РАНДЕВУ С УДИВИТЕЛЬНОЙ ЖЕНЩИНОЙ,

раскрывшее загадку японской души

Вершиной мирового искусства чаепития, бесспорно, является японский ритуал. Думаю, не надо объяснять, насколько важной для меня, автора нескольких книг о чае, была встреча с Ямадо Мидори во время недавних дней японской культуры в Киеве. Каково же было мое удивление, когда моя очаровательная собеседница, увенчанная в своей стране почтенным титулом «Мастер чайной церемонии и икебаны», призналась, что все еще считает себя ученицей - вот уже сорок лет, изо дня в день, посещает уроки в чайной школе Омотесэнкэ в городе Камакура и пояснила: «путь чая» требует, чтобы человек шел им всю свою жизнь».

Добавлю, что сказано это было... по-русски.

В чем специфика японской чайной церемонии? Не в том ли, что она более земная, чем, скажем, китайская? Там, на материке, на родине чая, ее издавна возвели в культ: отнесенный к разряду небесных, божественных, чай был изначально предметом особого поклонения. В Японии же чай демократичнее, я бы даже сказал - человечнее. Может быть, потому, что он всецело отдан в заботливые, нежные женские руки?

Госпожа Мидори, восприняв это как комплимент, все же сочла нужным отметить и мудрое мужское начало.

Суть всей чайной церемонии, положенной в основу «чайного образа жизни» ее земляков-островитян, отражают четыре принципа, которые великий поэт и просветитель Сен Рикю выразил иероглифами ва (гармония), кеп (уважение), сеп (чистота) и дзяку (спокойствие). Каждый из них наполнен большим философским смыслом. Гармония - в отношениях между людьми, между человеком и природой, даже между чайной посудой и манерой ее использования. Уважение - ко всем и к каждому, исходящее из искреннего чувства благодарности за само существование. Чистота - и физическая, и духовная. А спокойствие - это то самое, желанное состояние души, которое достигается с постижением первых трех принципов. Ради этого, собственно, чай и заваривается.

Церемониальный горячий пенящийся напиток (тяною) приготовляют из специального порошкообразного зеленого чая - матча (точнее - маття). Заваривается он очень крепко. Пожалуй, и поныне это самый крепкий и одновременно самый горький чайный отвар в мире. И тем не менее его пьют без сахара. Особенно любимы тяною, состоящие из самых молодых побегов чайного куста и густые, как суп.

существует целое искусство приготовления такого настоя (тя-до), ставящее целью помочь душе обрести покой. Заимствованное из Китая, оно приспособлено к образу жизни и мышления жителей островов. Веками соблюдаются правила и декорум - жесты, выражения, предметы, окружающие людей во время чаепития. Причем все действия здесь - «со смыслом», каждое что-то символизирует.

Конечно, новое время внесло свои коррективы в ритуал, рожденный в средние века. Сегодня в Японии пьют чай и без соблюдения всех пунктов церемониала. Все больше людей, особенно молодых, отказываются часами «сидеть на пятках» у домашнего очага. В поездах, самолетах и гостиницах, на работе с утра до вечера подается чай «по-деловому». Но непременно - с соблюдением четырех указанных принципов. Любое, пусть даже самое скромное, но уважающее себя учреждение в Токио имеет в штате специальных дипломированных секретарей - отякуми (подавальщиц чая, от общего названия японского зеленого чая - о-тя). В их обязанности входит, как минимум, трехразовое приготовление и подача напитка персоналу, не говоря уже о том, что то же самое они должны делать при появлении в офисе каждого посетителя.

Слегка пожурив нынешнюю молодежь, которая не то что церемонию, а и сам чай уже игнорирует, предпочитая ему заполонившую весь мир «Кока-колу», мы вновь вернулись к теме школы, где училась и продолжает учиться Ямадо Мидори. Оказалось, что понятие «школа» означает не просто конкретное учебное заведение. Но для уяснения этого пришлось обратиться к истокам японского «пути чая».

Так вот, поначалу чайный ритуал, построенный на конфуцианской идее иерархии, служил на японских островах символом власти (как и в материковой Поднебесной империи). Творец японской церемонии - Сен Рикю - считался главной фигурой тогдашнего внешнеполитического ведомства. Чаепития отличались помпезностью. Роскошные чайные чашки оценивались (в пересчете на современную валюту) десятками тысяч долларов. Такой посудой одаривали самых преданных вассалов. Сервизами платили дань. За них даже велись войны. Одного владыку убили только лишь затем, чтобы завладеть его уникальным чайником. С тех пор сохранилась большая чайная комната с золотыми стенами и золотым сервизом.

Этот пышный стиль, характерный для правящей верхушки (а также - с особого разрешения правителей - для наиболее ревностных верноподданных), вошел в историю под названием «кой-тя» («густой чай»). Лишь позже, в процессе «демократизации» чая, сложился другой, скромный стиль - «ыс-тя» («легкий чай»). Некоторые его ритуальные элементы, проникнутые строгостью буддизма, перекочевали под соломенные крыши японских крестьянских домов из китайских монастырей.

Хотя застольные манеры в Японии внешне и напоминают священнодействие, процесс чаепития здесь не овеян какой-либо особой таинственностью и мистикой. Просто во время церемонии открываются дополнительные возможности для полета фантазии. Например, когда в ожидании ритуала бродишь по дорожкам чайного сада, можешь себе представить, будто бы блуждаешь по белу свету. При хорошей дозе воображения пузырьки, рождающиеся и лопающиеся в чайном котле, дают иллюзию процессов, происходящих в Космосе.

Если же говорить о каком-либо влиянии религий на чайную церемонию, то тут надо отдать должное синтоизму, с его культом природы и чистоты. Истинный японец перед чаем, как и перед храмом синто, обязательно совершит обряд омовения лица и рук.

Итак, для утонченных жителей Страны восходящего солнца, дорожащих этой традицией, чай - не просто напиток. С ним связаны многие другие культурные обычаи и традиции. Вот почему свои сеансы чайной церемонии в киевском Доме архитектора Ямадо Мидори дополнила персональной выставкой икебаны и каллиграфии.

Искусство чайной церемонии и икебаны, стоящие в одном ряду с искусством каллиграфии (хайча), дополняя друг друга, вместе составляют самые существенные черты японской самобытности - мировосприятия, психологии, образа жизни островитян. Этим искусствам обучают чуть ли не с пеленок. Всюду в общеобразовательных школах работают кружки, не говоря уже о специальных, как правило, частных школах, в том числе и высших.

Сакура цветет в Японии лишь один день в году. А чай - это ежедневное любование красками природы. «Чайный» образ жизни позволяет совместить будничное и праздничное. Церемония, со всеми ее аксессуарами, успокаивает душу, помогает самоуглублению и самосозерцанию, воспитывает сдержанность, уравновешенность, философское восприятие мира.

В национальном танце, который исполняла в Киеве Ямадо Мидори (еще одна грань ее бесчисленных дарований), акцент делался не на движение, а на неподвижность. Этим японская народная хореография принципиально отличается от других (построенных на «танце ног», а кое-где - и на «танце живота»). Скорее ее можно было бы назвать «танцем лица и рук». Если на Западе народ часто «отводит душу» в искрометных гопаках и кадрилях, чардашах и жоках, то японцы находят «покой души» в нарочито замедленных танцах. Думаете, оттого что японским плясуньям на островах негде развернуться? Нет, сказывается влияние все того же «чайного» образа жизни.

Во всяком случае, сугубо национальный чайный церемониал, в тонкости которого меня ввела Ямадо Мидори, послужил для меня своеобразной отмычкой к загадочной японской душе.