Станислав Ростоцкий: «КТО МОЖЕТ РАЗЛУЧИТЬ МЕНЯ С УКРАИНОЙ

Станислав Ростоцкий: «Кто может разлучить меня с Украиной?Каждый из нас трактует понятие «счастье» по-своему, но слова одного из героев фильма Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника» - «Счастье - это когда тебя понимают» - близки каждому человеку уже не одно десятилетие. С тех пор, как картина вышла к зрителям. Запомнились и стали родными герои других фильмов: «Дело было в Пенькове», «На семи ветрах», «А зори здесь тихие…», «Белый Бим - черное ухо». Каждый фильм - не просто человеческая история с прекрасной литературной первоосновой, что стала фундаментом сценария. Это и новый взгляд на войну, и очень доверительный разговор о сокровенном.

Думаю, большая удача Международного детского фестиваля «Артек» в том, что в этом году его президентом с российской стороны стал Станислав Иосифович Ростоцкий. Его картины ребята смотрели с таким вниманием, что было ясно: то, о чем говорит режиссер, - современно, близко и понятно. Станислав Иосифович, несмотря на напряженную работу, нашел время для встречи, за что я, как, думаю, и все читатели «ЗН», ему благодарна.

- Станислав Иосифович, вы так долго в кино, за это время кино и вы вместе с ним пережили столько метаморфоз, изменений - временных, технических, творческих, что не может человек сам не измениться. Хотя то, что делали вы, - от заповедей, а были ли личная ломка, смена мировоззрений?

- Абсолютно нет. Когда началась эта «новая история», я понял - самое трудное будет остаться самим собой. Думаю, мне это удалось, в какой-то степени потому, что ничего не делаю. Больше всего в жизни не люблю перевертышей, людей, что сегодня говорят одно, а завтра - другое. Всегда это декларировал, и меня даже «объявили» в «Огоньке» врагом перестройки. Это следствие моего выступления по ТВ, где мной было сказано, что никогда в жизни не поверю художнику, говорящему сегодня одно, а завтра - другое. Художник обязан в любом случае говорить правду, высказывать свои, пусть даже ошибочные убеждения. Критик Бенедикт Сарнов, на всю жизнь запомню это имя, написал: Ростоцкий-де сказал в прямом эфире в «Кинопанораме», что ему перестраиваться не надо, каким он был, таким и будет. Это было очень смешно, но не настолько, чтобы громко смеяться, - ведь все мы жили еще старыми представлениями. Коль я враг перестройки, могут с работы уволить, а при случае и посадить! Правда, не посадили, потому что перестали сажать вообще. Даже за то, что люди убивают друг друга. Я не пропустил этот факт мимо ушей, а написал письмо в журнал «Огонек». Поблагодарил г-на Сарнова за то, что он ославил меня на всю Россию и что я счастлив, как герой чеховского рассказа, который в пьяном виде попал под лошадь, вследствие чего его узнала вся Россия-матушка. Кроме этого, перечислил всех людей, названных в упомянутой статье, их было около сотни, начиная с Христа и Будды, кончая Андреем Вознесенским. Компания, куда я попал, была совсем неплохая: и Ахматова, и Блок. Короче, это было очень смешное письмо. Будь я редактором, обязательно поместил бы его. При встрече Виталий Коротич, тогдашний главный редактор журнала, сослался на то, что ребята просто ошиблись, они вас не знают, обязательно поместим письмо. Через семь месяцев пришел ответ на официальном бланке - письмо получено!, опубликуют непременно! Но Коротич уехал в Америку, спустя время, правда, а о письме все забыли. Так я и остался с клеймом «врага перестройки». Дело в том, что я понимал: так жить нельзя, но изменять все надо было по-другому.

- Знаете как?

- Знал, но сейчас уже поздно. Конечно, должно признаваться инакомыслие, иначе не будет никакого движения вперед. Знал, что нельзя сажать за убеждения, потому что пострадали и мои родственники, и близкие друзья, да и сам я не думал так, как повелевала официальная пропаганда. Достаточно перечислить людей, с которыми был близок или работал: Галич, Евтушенко, Неизвестный - список можно было бы продолжать...

- Дружба или общение продолжаются и сегодня?

- Не скажу, что это были очень близкие отношения, хотя Женя Евтушенко бывал в доме у нас. Это было в эпоху Политехнического музея, когда эти ребята очень активно выступали. С Эрнстом меня познакомил Саша Галич, когда все скульптуры Неизвестного были еще в маленьком подвале, в маленьком размере и он рассказывал о своих мечтах - поставить их на зеленых лугах или площадке из тюльпанов. Сказал об этом не к тому, чтобы подчеркнуть свою значимость - не люблю тех, кто создает собственную биографию за счет других. Стоит только помереть Высоцкому или Галичу, и у них оказываются сотни друзей. Просто подчеркиваю: среда, в которой я жил, не обольщалась по поводу всеобщего благолепия нашей жизни. Не говоря уж о кухонных разговорах, что велись тогда по всей стране.

- Станислав Иосифович, в чем состоит ваше несогласие с происходящим сегодня?

- Когда-то Горбачев собрал интеллигенцию, чтобы она выступила в поддержку сохранения СССР. Реформации, но сохранения. Я сказал, что родился в Советском Союзе, живу здесь и хочу умереть в Советском Союзе. На что стоящий сзади Эльдар Рязанов сказал: поторопись, мол, Стасик. Это можно прочитать в остротах, что печатает журнал «7 дней» или «ТВ Парк». Только там опять перепутано: не говорил я категорическое «умру».

Так вот, считаю, что самым страшным событием в истории ХХ века является развал страны. Я просто спрашиваю, кому от этого стало лучше? Мои доводы очень просты. Если говорить о самобытности культур, то простите, было украинское искусство, киргизское, узбекское - даже если брать только кино. Сейчас ничего этого нет, потому что без рынка, который был тогда, без зрителя огромной страны, никакое кино существовать не могло. И было тогда самобытное грузинское кино, украинское и т.д. То же с литературой, назовите мне минимально выдающееся имя, которое родилось сегодня в республиках, включая Россию.

В человеческом смысле то, что произошло, - на мой взгляд, бессмысленно. Ну кто может разделить меня с Украиной? Воевал здесь, был в освобожденном Киеве как солдат, «почетный гражданин города Дубны». Шучу по этому поводу: этот город брали четыре великих полководца: Тарас Бульба, Брусилов, Буденный и я, хотя был гвардии рядовым. Конечно, грустно и обидно, когда на границе сегодня меня четырежды проверяют, не везу ли наркотики или оружие. Невозможно меня разделить и с грузинским кино. Никогда не занимался политикой, но считаю полной глупостью разделение кинематографистов.

- А как вы относитесь к переменам в Союзе кинематографистов России?

- Не могу сказать, что они уже произошли, пока все в отпусках. Все понимают, что если у Никиты ничего не выйдет, то не выйдет ни у кого. Хотя тут великая загадка - сможет ли он работать для всех? Пока надеюсь и поддерживаю его. Авторитета у него хватает, в том числе и международного - это сейчас самый известный режиссер России. Хватает всякого рода наград. Не говоря уж о том, что хватает средств к существованию, работы - чего стоит лишь руководство Фондом культуры. Творчески он не останавливается, все время в работе. Я человек доверчивый, и многое из того, что он говорил на съезде, мне близко, сам говорил похожее. Но я ушел от активной общественной жизни, хоть снова и избран одним из секретарей Союза кинематографистов. Понимаю, мои слова могут звучать как обида, но, поверьте, ни на кого обиды не держу.

Кстати, меня, единственного старика, оставили в правлении студии Горького - ребята не хотят, чтоб уходил, а я патриот своей студии. Читаю сценарии: «Мытарь», «Упырь» и т.д. - это же невозможно даже по названиям!

- Но ведь во всем мире пакетами делают подобное кино, не только у нас, с чем, на ваш взгляд, это связано?

- Со страшнейшим падением нравственности, несмотря на то, что вроде бы религия развивается. Это связано с абсолютно ясной задачей, которую иногда люди осуществляют, даже не понимая этого. Таким образом отвлекают человека от серьезных мыслей о жизни, о его предназначении. Как-то стыдно даже повторять, но настоящее искусство оперирует чувствами человека, его мыслями, значит, эмоциями. Этот же кровавый поток оперирует инстинктами. Люди, умные люди, поняли в свое время, что на этом можно заработать колоссальные деньги и извлечь пользу, в том числе и политическую, подменили искусство третьим искусством, которое на самом деле таковым не является. Все, что основано на насилии, работает на инстинкт страха, на порнографии - на инстинкт половой. К сожалению, мы взяли все самое плохое. Не считаю кризис всеобщим, у меня много друзей во всех странах, достаточно большие режиссеры, которые делают замечательные картины. Не берусь судить по поводу государства, а по поводу искусства - в это время все кинематографисты Европы, например, объединялись, мы же разбрелись. Контроль рубля оказался для нас более страшным, чем контроль идейный. В конце концов, можно овладеть в совершенстве эзоповым языком. В истории русской цензуры есть замечательный пункт: цензор не имеет права толковать текст. Поэтому и появился Салтыков-Щедрин, например.

Мне тоже сегодня предлагают сценарии. Открываю: на первой странице - изнасилование, на третьей - убийство. Даже составил для смеху схему сегодняшнего сценария: наиболее употребляемые имена, места действия. Аллы, Ларисы, Юли - три самых расхожих имени. Обязательно должна быть проститутка, которая будет в конце самой хорошей, ее, наверное, убьют. Дело происходит в сортире, обязательно в ресторане и баре, в кабине машины - чем больше денег, тем больше машина, и, конечно, должно быть много стрельбы - все это жвачка для глаз.

- Вы сильный человек, поэтому, несмотря на настроение, думаю, у вас есть какие-то творческие планы?

- Думаю, все зависит от появления личности. Вот ведь парадокс: никто не может объяснить, почему в эпоху большого угнетения, имею в виду не только времена культа личности, тем не менее появлялись личности. И почему в эпоху полной свободы личностей нет? Нет не только в кино, в жизни нет. Нельзя жить, не зная хотя бы одного человека, перед которым было бы стыдно. Считается, что должно быть стыдно перед Богом, но ведь невооруженным глазом видно, что не стыдятся. У меня, например, были учителя, перед которыми мне было стыдно сделать что-то не то. Григорий Михайлович Козинцев никогда не хвалил, единственный раз в жизни прислал трогательное письмо по поводу «Доживем до понедельника». Он писал, что история старого учителя и молодой учительницы - картонная, но это хороший фильм, «потому что это Ваш фильм». Но ведь Козинцев всех ругал с точки зрения Шекспира.

Искорки появляются. Например, мне нравится режиссер Сергей Урсуляк. Для него мир не делится на «до» и «после». Он и в прежнем, и в настоящем находит плохое и хорошее.

Что делаю сам? Хотел поставить «Кузькина» по Борису Можаеву. Когда-то уже брался за это, только закончил сценарий, вышел спектакль в Театре на Таганке - закрыли и спектакль, и меня. Надо сказать, что такое у меня случалось частенько. Хотя сама повесть была опубликована в «Новом мире». Настали новые времена, мы с Борисом снова договорились делать этот фильм. Его загубили совершенно новыми методами. Свои фильмы не считаю особенно выдающимися. И на этот раз делал нормальное кино, опять очень личное, потому что люблю деревню, знаю - долго там жил и хотел сделать картину как памятник крестьянину: что бы с ним ни делали, он все равно кормит страну. Премьера должна была быть в кинотеатре «Октябрь», радости предела не было! Потом оказалось, что премьера будет в кинотеатре «Новороссийск». Единственная газета, которая сообщила о ней, была «Вечерняя Москва», правда, на следующий день после премьеры. Меня на премьеру позвать забыли. Узнав о ней задним числом, поехал в кинотеатр, увидел табличку «все билеты проданы» и дико обрадовался. Рано: оказалось, аншлаг касается выступления рок-ансамбля, а фильм показывали в 8.00 утра. Вот таким образом прокатали в Москве картину, чем и доказали, что ее никто не смотрит. С огромным трудом добился показа по ТВ, результат - 20 тысяч писем, которые бережно храню.

- Не работать больно. чем спасаетесь от боли?

- Легко. Все считают, что кокетничаю: есть любимое занятие в жизни, которое теперь, к сожалению, стало не так сильно любимо, - я с детства рыбак. Причем серьезный рыбак. Ловил рыбу, наверное, в пятидесяти странах, конечно, как спортсмен, профессионально. Да и здесь, в Крыму, сколько рыбы переловил! Но рыбы становится все меньше и меньше. Правда, сегодня сын поймал барабульку и жарит ее. У меня есть почетный знак «За содействие развитию рыбного хозяйства России». Все думают - шутка. А у меня дом на берегу Балтийского моря, там ловлю рыбу сколько и как хочу. Я вообще-то лентяй, чтобы что-то начал делать, нужны очень сильные стимуляторы - вот именно это я должен обязательно сделать и рассказать. Могу ошибаться, может, это не так важно, но для меня - самое важное. Ведь удар получается, когда вы бьете в стену, а не в вату. Тогда вы либо разобьете кулак, либо стену пробьете. Сейчас это смешно, все смелые, но тогда сохранить в фильме фразу «России после Петра I очень не везло на царей» - было не просто. Всегда знал, против чего и за что делаю фильм. В тех же «Зорях», казалось бы, нет никакой политической идеи, а она есть. В последней фразе говорится: «На западном фронте ничего существенного не произошло», мы эту сводку всю войну слышали и слышим сейчас. Убили пять прекрасных девушек - ничего не произошло! Убили в Чечне - ничего не произошло! Все идут пить чай. Ребята, да взгляните в глаза хотя бы пятерым и тогда поймете, что значит десятки миллионов убитых. Конечно, хочется еще что-то делать и силы еще есть, хотя их становится все меньше, а кино - это ведь зараза. Начинаешь работать и есть только фильм, все ради него. Сейчас нашел маленькую отдушину, стал актером, снялся в одиннадцатисерийном фильме. Саша Орлов снял роман Лескова «На ножах». Не знал, что Лесков пишет триллеры! Надеюсь, доживу до премьеры, которую обещают осенью. Играю там старого жандармского генерала, мою супругу - Розанова, в главной роли - это ее последняя роль - Елена Майорова. Попал на съемки случайно: от суммы, за которую я снимался, многие «народные» отказались. Но, во-первых, Саша мой друг, и при моем пенсионном состоянии эти суммы мне не показались маленькими.

- Почему вы согласились стать президентом этого фестиваля?

- НТВ - один из учредителей, но я дружу с Сашей Арсеньевым, который всегда у меня в жюри на фестивале в Выборге, он очень хороший и интересный человек. Мне ему отказать трудно. В этот момент я должен был сидеть в Карловых Варах, но я ими пожертвовал ради этого фестиваля. И мы здесь всей семьей, которая, правда, заработала право своего присутствия: Нина - актриса, сын - тоже, а внучка просто купается. «Артек» мне понравился, и это здорово, что ребята смотрят кино. И как смотрят! Убедился на просмотре своих картин.