«СКАТЫВАЮЩИЙСЯ С ГОРЫ КАМЕНЬ»

«Уже и ранее, с начала 60-х годов, делались попытки очертить контуры украинского левого искусства 1920-1930-х годов, представив его как естественную и необходимую часть художественного процесса, вернуть истории искусств имена М.Бойчука, его учеников и последователей, а также Пальмова, Богомазова, Ермилова, исследовать украинский период Малевича и Татлина». Так начинает искусствовед В.Цельтнер вступительную статью к альбому «Лев Крамаренко», вышедшему в Москве в 1995 году стараниями жены Крамаренко художницы Ирины Жданко.

Самым плодотворным в исследовании украинского левого искусства 1920-30-х годов стал год 1996, когда в Украине был издан нашумевший альбом «Український авангард 1910-30 років», где попытка «очертить контуры» трансформировалась в убедительную и всестороннюю антологическую версию авангардного искусства в Украине. Тогда же увидел свет и теоретический труд А.Богомазова «Живопис та елементи».

Что касается украинского периода Малевича и Татлина, то не дело ли это самого ближайшего будущего. Тем более что 1998 год объявлен ЮНЕСКО годом Малевича.

Почему же сейчас, два года спустя после появления альбома, опять возникает интерес к этому изданию?

Лев Юрьевич Крамаренко, родившись в Умани, получил образование в Петербурге, затем Париже, где «не примкнул к движениям, которые позднее приведут к величайшим потрясениям в художественном сознании», а поступил в Академию Рансона и учился у Пьера Боннара и Мориса Дени. Приверженность последнего к монументальному искусству заинтересовала юного Крамаренко, хотя в те годы «этот род художественного творчества не имел ни программ, ни даже названия» и считался декоративной живописью. После уроков Дени Лев Крамаренко надолго оставался в своем сознании монументалистом.

С 1918 по 1932 годы Крамаренко работает в Украине. За десять лет, после возвращения в Россию, художник приобретает высокий профессиональный авторитет - становится директором Глинской керамической школы на Полтавщине; позже руководителем керамического техникума в Межигорье неподалеку от Киева, где раньше был знаменитый фаянсовый завод. Почти одновременно Всеукраинская академия художеств избрала Льва Юрьевича профессором мастерской монументальной живописи. После преобразования академии в Киевский институт пластических искусств Крамаренко стал его ректором. Художник изыскивает немного времени и для творческой работы. Сохранилась серия рисунков и акварелей середины 20-х годов.

Вскоре совместно с художником А.Тараном Крамаренко осуществляет замысел создания нового художественного объединения - ОСМУ (Об'єднання сучасних митців України) с его ориентацией на авангардное западное искусство, к которому присоединились В.Пальмов, А.Петрицкий, А.Богомазов, искусствовед С.Эрнст, художники Харькова, Одессы, Житомира.

В это же время Крамаренко работает как станковист - пишет и рисует с натуры, особенно в поездках, маршруты которых позже приведут художника на юг и восток - на Кавказ, в Среднюю Азию - Бухару и Самарканд.

Почему один из первых украинских художников - летописцев индустриализации, увлекшийся динамикой движения, эффектами разлива чугуна, красноватой пылью, дымкой, стоящей над заводом, вдруг вернулся к давним своим «французским» пристрастиям - плоскостным решениям, сочному, декоративному плотному письму (южный цикл 25-26-х годов)?

Как возникло взаимное неприятие Л.Крамаренко и М.Бойчука - наиболее авторитетных мастеров украинской монументальной живописи 20-30-х годов?

Почему Крамаренко удалось избежать участи многих деятелей украинской культуры 30-х годов?

Как пережил художник трагический 37-й год и слишком рано ушел из жизни в начале

42-го?

Эти искусствоведческие вопросы ценители искусства могут решить для себя, обратясь к уже упомянутой вступительной статье.

Немного по-другому, как бы изнутри смотрит на те же события ученица, а позднее жена Льва Юрьевича художница Ирина Жданко: как учитель, пытаясь уберечь молодежь от трудностей холодного и голодного времени, предложил пожить в бывшем монастыре в Межигорье - в шутку названном учениками «Академией», где они могли менять рисунки на харч.

Как учитель, стараясь расширять кругозор молодых, водил их в театры, на концерты, организовывал экскурсии (сохранилось фото экскурсии в Чернигов 1923 года. До сих пор жива эта традиция, правда, уже стараниями профессора Киевского театрального института) - несмотря на то, что питаться приходилось «щучьим чаем» (жидкой ухой).

«Господин, ваше имя подобно скатывающемуся с горы камню», - сказал Боннар украинскому художнику во время знакомства. Это ли не лучшая характеристика французской школы живописи, особенно запомнившаяся юной художнице Жданко из многих рассказов учителя о Париже.

Но самым сенсационным материалом издания есть первая полная публикация писем Казимира Малевича Льву Крамаренко. Некоторые письма Малевич писал на украинском, «и не только, когда был сердит на традиционную украинскую нетактичность»: «и т.д. и т.п. Що ви всі з Купоном зробили з моєю виставкою. Заледві через три роки, через профсоюз виручив свої малюнки, но цього мало, оцей Купон оставив три малюнки, котрі я не можу добитися, щоб оцея Купоніада мені їх вислала. Він оставив для предбання і буде їх предбувати до кінця світу». Такая ироничная «котляревщина» не могла не возникнуть у художника после соприкосновения с тогдашним бюрократизмом в Украине. Киевская выставка К.Малевича и явилась причиной публикуемой в альбоме его переписки с Л.Крамаренко, этой выставки организатором.

Интересны воспоминания И.Жданко о посещении мастерской Татлина, где в большой тайне от Малевича, за наглухо запертой и заставленной баррикадой из стола и стульев дверью ваялась знаменитая модель башни III Интернационала, которой суждено (ли?) стоять во всю свою 400-метровую высоту на берегу немецкой речушки Шпрее в начале XXI века. В то время Татлин с Малевичем были непримиримы.

Как-то очень по-женски мужественно и сдержанно рассказывает художница о последних годах жизни Льва Юрьевича, в эвакуации - в свирепствующем тифом Самарканде в 41-м - начале 42-го годах.

Возвращаясь к актуальности издания о Льве Крамаренко, следует с сожалением заключить, что альбом в Украине доступен лишь десятку-другому ценителей творчества художника. Весь тираж пока находится в Москве. Хочется верить, что книжный рынок Украины пополнится этим уникальным изданием.