СОФИКО ЧИАУРЕЛИ: «НЕ МОГУ ЖИТЬ БЕЗ ТБИЛИСИ»

Фестиваль «Лики любви» завершает свой киномарафон, и об этом мы расскажем подробно в следующем номере «ЗН». А пока он подарил встречу с одной из самых ярких актрис нашего кино второй половины ХХ века, уникальной актрисой грузинского театра, великолепной Софико Чиаурели, приглашенной организаторами фестиваля в жюри. Фильмы, в которых она играла, у всех на слуху, образы, созданные ею — в памяти. Ее появление на театральных подмостках обеспечивает спектаклю прочный и заслуженный успех. Сегодня она — руководитель и вдохновитель театра «Верико». И самое главное — Софико Чиаурели и Коте Махарадзе — эта звездная чета 30 января ожидается с творческим визитом в Киеве. Об этом сказала мне сама Софико Михайловна, ведь уже состоялся телефонный разговор с господином Катамадзе, послом Грузии в Украине.

Софико Чиаурели — человек открытый и красивый, нежная мать, любящая жена и несравненная, умная актриса — нашла в плотном фестивальном ритме время для разговора, за что ей низкий поклон.

— Софико Михайловна, вы пришли в искусство из знаменитой семьи и в удивительное время —- расцвет шестидесятых. Невероятный подъем духа царил тогда в жизни, в театре, в кино. При сегодняшней ситуации ваш выбор был бы неизменен?

— Да, конечно, не мыслю другого пути и другой профессии.

— Идя на сцену, каждая девушка видит себя исключительно героиней, которой подвластны все, без исключения, первые роли, и тайный их список бесконечен. Что хотелось сделать, что получилось, а что осталось в мечтах?

— Не подумайте, что я такого высокого мнения о себе, но в основном получилось. Конечно, осталось много несыгранных ролей, которые уже унесло время. Но я не сетую. Во-первых, не жалуюсь на возраст —в любом возрасте можно сделать что-то интересное. Разве что здоровье немного пошаливает, а энергия, желание и возможность работать, слава Богу, есть. Иной раз считаю себя фокусницей, но делаю. Театр, который у нас существует, — это островок, оазис, путь к спасению. Не только физическому, но и духовному. Иначе просто нельзя, особенно у нас, в сегодняшней Грузии. Люди, которые попадают к нам в дом, в театр, говорят, что попадают в какой-то другой мир. Мы продолжаем начатое моими родителями. Стараемся сохранить тот дух, который царил в этом театре-доме пятьдесят-шестьдесят лет. Удается ли? Кажется, да. У нас крохотный зал, вмещающий всего девяносто человек. Зрители сидят по обе стороны небольшого, импровизированного треугольника сцены. Нам неудобно, тесно. Уже вырисовываются реальные перспективы построения нового театра — рядом есть дворик, вопрос уже почти решен.

— Кто помогает в этом?

— Актеры могут только существовать на нашу зарплату. Мы снимаемся, работаем на десяти работах. Но строить за свои деньги театр — немыслимо. Конечно, помогают: мэрия, люди, бизнесмены, для которых это важно. Мы построим театр, но я все время думаю, будет ли в этом новом театре сохранен тот дух отца и матери, который я чувствую, стоя на сцене сегодня.

— Дух этот, я думаю, рождают и продолжают творить личности. Профессия актрисы предполагает, по-моему, две ипостаси. Либо это ведомый человек, готовый полностью раствориться в идеях режиссера-поводыря, либо невероятно сильная личность, интеллектуальный лидер. Но тем не менее всегда выбирают актера. К какой категории вы относите себя?

— Я бы не делила только на две категории. Можно быть сильной личностью и в то же время растворяться в идеях режиссера. Именно тогда случается счастливый тандем: режиссер обожает актера, верит в него и принимает таким, какой он есть. А актер верит в режиссера: прикажи он ему встать вверх ногами — послушает, слепо пойдет за ним, бросится безбоязненно в бездну. У меня такой тандем произошел в кино — с Параджановым, в театре этого не произошло. Я работала с чудесными режиссерами — Мишей Туманишвили, Дмитрием Алексидзе, из молодежи — Робик Стуруа — все-все, кто есть в театре. То было часто очень интересно, но тандема, продолжения не произошло. Никогда не забуду, как Туманишвили пригласил меня в телевизионный проект. Мы делали «Человеческий голос» Кокто — только он и я. Вот тогда это слияние и произошло — мы растворились друг в друге. Он был потрясающий режиссер, но очень ревнивый, а это было мгновение, когда не было никого третьего. Я очень люблю Робика, люблю его режиссуру — я такая же сумасшедшая, как он. До сих пор помню его великолепный спектакль «Соломенная шляпка». Это было очень давно, с потрясающими костюмами художника Коли Двигубского. Еще танцевала мужской танец в его, Стуруа, знаменитой «Хануме». Великолепный спектакль-фейерверк, а некоторые зрители приходили специально по нескольку раз смотреть мой танец. Все это было очень здорово, мы очень дружили и любили друг друга, но постоянного творческого тандема не случилось. У нас в театре собирается ставить для меня пьесу Маркеса «Любовная исповедь сидящего мужчины» Теймураз Чхеидзе. Если все будет в порядке, привезем осенью театр на гастроли в Москву.

— Что предполагаете показать?

— Мы готовим несколько пьес на русском языке. Два спектакля хочет показать Коте, один из них был в Киеве — «Багратиони» — история грузинских царей. Второй — «Сталин». И я покажу свои два спектакля. Один уже есть — «Королева-мать», по пьесе итальянского драматурга Сарданелли играет прекрасный молодой актер Мурман Джинория. Недавно он сделал в нашем театре моноспектакль «Гамлет» — очень интересно! Вторая, если успеем, будет пьеса Маркеса. Посмотрим. Знаю только, что это необходимо. У нас сейчас абсолютный вакуум информационный. Мы хоть немного знаем, что происходит в России или в Украине, а что происходит у нас — разве здесь знают?..

— А какую роль в сегодняшней Грузии играет театр, кино, искусство вообще?

— К сожалению, практически умерло кино, которое не может существовать без материальной базы. А вот театров появилось множество. Это счастье. И молодежь пошла в театры, так что зритель есть. Наш же театр я назвала для себя «театром крупного плана» — играю, почти касаясь руки зрителя. И это прекрасно, непередаваемые ощущения.

— Софико Михайловна, были ли в вашей жизни роли, которые изменили вас, повлияли на ваше мировоззрение?

— Нет таких ролей. Наоборот, каждой роли я отдавала какую-то часть себя, своего эго. Для меня большое значение имеет пьеса или сценарий. Если по прочтении увидела роль, представила пластику, одежду — буду играть, нет — отказываюсь, не могу. Не роли обогащают человека, а каждая, казалось бы, обычная встреча с людьми, ведь каждый день дает человеку что-то новое. А стрессы можно переживать не в ролях, а в жизни. И чем больше ты их переживешь, тем актерски богаче становишься.

— Как сохранить тепло дома, когда в нем живут такие яркие творческие индивидуальности?

— Для меня мать была матерью, а отец — отцом, я же сегодня для своей внучки — бабушка, а не актриса. У нас дома обыкновенные взаимоотношения, как у всех нормальных людей. Главное в жизни не играть, а быть самим собой. Я очень простая, не боюсь никакой работы. Был период у нас, когда не было ни тепла, ни воды, а семью ведь кормить нужно. Для меня не проблема — пойти, убрать где-то, сделать любую работу, если это нужно моей семье. Счастлива, что меня так воспитали мои родители.

— Так изменились времена, многие бросаются в поисках «судьбы иной». Никогда не думали уехать в более комфортный мир, чем Грузия?

— Я уже говорила об этом. Никогда. Я не могу жить без Тбилиси, без моего дома, без моих друзей. Не могу! И не хочу.