Счастливое время Софии Андрухович, или Три романа в одном

В новом романе писательница размышляет о личной и национальной идентичности, которую нельзя потерять, о том, как стирается память, и что может ее вернуть.

Поэтому наш разговор не о страхах и творческих переживаниях, а лишь о созданном пять лет назад "счастливом" романе "Феликс Австрия", о котором писали, что каждое его предложение - как "кусок душистого галицкого пляцка"… Он до сих пор собирает читателей в свой круг, а совсем скоро соберет еще и театроманов. А уже в следующем, 2020-м году роман экранизируют под названием "Преданная", так что к ценителям данного сюжета приобщатся киноманы.

- София, ваш роман "Феликс Австрия", изданный в 2014-м, стал бестселлером. И не только галицким, как его сначала назвали. Ведь он уже переиздан второй раз, переведен на несколько языков, а в прошлом году вышел во Франции. Вскоре ожидается театральная постановка. Расскажите о вашей встрече с режиссером Жюлем Одри, которому вы доверили ставить "Феликса…" в театре своего родного города.

- Меня с самого начала вдохновила перспектива театральной постановки в Ивано-Франковске, осуществленной французским режиссером. Кроме того, что это неожиданно и приятно, открывается так много возможностей и многообещающих моментов. Во-первых, я очень заинтересована в том, что постановку будут реализовывать именно франковские актеры. Сюжет романа "Феликс Австрия" развивается в городе, в котором они живут и работают, который хорошо знают и чувствуют, и потому речь идет уже не о рассказе писательницы об этом городе, а об их собственном рассказе, их собственной интерпретации. Роман становится всего лишь поводом к тому, чтобы каждый из актеров показал зрителям свой Станиславов, рассказал его историю, изобразил жителей. Хотя, конечно, локальный контекст - это лишь один из многих, и не самый важный. История одного города приводит нас к историям разных городов. История одного жителя приводит к универсальной истории жителей, женщин, мужчин, людей.

Вот почему таким интригующим является участие Жюля Одри: театрального режиссера с жизненным и культурным опытом, отличным от нашего. У Жюля Одри есть все необходимое для того, чтобы его эксперимент, связанный с сотрудничеством с Ивано-Франковским национальным академическим драматическим театром, оказался интересным и свежим: у него есть необходимая дистанция, поскольку происходит из другого контекста, но вместе с тем он показался мне очень эмпатийным и заинтересованным как Украиной в целом, так и Ивано-Франковском в частности. То есть заинтересованным особенностями, тонкостями, нюансами мировоззрения, культуры, истории.

- Были ли у вас какие-то особые пожелания, ведь делать кино, по-моему, проще, чем театральную постановку? Хотя бы потому, что театр каждый раз другой…

- Хотя сама я не занимаюсь ни первым, ни вторым, но как человеку, занимающемуся чем-то третьим, мне не кажется, что делать кино проще, чем театральную постановку. Это разные виды искусства, каждый из них имеет свои особенности и свою специфику. И театр, и кино функционируют преимущественно на визуальном уровне, на уровне события и действия, и это их объединяет. Некоторые из инструментов, которыми они пользуются, общие. Однако каждый из этих видов владеет широким диапазоном своих инструментов и методов, приемов, и я бы сказала, что, действуя на похожие центры восприятия зрителя, каждый из этих видов искусства действует по-разному, на разной глубине, в разных диапазонах.

Одна из особенностей театра, по моему мнению, в том, что он активно вовлекает в действо зрителя. Зритель находится рядом, почти внутри действия. Условность театральной постановки вместе с тем дает намного большее ощущение присутствия, причастности, чем в кино. Театральная постановка всегда неповторима, это всегда уникальный акт. Хотя и в кино, и в театре (и во всех других случаях также) речь идет прежде всего об открытости человека, о его готовности переживать действо, о его доступе к своими чувствам, склонности к рефлексии.

Суть в том, что мне кажется очень ценной одновременная интерпретация какой-то темы, осуществленная в разных видах искусства. Это дает сразу разные точки зрения, разные срезы смыслов. Зрители получают возможность наслаждаться историей на более поверхностном и пассивном уровнях, и на уровнях более глубоких, более шероховатых, более дискомфортных, более сложных. Зрители могут просто воспринимать картинку, любоваться цветом и звуком, погрузиться в мир выдумки и расслабиться, а могут пережить приключение, возможно, даже какую-то трансформацию.

Разговаривая с паном Одри, у меня не было особых пожеланий. Для меня самое ценное - его заинтересованность материалом, его любовь к своей работе, его импульсы, идеи и взгляды, его эксперименты. То, что делает театральный режиссер Жюль Одри, - это его дело, и я к этому не имею отношения. Меня восхитило видение Одри, его размышления на тему иллюзии, его идеи, связанные с двоякостью, с отражением, его фантазии о сценографии, которая должна стать частью идеи, помогать раскрывать смыслы. Я с нетерпением жду продолжения и результата.

- А теперь поговорим о фильме. С какими эмоциями вы ожидаете выхода ленты? Она будет такой же увлекательной, как и роман? Как думаете?

- Я не очень представляю, каким будет фильм "Преданная", снятый на основе романа "Феликс Австрия". Я очень уважаю и восхищаюсь людьми, которые его создают, работают над ним. Мне выпала возможность заглянуть одним глазом за кулисы мира, о котором до сих пор я не имела никакого представления. Я увидела масштабы этой деятельности, была поражена скоординированностью, четкостью, сотнями ответвлений, которые надо было держать под контролем, о которых надо было заботиться. Вместе с тем я видела вдохновение главного режиссера Кристины Сиволап, ее понимание персонажей и самой истории. Также меня поразила углубленность в свою деятельность художника по костюмам Леси Патоки, ее энтузиазм, внимание к мелочам, к аутентичным деталям. Меня растрогало отношение актеров к своим ролям. Кстати, интересно, что главную мужскую роль играет актер уже упомянутого нами Ивано-Франковского драматического театра Роман Луцкий.

В течение всего времени создания фильма я общалась с продюсером проекта Надеждой Зайончковской. Идея фильма принадлежит ей. К его реализации Надежда приложила столько усилий, что их хватило бы, наверное, на десятерых. Я не знаю, каким выйдет фильм. Жду его, затаив дыхание. Но уже сейчас я очень признательна за полученный опыт.

Единственное, что могу сказать наверняка, - фильм будет не таким, как роман. По этим же причинам, о которых я говорила раньше, когда речь шла о различиях театра и кинематографа.

Литература и кино не могут давать одинаковый эффект. Опыт просмотра фильма будет другим, чем опыт чтения романа. Что-то окажется нетронутым, что-то будет сглаженным, что-то упрощенным. Пересмотрев несколько коротких роликов, я уже могу сказать, что мир фильма "Преданная" в эстетичном плане намного совершеннее и чище, ярче и слаще, чем мир романа. Атмосфера романа более грязная, более мутная, более шершавая.

- Почему создатели фильма не снимали ни одной сцены в Ивано-Франковске?

- Это печальная тема. Мне известно, как много усилий потратила команда фильма "Преданная", чтоб хотя бы часть сцен снять в Ивано-Франковске. Они ездили в специальные экспедиции, все время искали, консультировались с местными знатоками, но их порыв был напрасен. Ивано-Франковск слишком обезображен за последние годы, и эти процессы не только не прекращаются, они набирают размах.

С одной стороны, причина этого - мизерные знания самих жителей о домах, в которых они живут, улицах, по которым ходят. Люди не всегда осознают ценность старой архитектуры, не связывают свое состояние сознания, ощущение себя самих и уровня своей жизни с пренебрежением вещами, которые рассказывают их собственную историю или историю места, которое они занимают. Это иллюстрирует неуважение как к тому, что происходило раньше, к пережитому и созданному людьми, жившими до нас, так и к себе самим, к своим родным, к людям, с которыми мы делим пространство. С другой стороны (и это влияние намного ощутимее из-за доступа к возможностям), вид города меняется при поддержке и с одобрения городской власти.

Центральную, старую часть города застраивают многоэтажками, которые не только уничтожают ландшафт и архитектурную целостность, но и становятся причиной разрушения и снесения старинных домов. Оказалось, что в Ивано-Франковске нет ни одной точки, в которой можно было бы установить видеокамеру и снять хотя бы один план: всюду в объектив попадают билборды, металлопластиковые окна, вывески, многоэтажки и тому подобное. Но беда не в том, что нельзя снять фильм в аутентичных декорациях. А в том, что неосознанно уничтожаются ценности, стирается память.

- Наведываетесь ли вы в родной Франик, который, по одному из рейтингов, является самым комфортным городом для жизни? В нашей стране, конечно. Разделяете ли вы такое мнение?

- Наведываюсь, но, к сожалению, крайне редко. Я люблю Ивано-Франковск. Он небольшой, компактный, уютный и удобный. В нем есть все, что нужно человеку для комфортной жизни. Я люблю его неспешный темп. Вместе с тем радуют многочисленные общественные активисты, прилагающие множество эффективных усилий, чтобы расширить возможности жителей. Радует их слаженная деятельность, богатая на выдумку. Моя дочь намного больше времени проводит в Ивано-Франковске и очень скучает по городу, когда приходится возвращаться в Киев. Она мечтает когда-то там жить. Я, наверное, тоже не отказалась бы.

- Чем сегодня наполнена жизнь успешной писательницы? Знаю, что вы практиковали йогу, увлекались коллекционированием духов…

- Несколько последних лет я работала над новым романом, и почти ни на что другое не было ресурсов и времени. Книга поглотила меня целиком. Пришлось много исследовать, читать литературу, которая помогала выяснить для себя те или иные детали, связанные с судьбами конкретных людей, с особенностями времени, с ходом исторических событий. Роман я закончила совсем недавно. Сейчас он находится на стадии редактирования. Его название - "Амадока".

Амадока - это озеро, описанное Геродотом в одном из томов его "Истории". Если верить древнему историку, это озеро было крупнейшим на территории Европы, его площадь составляла свыше ста квадратных километров. Оно размещалось на современной территории Подолья и Волыни. Изображение озера появляется на картах средневековых картографов, переходит с карты на карту, из века в век, пока не исчезает бесследно. Создается впечатление, что оно просто испарилось в один миг или запало под землю.

Озеро Амадока для меня - метафора целых пластов нашей истории, нашей памяти. Бесследное и полнейшее уничтожение еврейского мира Центральной Европы во время Второй мировой войны. Массовое уничтожение представителей украинской культуры во времена сталинского террора. Неосознанная важность тех или иных событий или фигур для нашей культуры, невнимание к связям, существующим между процессами и нашими жизнями, между жизнями людей из разных частей Украины.

Сквозной нитью является история человека, который вернулся с войны на Востоке Украины: внешне обезображенный до неузнаваемости, не идентифицированный, он полностью потерял память. Однажды появляется женщина, которая называет себя его женой, и обещает вернуть ему воспоминания. Для этого она терпеливо рассказывает ему историю их любви, их отношений, историю его семьи, подробности его детства. В рассказах героиня углубляется в отдаленные времена, проникает в мысли давно умерших людей, чтобы вернуть дорогому ей мужчине все детали, из которых складывается его идентичность.

"Амадока" объединяет темы, казалось бы, разъединенные безнадежно, в смысловом и временном планах. Объединяет разные времена и разные территории, даже разные жанры. Можно сказать, что это три романа в одном.