Сегодня ты играешь джаз…

Столичный концертный сезон открылся заметным концертом очень модного сегодня пианиста Дениса Мацуева и «золотого саксофона России» Георгия Гараняна, но, увы, без обещанного в афише светского льва и ведущего Святослава Белзы.

Вспоминая бородатый музыкантский анекдот, начну почти с тех же слов — странный концерт состоялся в зале Национальной оперы.

Георгий Гаранян, которого было бы совсем здорово послушать с оркестром Лундстрема или с руководимым им бендом «Мелодия», первые полчаса старательно пытался дополнять дуэт с Денисом Мацуевым. Этим известным пианистом хотелось бы полюбоваться в сольной программе, джазовой ли, классической…

Жестяной звук, несоответствие акустических возможностей зала программе и составу участников, изначально проигрышное расположение бенда внутри сцены, а не на покрытой настилом оркестровой яме (так выходят из положения, вместо того чтобы просто поменять концертную площадку) — все минусы вместе, вопреки математическим законам, плюса не дали. Резкий тембр саксофона, резанувший ухо, никакого отношения к Гараняну и его инструменту не имел — в микрофон неслось не сладкоголосое пение и воркование духового, а нечто металлическое и отталкивающее.

Не повезло и Мацуеву: всегда тонкий и чуткий «Steinway» — инструмент не шибко джазовый, для таких целей лучше бы «Ямаху» приспособить. Но микрофонный вариант оказался просто ужасным — закономерное последствие аппаратурно-звуковой безграмотности инженеров.

Но довольно о звуке — с самого начала дело не ладилось. Впрочем, вины музыкантов в этом не было: самолет «Аэрофлота» опоздал более чем на час. Из-за этого собранные на пресс-конференцию журналисты промаялись до начала концерта, занавес поднялся не в семь, как заведено, а в начале девятого. Не было и обещанного Святослава Бэлзы, чей интеллигентный стиль и импозантный вид могли бы здорово смягчить ситуацию. За неимением ведущего импровизированный сейшн доверили самому опытному музыканту — Георгию Гараняну.

Проект Мацуева «И классика, и джаз», на субъективный взгляд автора, концепции не оправдал. Импровизации в джазовом настроении на классические темы — давно не ноу-хау, а вот классическая ария в исполнении украинского оперного мэтра Гришко показалась неоправданной драматургией джазового концерта. Да и сама драматургия напоминала погнутую вилочку крещендо, неумело нарисованную в нотах. Только к последней композиции по следам эллингтоновского «Каравана» музыканты раскочегарились окончательно и стали командой. До этого каждый в отдельности воспринимался на ура, а вот единой джаз-семейки не выходило.

В очередной раз убедилась — даже если собрать таких зубров, как саксофонист Георгий Гаранян, контрабасист Андрей Иванов и чудо-ударник Дмитрий Севастьянов, да разбавить их «оклассиченным» джазовым настроением пианиста Дениса Мацуева, гарантии всеобщего массового смакования нет. Тем более что вместо соответствующего зала филармонии — акустически проигрышная сцена Оперного, где звук улетает вверх, еще до того, как его услышит сам музыкант, а вместо слаженной команды — измученные задержками, уставшие музыканты, которые не успели не только порепетировать, но и переодевались в авральном порядке.

В том, что Денис Мацуев — хороший пианист, никто не сомневался. Его виртуозная техника не подлежит сомнению. Однако его сольные композиции, авторские особенно, были гораздо богаче, чем исполнение джазовых стандартов в дуэте с Гараняном. Денис артистичен, это и в классике, и в джазе — очень важно. Милое хулиганство над хрестоматийной детской «Елочкой» — не что иное, как прочтение безыскусного «шедевра»
а-ля Моцарт, Чайковский, Рахманинов, все то, чем балуют душу ученики десятилетки им. Лысенко на переменках, хотя, конечно, с совершенно иным уровнем мастерства. Соло Андрея Иванова на контрабасе было бы великолепным, если бы так не фонили динамики, хрипя в басах до неприличия.

Более радостное впечатление оставил дуэт Мацуев — Струлёв (Нью-Йорк). Борис Струлёв на виолончели способен творить чудеса, но дозированно, на публику. Иной артистизм у Дмитрия Севастьянова, который минут десять демонстрировал свое умение превращать разнообразные предметы в ударные инструменты, и публика сидела, затаив дыхание — с барабанов музыкант перебрался на ножки инструментов, потом прошелся палочками по микрофону и его подставке, испробовал на прочность покрытие сцены и даже ее бортик, мимоходом спародировал «Кармен-сюиту» Щедрина и — сорвал главные аплодисменты изголодавшейся по трюкам публики…

И вот ведь странно: общее ощущение от концерта — удивление. Не потому, что играли плохо. А потому, что не было гармонии — музыки с залом, аудитории — с программой концерта (естественно, что билеты по 140—700 гривен киевские джазоманы не потянули), музыкантов — с атмосферой, акустики и аппаратуры — с инструментами…