Поддержать
Замковая гора. Конец ХІХ в. |
Мы погребли в могилъ сей
Любовь, мечты и упованья
Остались намъ на склоне дней
Одни лишь слезы и страданья.
Надпись на разрушенном памятнике на Замковой горе
На туристических схемах эта местность Киева обозначена надписью «Замковая гора (Киселевка)» и несколькими черными крестиками, означающими, что там расположено кладбище. Но ни в одном из рекламных буклетов вы не найдете пунктира со стрелочкой, который рекомендовал бы посетить этот уголок Киева. Хотя рядом ритуально-обязательный Андреевский спуск, а у подножия горы строит светлое рыночное будущее Житний торг. Впрочем, ничего нелогичного в этом игнорировании нет. Один из самых насыщенных историей уголков древней столицы является апофеозом нашего упадка и дикарского варварства. «Україна-країна-руїна» — кажется, именно здесь мог сочинить эти горькие, полные безнадежности рифмы Олесь Бердник. Что же мы там высмотрели такого экстраординарного? Ведь признаки руины бросаются нам в глаза на каждом шагу в любой точке нашей страны.
Замковая гора. Начало ХХІ в. |
Давайте включим машину времени и попытаемся вместе немного углубиться в прошлое. Несомненно, люди облюбовали эти земли со времен Адама. Или, если верить археологам, около 20 тыс. лет назад. Почему здесь не расцвела цивилизация типа месопотамской, греческой или египетской, объяснить довольно просто. Великие пути пересекались в иных местах, аборигены имели покой и продовольствие, не были обременены золотом и драгоценностями, были свободны, а из свободных людей трудно творить рабов, поэтому наши предки мало интересовали завоевателей. Все проходит. Возможно, если бы ходячие мясокомбинаты — мамонты — были приручены, как индийские слоны, наша судьба была бы иной. Больше людей — меньше пищи, необходимо сплотиться, чтобы забрать последнее у соседа или же отбиться от него, если он еще более голоден. Сама природа в районе Киева создала убежище. Разделенные оврагами и реками холмы еще в дохристианские времена использовались в качестве островков безопасности (время покажет — не абсолютной). Поэтому Замковая гора (естественно, тогда она называлась иначе, а, возможно, и никак) стала одной из первых стартовых площадок, откуда отправился к нечастым успехам и частым коллапсам наш вариант цивилизации — явно не лучший из возможных, но и не совсем гиблый. Мы, в отличие от наших соседей аваров, половцев, хазаров и сотен прочих народов мира, не исчезли с лица земли, несмотря на свои и чужие усилия. Один из самых характерных признаков будущих бед — деньги римской чеканки уже во ІІ веке до н.э. оседали в земле Замковой горы. Кто был основателем Киева, пусть решают консенсусом академики, в тысячный раз написав диссертации по нестероведению. Конечно, трое в одной лодке, не считая Лыбиди, кажутся более убедительными, чем римские братья-маугли Ромул и Рем, но, возможно, через тысячу лет археологи заработают Государственную премию, выведя на примере Кия, Щека и Хорива с сестрой (тех, что вдруг возникли сейчас на Майдане Незалежности) происхождение наших государственников от японских борцов сумо. Ну, партия нам сказала в свое время, что Киеву 1500 (уже 1523), так тому и быть. Если торговали на Подоле, то и Киев был. А Замковая гора, прекрасно защищенная с разных сторон речкой Глыбочицей (которая со временем стала вонючей канавой, а теперь по ее высохшему телу ползают облезлые подольские трамваи), ручьем Киянкой (сейчас там ударно строят жилье элитные потомки гончаров и кожемяк) и болотом с камышами на месте нынешнего Флоровского монастыря, была главным побегом, из которого вырос Киев. Нет оснований подвергать сомнениям предположение исследователей, что уже в IX—X веках ее облюбовал тогдашний «цвет нации». Но погребений тех времен на горе не обнаружено. Пожалуй, князья не хотели лишить ноу-хау будущих владык московского царства, которые додумались погребать своих самых дорогих вождей под стенами своего кремля и устраивать потом на кладбище «народные гулянья».
Разрушенные надгробия на Замковой горе: профессора Киевской духовной академии П.Линицкого, священника А.Жалобовского |
Но время могил еще придет на Замковую гору... Расширение и централизация государства по византийскому эталону требовали больших территорий, и центр Киева переместился в нынешние пределы. Впрочем, жизнь на Замковой горе и вокруг нее не замерла — международная экономическая интеграция еще не достигла нынешних масштабов, — поэтому ремесленники (более 60 специальностей, как утверждают исследователи) на месте обеспечивали все большие потребности народных масс.
Кстати, выборочные археологические исследования на Замковой горе показали, что культурный слой (или, если желаете, пласт мусора под ногами) достигает четырех метров.
Досадно осознавать, что в период несколькосотлетней истории крестовых походов, в которых объединилась и нагуляла военные мышцы Западная Европа, Киевская Русь терзала себя междоусобицами, посматривая, когда падет Византия, чтобы подхватить из ослабевших рук хоругвь Второго Рима. Дождались. Разведка работала бездарно: беда пришла с востока. 1240 год — Киев пал. В то время как европейские рыцари поняли преимущества каменных оборонительных сооружений и научились строить их в Северной Африке и на Ближнем Востоке, у нас доминировали деревянные и земляные укрепления. Лень было из овручских карьеров камни возить? Возможно, именно поэтому лишь воображение может подсказать, какими были киевские редуты.
Наши флюгеры-историки столько тумана нагнали в ордынский и постордынский периоды, что украинцы до сих пор пытаются нести на себе чужое бремя. Но ведь уже Данила Галицкий не встретил в Киеве ни одного оккупанта, а со временем «агрессор с человеческим лицом» — Великое княжество Литовское при активной поддержке местного люда погнало монголов вместе с их русскоязычными наместниками за пределы будущих Малой и Белой Руси, на территорию будущей Великороссии. Замковая гора совершенно законно могла носить свое название — в замке была резиденция литовских наместников и воевод. Есть подозрение, что уже в конце XIV в. на ее вершине вырос этот непременный атрибут средневековых романов. Сооружение, видимо, было достаточно мощным, поэтому золотоордынский хан Эдигей в 1416 году, ограбив Киев, замок штурмовать не решился. Правда, через восемь лет деревянные строительные конструкции, очевидно, достаточно подгнили, и ордынцы до основания разрушили замок. Хоть и называл совет княжества эту твердыню в письме к великому князю Сигизмунду I Старому «воротами всего панства вашей милости», но упрямо восстанавливали ее только из дерева, век которого при нашем климате так недолог, да и лес строительный сплавляли по Днепру из далекой Беларуси.
Возможно, пожар, вызванный ударом молнии, в 1608 году дотла (в который раз?) разрушивший замок, подтолкнул к строительству «кирпичных печей», которые хорошо подъели склоны киевских круч. Законы о труде в те времена были явно никудышными — на кирпичах четко видны оттиски детских пальчиков.
Последним периодом упадка собственно замковой части истории горы стали времена правления Адама Киселя: воеводой он был польским (с 1569 года после Люблинской унии литовские владения в Украине перешли к Речи Посполитой), но по происхождению — православным и украинским (родом с Волыни). Хотя воевода был колоритен и энергичен, для Польши уже наступили невеселые времена. Ей было не до строительства серьезных цитаделей — дал бы Бог Краковский замок уберечь. Сейчас из Адама Киселя лепят национального героя, но казаки считали его коллаборационистом, поэтому через два года кисельного воеводства они снова дотла (теперь навеки) уничтожили и так уже обветшавший замок. Но новое название горы — Киселевка — прижилось в народе.
Очередные освободители после Переяславского соглашения походили по замковым руинам, провели инженерную экспертизу, напланировали очередное восстановление и положили его под сукно... Замковая гора потеряла свое стратегическое значение.
В 1819 году территория замка перешла во владение Флоровского монастыря, а тот устроил там кладбище. Как пишет в путеводителе «Кіевъ» (1917 г.) Константин Шероцкий, «теперь ветер среди могил напевает о исчезнувших временах свой скорбный псалом...»
Было бы логично на этом событии поставить точку в бурной истории Замковой горы и остановить машину времени. Но умершие не имеют покоя по сей день.
В 1935 году было принято решение превратить кладбище в парковую зону — задачу разорения выполнили самыми ударными темпами. Следа не осталось от большинства могил и построенной в 1857 году Троицкой церкви, остатки стены, возвышавшейся вокруг кладбища, и сейчас методически демонтируют хозяйственные люди — поверхность Замковой горы устлана кирпичами, маркированными 1847—48 гг. Ясно, что власть, которая чихать хотела на своих живых граждан, трижды чихать хотела на покойников, да еще и из какого-то позапрошлого века. Очевидно, что нищенское финансирование археологии еще долго будет толкать исследователей не на пересеивание пыли Замковой горы, а в летнюю Ольвию или Херсонес (теплое море, дешевые фрукты, античные артефакты стоят дороже). Вот примем замечательный закон об охране древностей, «варвары» его прочтут — и пойдут заплаканные и покаянные служить чернорабочими в приоритетно финансируемые археологические экспедиции. Ясно также, что ждать подобного счастья придется очень долго. Хотя даже далеким от шлимановских талантов людям совершенно ясно: каждый сантиметр киевских холмов — клондайк для исследователей. Также ясно, как божий день, что разрешения защитников памятников культуры на копание грандиозных «черных квадратов» в исторической части Киева — «филькины грамоты», серьезное изучение культурного слоя стахановскими темпами невозможно. Абсолютно очевидно и то, что город — живой организм, он вынужден непрерывно строить и разрушать свое тело. Как сочетать конвульсии формирования столицы с желанием сохранить земляную книгу истории? Пожалуй, единственный шанс на сегодня погасить перманентную конфликтность ситуации — это запретить любые строительные и инженерные работы на указанных археологами территориях. Не на веки вечные, а только до завершения изучения этих участков. А кто же будет платить? Не нищее же Министерство культуры. Логично. Посему в смету каждого нового строительства (даже если оно ведется за пределами исторических территорий) обязательно необходимо закладывать средства на археологические исследования. Труд археологов кропотлив, он может растянуться на многие годы. Поэтому средства должны аккумулироваться на приоритетных направлениях. Сложно? Бюрократично? Да. Но есть дела, требующие вмешательства разумной государственной машины.
Замковая гора окружена действующими культовыми сооружениями. Когда мы, оскальзываясь, добирались до вершины, у ее подножья звучал приятный баритон священника и хор прихожан. А на несколько десятков метров ближе к небу лежат под поваленными крестами и разбитыми могильными плитами неприкаянные человеческие останки. Нужны ли им эти аллилуйные песнопения? Они ждут — возможно, профессиональные спасатели человеческих душ поднимутся к ним и защитят их побелевшие кости от поругания. Да где там — столько еще пивных заводов и супермаркетов нужно освятить...
Поэтому торжествуют на Замковой недоумки-«сатанисты», не способные даже о дьявольском призвании своем написать на стене разграбленного склепа без ошибок.
Мы не уверены, что завтра на Замковой останется хоть какой-нибудь след истории. Поэтому позвольте хотя бы на недолговечной газетной бумаге воссоздать осколки имен, дат, переписанные нами с разбитых могильных плит.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google