ТАЛАНТ И ЕГО ХУДОЖНИК

Я сознательно поменял местами эту привычную пару. Много лет твержу я устно и письменно: талант художнику не принадлежит.

Что же получается в таком случае: неужто художник принадлежит своему таланту? В каком-то смысле — именно так.

Простая аналогия поможет нам уяснить сказанное, и вообще разобраться в этой на вид несложной, а на самом деле безнадежно запутанной проблеме, породившей немало фальшивых, хотя и общепринятых представлений и штампов. Вообразим себе хорошо известную систему: источник тока — проводник — электрическая лампа. Если принять, что эта тройка будет символизировать для нас воодушевление (иными словами — художественную идею), самого художника и результат его работы, — позволительно спросить: где же в этой схеме место таланту и чем он будет в ней обозначен?

Я не уверен, что многие заметили в нашей тройной системе еще и четвертый элемент, который подразумевается, хотя и не назван по имени: электрический ток. В лучшем случае его машинально отождествили с номером первым: с источником тока. Но это неверно. Именно ток, невидимо движущийся в проводнике и оживляющий лампочку, символизирует собой талант, который, кстати сказать, многими своими свойствами действительно на него похож.

Включая свет, мы не склонны вспоминать о могучих турбинах, которые где-то далеко вращаются днем и ночью, вырабатывая для нас электроэнергию. Мы вообще, несмотря на все исследования и успешную эксплуатацию, плохо знаем природу электрического тока. Что же можно сказать в таком случае о том животворящем, всемирном электричестве, которое озаряет, согревает и украшает человеческое существование? Генератор его много дальше и закрытее самых секретных атомных станций, он расположен в неведомых и недоступных духовных сферах, и человеку вход туда строго воспрещен.

Достаточно сказать это — и художник лишается в нашем представлении своего волшебного ореола, своего мифического могущества и непосильной для человека способности — производить из себя художественные (или какие-либо иные) идеи, и занимает в нашей наглядной схеме единственное подходящее ему место: место проводника, проводка, носителя и передатчика таланта — электрического тока, который, сам по себе невидимый, должен зажечь лампу, очевидно, для всех.

Много ли это или мало? Мне кажется — много, и роль такого посредника значительна и велика: без его участия целые моря астральной энергии были бы нам бесполезны и совершенно недоступны. Достаточно вспомнить к тому же, сколь многие вещества на земле не проводят тока вообще, — это, собственно говоря, и будет повсеместная бесталанность, преодолеть которую, в разрез со всей сегодняшней безответственной агитацией, невозможно в обычной жизни ничем: никаким воспитанием, никаким специальным развитием. Для того, чтобы «камни заговорили», требуются особенные, из ряда вон выходящие условия, что-то вроде близких к абсолютному нулю — на физическом плане — температур, или чудовищного нагревания и колоссальных давлений, иными словами — требуется могущественное вмешательство извне, и это как раз и будут случаи внезапных наитий, прозрений и озарений, столь поражающие наше воображение.

Итак, мы видим, что наш проводник, наш скромный проводок самой природой приспособлен передавать таинственную силу таланта в самых обычных, а зачастую и в самых неблагоприятных условиях: допустим — бессильно провисший, или безжалостно завязанный в узел. Всякое по- настоящему хорошее сравнение безукоризненно наглядно; больше того: его можно углублять и разрабатывать почти до бесконечности. Воспользуемся этим его свойством и займемся художником- проводником вплотную.

Вот перед нами целый, крепкий, надежно изолированный проводок. Это художник- профессионал, опытный мастер своего дела. Он ровен в работе и удобен в обращении.

А вот проводок оголенный, воспаленный: к нему и прикоснуться страшно. Самолюбие такого художника всегда не удовлетворено, всегда раздражено, и это мешает и окружающим, и собственной его работе. Энергия теряется, выбрасывается в пространство, уходит в землю.

А этот элегантный на вид проводок в яркой рубашке на самом деле внутри надорван или плохо прилажен: он то и дело отключается, капризничает, выбрасывает эффектные снопы искр — пустая фанфаронада экстравагантности и самоутверждений.

Проводники, между прочим, тоже бывают разные. Иной проводит ток с таким трудом, что нагревается, раскаляется при этом, почти вся проходящая через него энергия безведно направляется им на себя самого, и он способен — на почве, допустим, неумеренного самообожания — совсем расплавиться.

А другой умеет проводить ток с минимальным внутренним сопротивлением, с незначительными потерями, неизменно оставаясь холодным и спокойным, корректным и объективным по отношению к тому, что неправильно, хотя и привычно именуют его творчеством.

Нет нужды перебирать и дальше все мыслимые виды проводников: мне кажется — сказанного довольно. Хочу еще добавить только следующее. Есть в физике загадочный феномен, который именуется: сверхпроводимость. Однако он выходит за пределы нашего рассмотрения, является своего рода чудом, и в нашем примере будет соответствовать уже не талантливости, а гениальности.

Таким образом, мы выяснили с помощью аналогии — старый, проверенный и весьма эффективный метод — что талант не относится к свойствам и способностям художника, к собственным его возможностям и силам, что талантливый художник — всего лишь умелый посредник, передатчик импульсов, вовсе не им порожденных и не ему принадлежащих. Посредничество, конечно, дело нужнейшее, и каждый при этом нагружается такой ношей, какую способен нести. Разница, естественно, бывает очень и очень велика. Но этого мало, и нельзя забывать о третьем члене нашего наглядного примера, о лампе, которая должна зажечься под действием тока. И вот тут мы попадаем в область догадок и домыслов. Каждый знает, что в розетку внутренней проводки можно включить сияющую люстру — а можно и тусклую «коптилочку» в несколько слабосильных ватт. Потенция провода и бегущего по нему тока — все та же, а результат поражающе разный. В чем дело, и как это можно объяснить? Как случается, что сильный талант иногда не находит возможности для соответствующего воплощения?

Вопрос этот куда более непонятный и трудный, чем может показаться с первого взгляда. Могу лишь бегло заметить, что это не имеет прямой связи со степенью талантливости художника и даже с количеством затраченных им усилий, и всецело относится к темной и таинственной области личной судьбы его души, для которой талантливость — вовсе не стимул и не поддержка, как принято наивно думать, а всего лишь еще одна, иногда непосильная нагрузка.