант в детстве должен - как корью - переболеть «Маленькими прелюдиями и фугами»). Но, оказывается, и его безмерный космос еще таит в себе открытия! Здесь и прародитель симфонии, чье имя, по словам Стендаля, «излучает блеск в храме гармонии», - кто бы вы думали? - Гайдн, редко исполняемый, «заточенный» в учебники по истории музыки. И жизнелюбивый, остроумный Сальери (в реальности абсолютно не похожий на мрачного злодея из маленькой трагедии Пушкина и романов Д.Вайса) - никакой не отравитель, а хороший композитор и выдающийся дирижер и педагог (учитель Бетховена, Шуберта, Листа). И сыновья Баха, закладывавшие фундамент музыкальной эпохи, шедшей на смену великой полифонической эре: страстно-мятежный Карл Фи­липп Эмануэль (один из создателей клавирной сонаты) и мастер галантного инструментального стиля Иоганн Кристиан.

Именно благодаря Блажкову архив Берлинской певческой академии, хранившийся в Киеве со времен Второй мировой войны, и звучал, и изучался, вопреки заявлениям западных СМИ, утверждавших, что украинские музыканты не догадывались об истинной ценности этих раритетов.

С 1969 г. шла кропотливая работа Блаж­кова с Баховским (так называли его) архивом. Он заказывал микрофильмы рукописей, сам делал с них фотоотпечатки, увеличивал их, склеивал страницы, расшифровывал старую нотную орфографию, собствен­норучно переписывал партии, составлял из них партитуру, редактировал (поскольку, если это были копии, там случались ошибки переписчиков).

В те годы у нас не было современной копировальной техники, так что путь каждой партитуры от архивного хранилища до исполнения - это долгий и нелегкий труд лично И.Блажкова. В общей сложности десятки про­из­ведений Баховс­кого архива прозвучали за эти годы в 28 концертах Киева и Ленинграда.

Украинская музыка тоже была представлена в концертах Блажкова во всем ее временном и стилевом диапазоне. Здесь было возвращение утраченных ценностей (Бортнянский, Бере­зовс­кий), возвращение из небытия произведений таких корифеев, как Ф.Акименко, Ф.Козиц­кий, Б.Лятошинский), премьеры новых опусов, многие из которых были написаны специально для Блажкова - как, к примеру, Первая симфония Е.Станковича (все назвать невозможно, перечисление охватило бы весь алфавит).

Поистине сделанного Блаж­ко­вым хватило бы на несколько премий для многих номинантов. Но на вопрос о премиях на родине ответ будет краток: не присуждали. Зато мойры не дре­мали: блистательно начатые
1990-е (звание Народного артис­та Украины, зарубежные премии и гастроли, записи компакт-дисков в лучших зарубежных фирмах) внезапно модулируют в контрастную сферу - грязных инсинуаций, унизительных судебных разбирательств и, как итог, - увольнение с поста художественного руководителя и главного дирижера Государ­ст­вен­ного симфонического оркест­ра Украины.

Знаю, кто-то скажет: «Зачем ворошить старое? Все это быльем поросло. Сейчас другое время». Другое ли? Ведь именно в это «другое» время начальники от культуры решили, что Украине Блажков не нужен. И ведь как это обставили! Те, кто в свое время выживал из Венской оперы Малера, не додумались до иезуитских обвинений, предъявленных в середине 1990-х Блаж­кову: отсутствие слуха и незнание партитур! И это - дирижеру, которого Г.Рождественский ставит в один ряд с Зубином Метой, Клаудио Аббадо и Сейд­жем Озавой! Который был первым, кто озвучил у нас партитуры ХХ века, когда другие дирижеры не знали еще, как к ним подступиться (непривычная нотная графика, иные отношения со временем, иные формы дирижирования). Впрочем, и конец у этих двух историй разный: Ма­лер стал дирижером Метро­по­ли­тен-оперы, а безработному Блаж­кову (опять безработному!) в ответ на его просьбу о трудоуст­ройстве чиновник Минкульта пред­ложил место в оркестре… киевского цирка. Конечно, фигурантам этих некрасивых дел, благополучно здравствующих поныне, по душе совет хитрого царе­дворца Василия Шуйского: «Теперь не время помнить, советую порой и забывать» (Пуш­кин). Но, памятуя, что будущее растет из прошлого, можем ли мы позволить, чтобы культурную память вытеснила память оперативная, сохраняющая только «актуальную» информацию?!

Блажков, конечно, не сдался. Всей своей жизнью он доказал, что умеет держать удар. Не получив работы от государства, он сосредоточился на Perpetuum mobile - созданном им в 1983 г. камерном оркестре, существовавшем вне штатных расписаний Министерства культуры. Прове­ден­ный им в 1997-2002 гг. концертный цикл «Музыкальные открытия» стал, без преувеличения, выдающимся событием музыкальной жизни Киева. Как и прежде, Блажков выступал здесь в нескольких ипостасях: «археолога» (раскапывая в архивах шедевры), реставратора (воссоздавая их - порой по нескольким оркестровым партиям), зодчего (выстраивая уникальные концертные программы, что само по себе - искусство, сродни архитектурному), «проповедника» (фундаментальные вступительные слова и само исполнение). Музыка звучала в костеле
св. Александра после вечерней службы, становясь ее продолжением, врачуя души слушателей. Концерты эти спонсировались не государством, а благотворительными фондами и иностранными посольствами. И когда иссякли возможности дарителей и перед Perpetuum mobile возникла угроза превращения в Perpetuum silentium, Блажков уехал из страны.

…Сейчас Игорь Иванович живет в Потсдаме, но его присутствие в культурном пространстве Украины постоянно ощущается. С его участием проходят акции, связанные со Стравинским, вечера памяти выдающихся музыкантов в Киевском Доме ученых. С оркестром радиокомитета он записывает (и опять - впервые) первую редакцию Третьей симфонии Лятошинского (2005 г.). Замечательные музыканты - наши ведущие дирижеры Евге­ний Савчук, Владимир Сиренко, Валерий Матюхин (осознающие значимость Блажкова для украинской культуры) «делятся» своими коллективами, предоставляя ему возможность выступать с ними. Но мое сознание отказывается воспринимать эту картину как благостную: слишком грустные вопросы вызывает сложившаяся ситуация.

Почему мы так расточительны, так легко расстаемся с лучшим, что у нас есть? У многих сейчас ощущение, что мы переживаем эпоху Терситов, мнящих себя (возможно, искренне) Патроклами. Истинных профессионалов (в разных областях) ничтожно мало, и планка компетентности неуклонно сползает… Отдаем ли мы себе отчет, что их имена (как и имя Игоря Блажкова) уже впечатаны в историю, а мы - всего лишь их соседи по времени?..